Шон ухмыльнулся и поднял руку в приветствии – жалкая пародия на былое величие.

– Привет. Давненько не виделись.

– Интересно почему? – Тон Ника был сухим.

Шон колебался лишь секунду, затем улыбнулся еще шире.

– Да ладно, будет тебе! – сказал он как ни в чем не бывало и протянул руку.

Ник ответил на рукопожатие, хотя и неохотно. Шон обнял брата.

Ник никогда не любил телячьих нежностей. С годами это только усилилось. Он ничего не сказал, но по его лицу видно было, что он не в восторге от происходящего.

Шон отошел на шаг и посмотрел на брата:

– Если пришел за деньгами, так у меня нет.

– Я пришел не поэтому.

Шон ткнул Ника локтем. От этой фамильярности настроение Ника не улучшилось. Он явно не простил брата за прошлое.

– Эй, если сам хочешь подбросить деньжат, так я не откажусь.

Ник покачал головой.

Шон перекинулся на меня в надежде на более легкую добычу. К моему удивлению, оглядев меня с ног до головы, он снова заговорил с Ником:

– Отличная штучка.

Я ощетинилась, а Нику в позвоночник точно лом вставили.

– Ты, может быть, помнишь Филиппу Коксуэлл?

– Ничего себе! Так ты Филиппа Коксуэлл? – Шон присвистнул. – Мать честная, ты сильно изменилась! – Он подмигнул. – Захочешь покувыркаться, детка, только позвони.

Ник снова положил руку на мою талию, но я сама умею за себя постоять. Кроме того, я просто не могла держать рот на замке.

– А ты считаешь, что у тебя получится?

Шон покраснел и бросил на Ника воинственный взгляд.

– Так, чего тебе надо? Ты, конечно, порадовал меня визитом, но дальше-то что?

– Надо поговорить. И желательно не в коридоре. – Шон задумался, но все же попятился в квартиру и махнул рукой, чтоб мы проходили.

– Пиво будете? Джози! Сгоняй-ка до магазина на углу, купи нам шесть банок: гости пришли.

Из ванной вышла маленькая темноволосая женщина, изящная и красивая. Она ошалело посмотрела на Шона:

– Мне же на работу идти.

На ней были белая блузка и темные брюки, какие обычно носят официантки. Крепкие черные ботинки подтверждали мои догадки. Учитывая ее внешность, можно было предположить, что она получает неплохие чаевые.

– Вот и поторопись, чтобы не опаздывать. – Сам за пивом Шон, видимо, сходить не мог. Он проводил нас в гостиную.

Кто эта женщина? Она что, слуга ему? Я переживала за нее. Но Джози, не долго думая, ответила:

– У меня нет денег. – Судя по всему, она даже не обиделась на Шона.

Тот выругался под нос, достал потертый бумажник, вытащил десять долларов и швырнул Джози под ноги. Она подобрала деньги, словно послушная собачонка, и побежала за пивом.

Мне стало тошно от увиденного.

Шон жестом предложил сесть на диван, застланный пледом.

– Чувствуйте себя как дома.

Кресло напротив дивана, очевидно, было его троном, и сидеть в нем мог только он. Шон сел в него и откинулся на спинку, а я в это время оглядывалась по сторонам.

Квартирка была чистенькой, хотя и довольно убогой. На кухне стояли стопкой опустошенные контейнеры из-под еды. Судя по названиям, Шон не был гурманом и к тому же выпивал.

Ник молчал, и улыбка Шона медленно сползла с лица.

– Ты небось первым делом к Люсии заглянул?

– Я не разговаривал с Люсией пятнадцать лет. – Удивительно было видеть теперь, как мало общего у двух братьев. Я заметила это еще той памятной ночью, но сейчас разница стала очевиднее. Если раньше они походили друг на друга внешне как две капли воды, отчего их часто путали – что и спасло Шона от тюрьмы, – то сейчас это были два абсолютно разных человека. Они, должно быть, до сих пор были одного роста, хотя Шон казался ниже и уж точно объемнее. Манеры же у них настолько различались, что не спутаешь. Ник молчал и мало двигался, а его брат, напротив, все время жестикулировал и болтал, болтал без умолку.

– Как она? – спросил Ник. Шон пожал плечами и отвернулся.

– Мы крупно повздорили. Старая карга заявила, что я порочу светлую память папаши. – Он проверил открытые банки из-под пива, что стояли на столе перед ним.

Я испугалась, что он найдет недопитые и предложит нам.

– Ты всегда напоминал ей о нем. – Шон фыркнул:

– Как меня это раздражало! Она все время преследовала меня. А после того как ты уехал, стало только хуже. Видно, она решила, что раз ее любимчика нет, то надо добить меня своими нравоучениями.

Ник покачал головой:

– Нет, братишка, это ты всегда был ее любимчиком.

– Нуда, поэтому она испортила мне жизнь.

На лице Ника промелькнули эмоции. Для меня это было неожиданностью.

– Испортила тебе жизнь? Это как же она испортила ее? Тем, что приютила тебя и воспитала? – спросила я. – У тебя была комната в одном из самых больших домов в Розмаунте, не говоря уж о стабильности, которой не каждая семья может похвастать. Просто сердце кровью обливается.

Шон с яростью посмотрел на меня:

– Да что ты о нас знаешь? Она ни в чем не поддержала меня. А ведь я мог выбиться в люди. Я мог просто прибиться к какой-нибудь компании. Но нет, Люсия сделала все, чтобы они обходили нас стороной. Ненормальная. Самое страшное, что и мне передались ее отвратительные черты. – В его голосе слышалась горечь. – Она как будто проклятие на меня наложила. Я не получил футбольную стипендию, хотя играл на голову лучше этого кретина Фергюссона. – Шон вздернул подбородок и посмотрел на Ника: – Знаешь, что с ним стало?

– Нет.

– Угадай с трех раз. Он поступил в Принстон. Играл полузащитником. Его купила по драфту какая-то крупная команда. Он заработал кучу денег. Правда, сейчас не играет, повредил колено. – Шон еще раз проверил все банки на столе. – Он живет в огромном доме на берегу залива. А я? Что со мной стало? Я даже в кофе-маркет на работу не смог устроиться после школы. Что уж там, Люсия оказала нам медвежью услугу.

На самом деле Шона не любили в Розмаунте совсем по другим причинам.

Наконец Ник заговорил тихим голосом:

– То есть ты считаешь, что все плохое, что случилось с нами в жизни, произошло по вине Люсии?

– Ну разумеется! Ты же знаешь, что она ведьма. Так вот, я был любимым объектом ее проклятий. – Шон фыркнул. – А все из-за того, что она видела нашего отца во мне, словно он из мертвых мог воскреснуть.

– Неужели ты считаешь, что ничем не заслужил такого отношения? – спросила я, потому что происходящее возмущало меня не меньше, чем Ника, но в отличие от нею я не собиралась молчать.

– Нет, отчего же. Я допустил одну ошибку, за которую расплачиваюсь по сей день: я позволил этому идиоту, – Шон кивнул на Ника, – решать за нас двоих. И вот он, возомнив, что в восемь лет мудрее всех на свете, позволил старой крысе забрать нас к себе. Мне было шесть, но я и тогда уже понимал, что добром это не кончится.

Тишина, последовавшая за этим, давила.

– Работаешь где-нибудь? – спросил Ник тихо спустя пару минут.

Шон покачал головой:

– Повредил спину. Живу на пособие.

Я не стала спрашивать, и так было ясно, что он свалит вину на Люсию и ее проклятия.

– Но пособие скоро заканчивается. Не знаю, что и делать. – Шон внимательно посмотрел на Ника, явно прицениваясь. – Хороший костюмчик. Лучше, чем показалось вначале. А у тебя, похоже, дела идут неплохо?

Ник подтянулся:

– Не жалуюсь.

– Не подкинешь пару тысчонок? – Ник холодно улыбнулся:

– Нет.

– Эй, почему нет? Мы же братья!

– Ты слишком много мне задолжал.

– Значит, ты все-таки разговаривал со старой ведьмой. Ты всегда встаешь на ее сторону.

– Только если она права.

Я почувствовала их враждебность по отношению друг к другу. Шон покачал головой. Он опять взял со стола пустую банку из-под пива и в надежде потряс ее.

– Ну где же Джози? Где ее черти носят?

– Может, она ушла от тебя? – спросила я. Шон ухмыльнулся:

– Она, конечно, туповата, но не настолько.

– Ты что, принцем себя возомнил? – не удержалась я, несмотря на то что Ник предусмотрительно взял меня за локоть.

Шон погрозил мне пальцем:

– Смотри, кто-нибудь вырвет тебе язык. – Ник не выдержал:

– Заткнись, Шон.

К моему удивлению, Шон заткнулся. Он поерзал в своем кресле, бросая взгляды то на меня, то на Ника.

– Вам еще не пора? Что-то воссоединение не очень получилось. – Он потянулся и поморщился. – Вчера всю ночь не спал, спина просто разламывается.

– Когда ты видел Люсию в последний раз?

– А тебе-то что?

Ник смотрел на свои руки, тщательно подбирая каждое слово:

– С ней могло что-нибудь случиться.

– Значит, ты точно был у нее.

– Когда, Шон? Это такой простой вопрос.

– Ты пришел к ней, а ее на месте не оказалось. Наверное, увязалась за цирком. Или на метле улетела. – Шон рассмеялся своей шутке. – Слушай, а может, старуха преставилась и оставила мне малость наличных, ведь я же ее любимчик. – Шон хитро смотрел на Ника.

Мне не нравились его шутки – плоские и грубые. На Нике лица не было.

– Она мертва, Шон. – Шон поджал губы. Ник продолжал голосом, лишенным эмоций. Я-то понимала, что внутри он кипит. – Кто-то зарезал ее в оранжерее, кто-то, кто знал, что я должен приехать, кто-то, кто хотел свалить на меня свою вину. – Ник посмотрел на Шона, и тот дернулся, словно от удара. – Удивительно, но я сразу подумал о тебе. Все, что я хотел знать, – это мотив. Что ж, ты только что все объяснил.

– Я? Да ты что? Да я бы никогда…

– Брось, Шон. Я все равно докопаюсь до правды, и один даже быстрее, чем с тобой. – Ник встал и протянул мне руку. – И на этот раз я не дам тебе уйти от ответственности.

Мы уже подходили к двери, когда Шон поднялся из кресла. Он разразился трехэтажным матом, от которого у меня едва уши не свернулись, но Ник был спокоен. Он задержался на пороге.