Лия Сальваторе - На грани

И сейчас Джоунс собирался обратиться к Доминику второй раз и выяснить, кто же его настоящая мать.

Лимузин припарковался у огромного, сверкающего огнями дворца, в котором должен был пройти предпремьерный показ «Дороги в никуда 2».

– До сих пор не понимаю, что мы здесь делаем, – проворчал Джек, выходя из автомобиля и одергивая пиджак.

– Не ворчи, – одернул его Алекс, поправляя галстук. – Ты здесь ради меня. Я очень ждал выход второй части.

Джоунс прищурился, ослепленный вспышками камер, и они с Алексом двинулись по ковровой дорожке винного цвета к распахнутым дверям дворца, рисовавшим на ней прямоугольник света.

Внутри было очень людно. Ослепительное сияние роскоши и изящной пышности кружило голову. Джоунс вертел головой, пытаясь выяснить, много ли здесь знакомых. Но кроме нескольких актеров, задействованных в съемках фильма, никого не увидел, и не удивился этому: все–таки актеры были не его кругом, и вряд ли кто–то из гонщиков интересовался кинематографом.

Алекс тут же направился к фуршетному столу, и Джек не спеша последовал за ним. Сердце его билось тревожно. Он всем сердцем желал увидеть Кэтрин, но так же сильно не хотел, чтобы это произошло.

– Джек Джоунс! – услышал он восторженный возглас и тревожно обернулся.

К нему спешила высокая блондинка в белом коктейльном платье с кокетливым бантиком под грудью. Длинные волосы были уложены в аккуратный узел на затылке, а лакированные туфли на пятнадцати сантиметровом каблуке придавали ей вид хищницы.

– Да, это я, – немного растеряно произнес Джек.

– Меня зовут Мелинда Мэйсон, я репортер журнала «Форбс». Позволите взять у вас интервью?

Джоунс не успел открыть рот, чтобы послать ее, как Алекс волшебным образом оказался рядом с ним, оставив в покое фуршетный стол.

– Конечно же, мы дадим вам интервью, – лучезарно улыбнулся он, обнимая Джека за плечи и похлопывая его. – Я Алекс Кросс, а это мой лучший друг.

Журналистка схватилась за камеру, от избытка чувств едва не потеряв сознание.

– Кто пригласил вас на предпремьерный показ второй части «Дороги в никуда»?

– О, как, а вы разве не знаете? – рассмеялся Алекс. – Приглашения Джеку прислала сама Кэтрин Кингсли. Они ведь когда–то были…

– Учились. В одной школе. – Сдержанно прервал друга Джек, решивший перехватить инициативу, пока Алекс не наболтал невесть чего. – Мы старые друзья.

Журналистка задала еще несколько вопросов, касающихся фильма и предстоящего сезона «Формулы–1», а затем ее лицо сделалось очень ехидным, и Джек мог поклясться, что следующий вопрос ему не понравится.

– Бывшая миссис Джоунс была замечена выходящей из центральной больницы Сиднея. По словам очевидцев, миссис Джоунс стала носить очень расклешённые наряды и посещать магазины детской мебели и одежды. Одна из близких подруг Лили заявила, что ее подруга находится на пятом месяце беременности, а если учесть, что ваш развод состоялся четыре месяца назад… – Мелинда чуть не умерла от радости, увидев, как изменилось лицо Джека, и быстро перешла к сути вопроса. – Признаете ли вы ребенка Лили?

– Так, мисс, как вас там. Джек не будет комментировать этот вопрос! – Алекс довольно бесцеремонно отпихнул девушку в сторону и увел Джоунса подальше от нее.

Джек шел за другом как во сне, чуть ли не спотыкаясь и чудом уворачиваясь от людей, чтобы не столкнуться.

Алекс завел его в мужской туалет и вынул из внутреннего кармана пиджака изящную фляжку.

– На вот, хлебни.

Джек послушно взял фляжку и сделал глоток. Джин обжег ему горло, в глазах заслезилось, но в голове прояснилось.

– Ты знал, Ал? – спросил он, глядя другу в глаза.

Алекс глаз не отвел, спокойно выдержал взгляд Джека и так же спокойно ответил:

– Знал.

– Почему же ты не сказал мне?! – Джоунс задохнулся от злости.

– Лили просила. Она не хотела, чтобы ты оставался с ней ради ребенка.

В Джеке клокотала злость. Если уж жизнь задалась криво с самого начала, то криво будет идти и дальше. Он злился на журналистку, на Алекса, Лили, Кэтрин, свою новоявленную мать, Джордана и весь мир, но… на ребенка он злиться не мог.

– Я должен поговорить с ней! – Джек выхватил телефон, но укоризненный голос Алекса привел его в чувство.

– Ну не по телефону же, старик. О таких вещах по телефону не говорят.

– И то верно, – Джек закусил губу.

Ему ни минуты больше не хотелось здесь находиться, но раз уж он засветился на приеме, нужно было остаться до конца. А потом можно будет быстро улизнуть.

– Идем в зал, – вздохнул Джек. – Кажется, гостей уже запускают.

Они покинули туалет, и как раз во время. Все гости столпились по обе стороны ковровой дорожки, чтобы лицезреть подъезжающий лимузин. Джек и Алекс примостились в самом конце.

Лимузин остановился. Афроамериканец в белых перчатках и черном костюме открыл дверцу и подал руку даме.

Джек знал, что оттуда выйдет Кэтрин, и в первый миг опустил глаза, борясь с собой: взглянуть на нее или нет? Проиграл сам себе. Поднял глаза. И пропал.

Он не видел ее такой красивой никогда! И дело было не в команде стилистов, трудившихся над ее нарядом, прической и макияжем. Да, внешне она была неотразима: ярко–фиолетовое королевское платье с высоким воротником мягко струилось по ногам, превращаясь за спиной в длинный широкий шлейф, отделанный бархатистыми розами. Высокую прическу венчала сверкающая корона, кричащая о том, что именно она является королевой этого вечера. И Джек не сомневался. Кэтрин ослепляла его не только своей красотой. Было в ней что–то очень величественное и грациозное, сочетавшееся с нежным изяществом. В каждом ее движении была кошачья мягкость и гибкость, улыбки были ласковыми и радостными. Но Джек видел, что она искала кого–то глазами в толпе, и поспешил спрятаться. Сердце колотилось, в голове царил хаос. Мысли о матери, Лили, ребенке и Кэтрин смешались воедино, и Джек подумал, что ему очень нужен еще один глоток джина.

Кэтрин вышла из лимузина не одна: вместе с ней были ее партнер по съемкам Рик Грейс и Джулиан Фокс.

– Мисс Кингсли! – к девушке подскочила та самая акула–журналистка, которая доставала Джека. – Позвольте задать вам пару вопросов?

Джек опустил голову и сжал руками виски, в которые закралась тупая пульсирующая боль. Как же все сложно. Насколько проще было жить в Харлеме, гонять на стритрейсерских гонках и мечтать о славе и Кэтрин.

– Планируете ли вы съемки третьей части? – лукаво спросила Мелинда.

– Это будет зависеть от успеха второй части, – улыбнулась Кэтрин. – Но я приложу все усилия, чтобы убедить Джулиана в необходимости еще одних съемок.

– Никогда не мог ей ни в чем отказать, – пошутил Джулиан.

– На прошлых съемках вы были в линзах, почему же в этот раз решили от них отказаться?

Кэтрин легонько коснулась рукой уголка глаза.

– Я решила не спорить с природой. Разные глаза всегда были моей изюминкой. В детстве меня даже называли так – Разноглазая.

Джек резко вскинул голову. Как она узнала?! Он ни разу не назвал ее так после аварии!!!

– Многие звезды, пережившие не одну пластическую операцию, поспорили бы с вами, – улыбнулась журналистка.

– Может быть, и я изменю свое мнение, когда достигну их возраста, – кокетливо, но непреклонно заявила Кэт, показывая, что интервью окончено.

Кэтрин, Рик и Джулиан вошли в распахнутые двери дворца, а затем в просторный роскошный кинозал.

– Ты что, специально от нее прятался? – возмутился Алекс, толкая друга в бок.

– Нет, не специально, – уклончиво ответил Джек.

Они присоединились к потоку гостей, медленно вливавшемуся внутрь.

– Ты бы видел, как она тебя высматривала. – Укоризненно произнес Алекс.

– С чего ты решил, что меня? – раздраженно спросил Джоунс.

– А кого еще?

Алекс продолжал что–то вещать, но Джек ушел уже куда–то глубоко в себя, раз за разом прогоняя в голове фразу «В детстве меня даже называли так – Разноглазая…». Она вспомнила? Она вспомнила! Или кто–то сказал ей? Нет, такие вещи не из приятных! Если бы ей кто–то сказал об этом или она прочла бы в дневнике, о котором упоминала, то не говорила бы об этом на таком светском мероприятии. Ей было бы обидно. Но любовь и понимание, прозвучавшие в этой фразе, то, как она произнесла это слово – «Разноглазая…», все говорило Джеку, что она вспомнила. Но почему в прессе об этом не было ни слова?! Газеты кричали бы, если б к Кэтрин Кингсли вернулись воспоминания. Но там не было ни слова об этом, только о трудностях, которые приходилось преодолевать актрисе, снимаясь в фильме. Может быть, это такой пиар ход? Вполне… Мысль эта показалась Джеку разумной. Но как тогда она могла так бестолково оговориться?! Хотя оговорка не была значительной. Вряд ли кто–то кроме него понял ее значение… Алекс вон и ухом не повел, да и репортерша тоже. Значит, она сделала это для него одного? Он не хотел ее видеть, она поняла это, и дала знать ему, что память вернулась? Почему же в таком случае было просто не позвонить ему? А миссис Кингсли? Она ведь обещала!

Джеку казалось, что голова лопнет сейчас от этих мыслей.

Алекс мягко подталкивал его, направляя к их местам в зале и ворчал.

Погас свет.

Загорелся экран.

Премьера – началась…

Джоунс нажал кнопку дверного звонка и замер, как изваяние. Он прислушивался изо всех сил к тишине за дверью. Раздались легкие шаги, он услышал, как в замке поворачивается ключ. Рука нервно дернулась вверх и взъерошила волосы.

Дверь открылась.

– Привет… – тихо произнес Джоунс.

Лили смотрела на него без удивления и радости. На ней была трикотажная футболка небесно–голубого цвета, легко облегающая небольшой, но уже заметный живот, и мягкие шорты. Она молчала.

– Можно мне войти?

Девушка отодвинулась в сторону, позволяя Джеку пройти внутрь. С момента их расставания здесь ничего не изменилось. Все было на своих местах, но по милым детским вещам угадывалось в этой квартире скорое появление ребенка на свет.