– Что такое с ее руками? Почему они перевязаны? И в рукавичках? У нее нормальные руки, ведь правда?

– Так делают, чтобы она не расцарапала себя ноготками. Вот и все!

– Ногти, – повторил Джесс и засмеялся. – Ты только подумай, у нее на руках есть ногти.

Он поставил лампу на место и присел на стул у постели. Бет старательно расчесывала волосы, потом она заплела их в золотистую косу, которая свешивалась у нее через плечо. Джесс не сводил с нее взгляда, и Бет заколола косу на затылке, потом устало вздохнула. У нее было очень бледное лицо. На губе и на лбу росинками выступил пот.

– С тобой все в порядке? – спросил Джесс. – Ты, конечно, можешь спокойно покачать головой, но я знаю, что тебе здорово досталось. Я же все понимаю.

– Так почти всегда бывает в первый раз. Так сказала мне Гуди. Но в следующий раз уже будет легче.

– Боже, следующего раза не будет. Я тебе это точно говорю! Нет, ни за что! Мы не должны снова позволять себе это!

Джесс с волнением смотрел на Бет, и увидел, что она улыбается.

– Мы все правильно сделали, правда? – спросил он Бет. – У нас есть маленькая и миленькая дочка, правда? И мне кажется, что этого вполне достаточно!

Гуди вошла в спальню и подошла к колыбельке. Она спросила Джесса, не поворачивая к нему головы:

– Парень, ты собираешься сегодня ужинать?

– Сказать по правде, я не голоден.

– Вот дурак. Я не знаю, что мне с тобой делать!

– Когда я сегодня пахал, то видел трех ласточек, – сказал Джесс. – Представь себе, ласточки двадцать пятого октября! Интересно, нет ли какой-нибудь приметы, связанной с этим?

– Это значит, что они опоздали туда, куда они собирались, – заметила Гуди. – Африка или что там еще? В дальние края.

– Я решил, что это все-таки примета, – продолжал Джесс.

– Ну да, примета! Вот еще выдумщик!

– Ну, как тебе нравится моя дочка, а? Ты что так на нее смотришь? Ты же теперь у нас бабушка. Тебе не стоит забывать об этом. Ну скажи мне, она тебе нравится? Скажи же.

– Она хорошая девочка, – ответила ему Гуди. – И мне она нравится.


Джесс возил навоз на поле в десять акров, расположенное недалеко от фермы. Погода все еще была хорошей и мягкой, хотя уже стоял почти конец ноября. Джессу было жарко даже в рубашке с короткими рукавами.

Его кобыла Голди не переносила чужих людей, и когда на следующем поле оказался всадник, она напрягла уши и начала нервничать и перебирать ногами. Джесс старался успокоить ее и прижал голову к своей груди.

Следующее поле было узкой полоской, всего в три акра. Там недавно посадили весеннюю капусту. Джесс сначала не узнал всадницу, но когда она повела свою крупную черную кобылу по посаженной капусте, вдавливая сеянцы прямо в грязь, Джесс понял, что это миссис Леннем из Скоута.

Она натянула поводья и молча ждала, когда Джесс управится с кобылой. На длинном и бледном лице странно выделялись глаза – почти желтого цвета, очень широко расставленные, под тоненькими нарисованными бровями.

– Что с кобылой? Она такая нервная?

– Нет, мадам. Просто она не любит чужих людей.

– Я вас не знаю, значит, вы тоже незнакомец.

– Нет, мадам. Я всю свою жизнь живу в Пайк-Хаузе.

– О, значит ты сын Гуди Изард – Джесс! Так, так, теперь припоминаю, хотя сильно изменился с тех пор, как я в последний раз видела тебя. Да, ты стал вполне видным мужчиной.

Она пристально оглядела его своими странными, сияющими глазами.

– Я слышала, что ты женился? Это правда?

– Да, четырнадцать месяцев назад, у нас уже родилась дочка, – ответил ей Джесс.

– Господи! – воскликнула дама. – Ты говоришь об этом, как о чуде!

Джесс заморгал и отвел взгляд. Ее голос и взгляд волновали его, и Джесс чувствовал себя неспокойно в ее присутствии.

– Я как-нибудь зайду к твоей жене, – сказала она и поехала дальше.

Когда он закончил разбрасывать навоз, то встретил Джимми Шодда, который возвращался со своего поля, и они поехали рядом.

– Джесс, я видел, что у тебя был гость. Эй, парень, будь осторожнее, или тебя ждут большие неприятности.

– Да? С чего бы это? – спросил его Джесс.

– Эта миссис Леннем горячая дамочка! С ней опасно находиться поблизости, будь начеку, дружок!

– Да пошел ты! Смеешься надо мной?

– Только не я! Ты ей глянулся! Запомни мои слова.

– Ты что?! Миссис Леннем, она же леди! – покраснел Джесс.

– Она тебе понравилась?

– Да нет. Мне вообще не нравятся леди, которые топчут посадки! Будь я на месте мистера Ярби, я бы поговорил с ней напрямую!

– Он бы поговорил, если бы посмел. Но она здесь хозяйка!

– Я рад, что она не моя хозяйка, – заметил Джесс. Когда они вернулись опять на ферму, мистер Ярби стоял перед навозной кучей и следил, как работали наемные работники.

– Изард, – сказал он. – Ты кончил на десять минут раньше Шодда, как получилось, что вы приехали сюда вместе?

– Я не знаю, – волнуясь, ответил ему Джесс.

– Это все миссис Леннем, – сказал Джимми. – Она сама начала разговаривать с ним, вот он и опоздал.

– Миссис Леннем! – насмешливо сказал мистер Ярби. – Ты, значит, водишь знакомства с благородными и богатыми, так, Изард?

Джесс подвел телегу к навозной куче и молча начал нагружать в нее навоз. Джимми пристроился рядом и стал шепотом давать советы.

– Он сегодня злющий, видно встал не с той ноги, или, может, его миссус приставала к нему, чтобы он купил ей турецкий ковер!

– Турецкий ковер? – слишком громко повторил Джесс, и мистер Ярби, услышав, повернулся и мрачно посмотрел на него.

Джесс нагрузил телегу, воткнул в кучу вилы и взобрался на нее сам. Он натянул вожжи, и Голди резко рванулась. Но телега не двинулась с места – колеса прокручивались в навозной жиже.

– Эй-эй, поднатужься, девочка моя, Голди, давай попробуем еще разок! – воскликнул Джесс.

Голди немного успокоилась и отступила назад, чтобы найти более сухое местечко, но телега откатилась назад еще сильнее. Боковое колесо застряло. Джесс обернулся и увидел, как мистер Ярби рванулся прямо в навозную кучу.

– Черт, – пробормотал Джимми. – Теперь конец!

– Черт бы тебя побрал! – орал мистер Ярби. Он не мог выбраться из вонючей жижи. – Ты, чертова свинья, ты сделал это специально!

– Нет! Зачем мне это! – ответил ему Джесс.

– Чертов бездельник, пользы от тебя никакой! Все, ты мне больше не нужен! Ты думал, что я ничего не видел, но я сам знаю, что несколько недель назад ты оставил лошадей там, в самом дальнем поле.

– Это было тогда, когда родилась моя дочка. Я отлучался всего на несколько минут.

– Тебя там не было двенадцать минут. Я сам засекал время. Ради Гуди я дал тебе еще один шанс, но теперь все! Ты можешь убираться сию же минуту!

– Мистер Ярби, вы не можете так поступить со мной!

– Убирайся, говорю тебе!

– Послушайте, – вмешался Джимми. – Это же несправедливо!

– Попридержи язык, а то последуешь прямо за ним!

– Вы не можете так поступить со мной, – повторил Джесс. – Я же не найду никакой работы в это время года!

– Это не мое дело! Убирайся с моей фермы!

Может, миссис Леннем поможет тебе! Ты же такой ее близкий друг!

– Как насчет платы?

– Я отдам деньги Гуди в субботу.

Джесс, как потерянный, слез с телеги. Он постоял секунду, поглаживая голову Голди, потом повернулся и взял свою куртку.

– Сходи к Оунеру в Ноук, – прошептал ему Джимми. – Может, ему нужен работник?

– Спасибо, я схожу к нему, – сказал Джесс.

Он сократил дорогу, пройдя через поля, потом по старой дороге, пока не дошел до Ноук-Холла. Хозяин фермы чистил канаву на пастбище.

– Ярби опять взбесился, да? Ну что же, ему тоже нелегко! Он все старается равняться на господ, а это стоит денег. Ты слышал, что говорят о таких людях, как он?

Сынок у него обучен латыни,

Дочка играет на пианинах,

Жена у него ходит в шелках,

И вся семья разоряется в прах.

– Ну, – сказал Джесс, – может, вы и правы, я не знаю.

Оунер был человеком с хитренькими, острыми глазками. И изображал из себя простодушного весельчака, а на самом деле был кремень! Он сказал, что может дать работу Джессу.

– Но я не могу тебе обещать особенно много. Пока будешь рыть и чистить канавы. Все зависит от того, сколько тебе придется платить. Шиллинг в. день, хватит?

– Наверное.

– Когда ты сможешь начать работу?

– Прямо сейчас. Только дайте мне лопату.

Это был последний день, когда стояла хорошая погода. Ночью все переменилось. Рано утром Гуди проснулась от ломоты в костях. Длинная мягкая осень сразу закончилась. Ее подгонял резкий холодный ветер, кусая за пятки первым морозцем.

* * *

Каждый вечер, когда Джесс шел через лес, он набирал сушняк и нес его домой. Гуди была права: зимой им понадобится каждая веточка, чтобы обогреться. Они уже сожгли половину запасов топлива. Им также нужно было где-то добывать пищу, потому что свинья сдохла от какой-то легочной лихорадки.

Как-то вечером, когда Джесс ломал сухую ветку у дуба и пытался освободить ее от обвивавшего ее сухого плюща, перед ним в испуге пытался взлететь фазан. Инстинктивно Джесс рванул вперед, расставив руки, и ему удалось схватить проворную птицу.

В одно мгновение он крепко прижал фазана к груди и одним движением свернул ему шею. Теплое тело обмякло в его руках, но все еще продолжало трепыхаться. Джесс испытал мгновенный ужас, но птица успокоилась, и он подумал, что у него не было выбора, дома не хватало еды.

Он притащил птицу домой под курткой. Гуди ощипала и сварила ее в тот же вечер. Она предусмотрительно сожгла все перья до единого.

– Мне бы хотелось парочку прикрепить к своей шляпке, – сказала она. – Но перья фазана могут многое рассказать тому, кто умеет слушать! – и добавила: – Парень, браконьерство ужасная вещь. Особенно здесь. Лесники у нас просто звери!