Еще через несколько миль такси сбавило скорость, повернуло направо и проехало под огромной кирпичной аркой — видимо, на территорию довольно большого ранчо. Скот лениво ел сено из стогов на снегу. На пастбище подальше Мередит заметила лошадей.

— Коней нам тоже дали? — возбужденно спросила Сэмми.

— Нет, дорогая. Конечно же, нет. Мне их не прокормить.

Такси остановилось у массивного кирпичного дома.

— Это здесь, — объявил шофер, открывая дверцу и выходя из машины.

— Ура, мама! — завопила девочка. — Мы стали богатыми!

— Нет, милая, мы не стали богатыми. Здесь что-то не так. — Мередит сверилась с бумагой: номер дома оказался верным. — Вы уверены, что это Ист-Шривер-роуд? — спросила она таксиста, когда тот распахнул перед ней дверцу. — Не просто Шривер, а Ист-Шривер?

— Все точно, леди, — подтвердил он и полез в багажник за их вещами.

Мередит разглядывала усадьбу.

— Где-то подальше, Сэмми, должен быть небольшой домик. — Она заметила различные строения и большой красный амбар. Такую громилу мне не протопить. Не говоря уже об арендной плате. Не могли же нам его купить?

Мередит в растерянности спрятала бумаги в конверт и продолжала осматриваться по сторонам. Что это? Животноводческое ранчо? Она схватила Сэмми за руку, почти испугавшись, что девочка убежит и ее затопчут лошади. Измученная и разочарованная, Мередит чувствовала, как в ней закипает злость. Самое глупое, что можно было придумать, — отправить женщину с ребенком в такое место.

Пальцы Сэмми вцепились в ее ладони, напряглись и стали холодными. Нервничает. Мередит было знакомо это чувство. Постучать в дверь? Или тащиться по грязи, месиву и снегу — искать, не работает ли кто-нибудь во дворе? Ей показалось, что она кого-то заметила. «Может, хозяин увидел такси и вышел навстречу?» — с надеждой подумала она. Ее туфли-лодочки на двухдюймовых каблуках совсем не подходили для того, чтобы лазить по глубокому снегу. Погибнут чулки, и погибнет платье. А Мередит собиралась носить его на работу.

Господи, спаси и помоги! Она не могла поверить в то, что происходило. Снова достала бумаги, перепроверила адрес и в отчаянии посмотрела на водителя. Он уже закрывал багажник и в любой момент мог уехать в город. Тогда они останутся здесь одни.

— Тридцать три пятьдесят, леди.

«Грабеж на большой дороге», — подумала Мередит и быстро расплатилась.

— Сдачу оставьте себе.

— Ладно, спасибо.

Его слова заглушил лай собаки. Мередит обернулась и увидела, что от красного амбара к ним несется черное пятно. Очень большое черное пятно.

Таксист только взглянул, бросился к машине, захлопнул за собой дверцу и рванул с места.

Мередит и Сэмми остались один на один с несущейся на них собакой. Внезапно девочка вырвала руку из ладони матери и издала вопль, который бы оказал честь любому привидению:

— Голиаф!

— Сэмми, нет! — Мередит бросилась за дочерью, изо всех сил стараясь ухватить ее за воротник. — Это не Голиаф! Это чужой ротвейлер. Мы на его территории!

У Сэмми не было двухдюймовых каблуков, и она вырвалась вперед, как длинноногий детеныш газели.

— Голиаф!

Лай и рычание перешли в нетерпеливый радостный визг. Девочка и собака столкнулись на расчищенном от снега пятачке, где было больше грязи, чем травы. Сэмми упала навзничь, а ротвейлер навис над ней и принялся вылизывать лицо.

Мередит застыла в нескольких футах. Голиаф на секунду оставил Сэмми, подошел, ткнулся головой в окоченевшие ноги и облизнул ладони Мередит. Она была так поражена, что не сумела ответить на его радостное приветствие, и пес возвратился к девочке.

«Я брежу, — думала Мередит. — Наверное, я все еще в Нью-Йорке, укрылась одеялом и сплю. Жду, когда меня поднимет будильник. Полет на самолете привиделся в дреме. Через несколько секунд я проснусь и всем сердцем пожелаю, чтобы мой сон сбылся: путешествие закончилось, и нас ждал Хит».

— Я знала, что ты приедешь! Знала! — кричала Сэмми, кувыркаясь в грязи и стараясь ухватить ротвейлера за шею. — Как я тебя люблю, Голиаф!

Уголком глаза Мередит различила какое-то движение и подняла голову. Из амбара выходил высокий мужчина. Ковбойские сапоги, выцветшие джинсы, коричневая широкополая шляпа. Эту чуть вразвалочку походку она бы узнала где угодно и когда угодно. Мередит не верила своим глазам, сердце ее остановилось.

— Хит! Хит! — Сэмми вскочила на ноги, бросилась к нему, но вернулась поднять упавшие в грязь цветы и побежала навстречу высокому мужчине в дубленой куртке. — Хит, ты приехал! Я знала, что ты сдержишь обещание! Я знала!

Он подхватил девочку на руки. Хит был явно не готов к тому, что она так прибавила в весе: Сэмми плюхнулась ему на грудь, как маленькое пушечное ядро. Хит сделал шаг назад и рассмеялся.

— Привет, малышка! Ну, как моя любимая девочка? — Он подбросил ее в воздух и закружил. — Ну и ну! Глазам своим не верю! Совсем выросла! Стала такая красивая!

Завершив очередной круг, Хит остановился и посмотрел на Мередит. Но еще долго-долго терся щекой о кудряшки Сэмми и обнимал девочку, словно не собирался ее отпускать. Наконец она заерзала и, освободив руку, подала ему бумажные розочки.

— Я сделала их специально для тебя.

Хит чуть ли не с благоговением принял цветы.

— Спасибо, малышка, — наконец произнес он. — Я их сохраню навсегда.

Сэмми стиснула ему шею.

— Ты не соврал. Ты здесь. Ты — мой папа. И мы все вместе. Правда?

— Все вместе, — подтвердил Хит. — Ничто на свете не могло мне помешать.

Голиаф все это время кружил и подвизгивал, явно требуя к себе внимания. Хит наконец поставил Сэмми на землю. Пока девочка и собака прыгали рядом, он пристально смотрел на Мередит, которая не могла сделать и шагу, боясь поверить своему счастью.

Смуглое лицо, точеные, мужественные черты, челка темных волос под широкими полями шляпы. Пряча бумажные розы в нагрудный карман куртки, Хит улыбнулся такой знакомой, такой родной улыбкой.

— Я же обещал что-нибудь придумать. — Голос был хриплым: точно таким, каким Мередит слышала его в своих бесчисленных сновидениях. — Извини, что не встретил в аэропорту. Мне не сказали точную дату вашего прибытия. — Хит сдвинул шляпу на затылок и подошел к ней вплотную. — Пришлось повозиться. Потом я тебе все расскажу. Но как говорится, терпение и труд все перетрут. — Его серо-голубые глаза впились в лицо Мередит, словно не встречал, а расставался с ней на всю жизнь. — А теперь единственное, что я хочу, — так это обнять тебя. Если, конечно, ты рада тому, что я здесь.

Светящуюся в его глазах любовь невозможно было не заметить. Не чувствуя под собой ног, Мередит бросилась в объятия Хита. Он закружил ее в воздухе, как только что Сэмми.

— Не… не могу поверить, что… ты здесь, — всхлипнула она.

— Конечно же, я здесь. Обещал и приехал. — Хит держал се затылок, горячие, сильные пальцы зарылись в золотистые волосы. — Не плачь, любимая. Я не выношу, когда ты плачешь.

Мередит прижалась к нему и тщетно силилась сдержать рыдания.

— А что с твоим домом? Что с работой?

— Дом продал, с работы ушел. В Уайнсма-Фоллз пора было дать дорогу молодежи. Надеюсь, Том Мур будет мне хорошей заменой.

— Том Мур? — Мередит не поверила своим ушам. — Тот самый, из-за которого произошла авария на дороге и который все время арестовывал пожилую даму?

— Тот самый, — улыбнулся Хит. — Но он стал намного серьезнее. Я убежден, что человек, переживающий свои ошибки, может быть хорошим полицейским. Жизнь преподала Тому горький урок, и последние месяцы он был приличным помощником. Хочешь верь, хочешь нет, даже дрался за меня по поводу моего отзыва с должности. Уговаривал высокопоставленного папашу выступить на моей стороне.

Хит еще крепче сжал Мередит в объятиях, и она почувствовала себя на вершине блаженства.

— С детства мечтал иметь собственное ранчо. И вот, сложив свои деньги с отцовскими, наконец сумел приобрести. Я получил заверения, что в любой момент могу вернуться в полицию, но пока хочу только управлять ранчо, быть мужем и отцом. С финансами у нас все в порядке, так что можешь не беспокоиться.

О деньгах Мередит и не волновалась. Были бы кров, тепло, еда — и этого достаточно. Она посмотрела сквозь слезы на Хита.

— Должна я это понимать как ваше предложение, мистер Мастерс?

— Мидлер, — поправил он и поморщился. — Хит Мидлер. Звучит не очень. Напоминает название чертовой карамельки. — Он выглядел так, словно был не прочь ее проглотить. — Что же до предложения, так это одно из условий нашей встречи. Дело в том, что мы уже женаты. У отца есть старинный друг из судейских. Узнав о моей проблеме, он обратился к нужным людям и оформил свидетельство о браке, датировав его днем, предшествовавшим вашему отъезду из Орегона. Твою подпись я подделал сам. Не слишком законно, но благодаря этому мне позволили приехать сюда. Муж имеет неотъемлемое право оставаться с женой.

— Слава Богу, твой отец все-таки решил, что я не такая уж плохая.

— В самую точку, — усмехнулся Хит. — Кстати, он здесь. Я напичкал отца небылицами о том, что его здоровье слабеет и ему без меня не обойтись. В жизни не городил столько лжи.

— А как же его адвокатская практика?

— Отец достиг пенсионного возраста и золотые годы намерен посвятить профессии отца и деда.

Мередит от изумления потеряла дар речи.

— Твой отец здесь? И вы вместе, без меня выдали меня замуж?

— Признаю, не слишком честный способ брать женщину в жены, — рассмеялся Хит, — но поскольку мы уже поклялись перед Господом, я решил, что ты не будешь возражать, если я возьму на себя бумажную волокиту. Но если против, мы можем сделать вид, что официально не женаты, и тем самым преподать дурной пример нашим детям.

— Детям? А почему во множественном числе? — Мередит шутливо взяла его за воротник. — Похоже, без меня ты успел принять очень много решений.