Лия Сальваторе - На грани

Розовые ветви цветущих яблонь подсвечивали на солнце нежным золотом, пробивавшимся сквозь них и делившим зеленую лужайку Центрального Харлемского Парка на светлые солнечные квадраты. На зеленой коротко подстриженной траве было аккуратно расправлено клетчатое покрывало, а рядом стояла плетеная корзинка, полная разных вкусностей. На покрывале сидело трое: мужчина с женщиной, державшиеся за руки, и маленькая девочка с темно–рыжими кудряшками и большими широко распахнутыми глазами. Глаза у нее были очень необычные: один ярко–голубой, а второй изумрудно–зеленый, но девочку это ничуть не смущало. Она весело смеялась и хлопала в ладоши, глядя на отцовские фокусы.

– Сходи погуляй, Кэтрин. Мы с твоим папой поговорим… – мама ласково погладила дочь по голове.

Кэтрин кивнула и встала, расправив красивое голубое платье и белый передничек.

Она прихватила с собой кусочек хлеба и побежала к искусственному водоему, в котором плавали лебеди. Кэтрин очень любила этих величественных и гордых птиц, и никогда не упускала возможности покормить их, находясь с родителями в харлемском парке.

Девочка крошила хлеб и бросала крошки в пруд, когда на нее упала чья–то тень. Она обернулась и увидела сзади себя мальчика. Злого и взъерошенного мальчика. Что–то в нем не понравилось ей сразу и накрепко, но что, она не могла понять. Мальчик был похож на оборванца: на нем были драные синие джинсы и большая серая футболка с закатанными рукавами. Волосы у него были черные и чересчур длинные для мальчика, а глаза настороженные и внимательные, как у волчонка. Цвет этих глаз напомнил Кэтрин изумруды, которые она с восхищением рассматривала на витринах ювелирных магазинов Тиффани.

– Привет, – улыбнулась она мальчику. – Хочешь покормить со мной лебедей?

Мальчик посмотрел на ее протянутую руку с хлебными крошками и сморщил нос.

– Глупое занятие.

Кэтрин удивленно приподняла брови.

– Что же глупого в том, чтобы кормить птиц?

Мальчик передернул плечами.

– Может, и не глупое, но девчачье. А все девчонки глупые.

– Это не правда! – Кэтрин уперла руки в бока и гордо подняла подбородок. – Докажи!

– Не хочу, – мальчик зевнул. – Тебя как зовут?

– Кэтрин Кингсли. А тебя?

– Джек.

– Просто Джек? И все?

– Какая тебе разница? – равнодушно произнес мальчик.

– Зачем ты мне хамишь? – рассердилась Кэтрин. – Тебя что, манерам не учили?

Она резко развернулась и выбросила остатки крошек в пруд.

– Манеры – для глупых и вздорных девчонок.

Кэтрин послышалась в голосе Джека обида.

– Ты сирота? У тебя нет родителей? – спросила она.

– Я – одиночка, а не сирота. Мне никто не нужен! – дерзко выкрикнул Джек. – А ты – разноглазая!

– Что?! – ошеломленно произнесла Кэтрин. До нее не сразу дошел смысл обидных слов мальчика. – Ах, ты!

Она попыталась ударить его, но Джек ловко увернулся. На губах его расплылась довольная улыбка, когда он понял, что ему удалось задеть Кэтрин.

– Разноглазая, разноглазая! – продолжал дразнить он, уворачиваясь от ее ударов.

Джек, пританцовывая, легонечко толкнул Кэтрин в грудь, и та, не удержав равновесия, с визгом улетела в пруд, к птицам. Лебеди всполошились и замахали крыльями, пытаясь улететь и забрызгивая испуганно кричавшую девочку.

– Ха–ха! – расхохотался мальчик. – Девчонки!

Он ловко вспрыгнул на ограждение пруда, состроил Кэтрин обидную рожицу и убежал.

– Катарина!!! – на крик девочки прибежали перепуганные родители. – Что случилось?! Ты в порядке?!

– Джек! Ду–рак! Не–на–вии… жу! – заливалась слезами Кэтрин. – Гадкий, гадкий мальчишка!

Солнце яркими лучами освещало намокшее и испачканное платье вместе с загубленным белым передничком. Кэтрин ревела, не подозревая, что именно в этот момент началась наша история.

Кэтрин красила губы в ярко–красный цвет, осторожно касаясь их кисточкой, чтобы не вылезти за края.

Сегодня был ее день рождения, ее восемнадцатилетие, и радостное возбуждение не давало ей покоя весь день. Близился вечер, после череды поздравлений от влиятельных людей города, приглашенных ее мамой, Софи, на светский прием, чаепитий и вежливых улыбок, Кэтрин, наконец–то, могла уйти, чтобы провести время со своими друзьями.

Друзей у нее было немного: Джессика, ее лучшая подруга, с которой они были неразлучны с семи лет, и Кристиан, ее парень, с которым Кэт встречалась уже год.

Дом ее находился на Фулл–стрит, среди роскошных особняков 19 века. Отец Кэтрин, мистер Томас Кингсли, гордился тем, что в их доме раньше жил основатель Харлема со своим семейством, и даже иногда причислял свой род к ним. Жили они не бедно: у Кэт было все, и даже больше этого. Ей никогда не приходилось ходить в школу пешком или зарабатывать деньги, разнося газеты и подстригая газоны. Она была капитаном чирлидеров и считалась самой красивой девушкой в школе. У нее были шикарные темно–рыжие волосы, к которым Кэтрин относилась с трепетом и заботой, и большие красивые глаза. Правда, разного цвета, но все считали это изюминкой. Кэтрин в совершенстве владела умением преподносить себя так, чтобы ею все восхищались, и все девушки в школе тайно завидовали и пробовали сделать себе такой же цвет глаз с помощью линз, а все ребята считали, что ни у кого нет более потрясающих глаз. Все, кроме одного. За всю жизнь Кэтрин встретила только одного человека, дразнившего ее за эту деталь: Джека.

Кэтрин поежилась, вспомнив о нем. О Джеке она не любила не то что говорить, но даже и думать. Он был самым большим несчастьем в ее идеальной жизни. Мальчишка–хулиган, которого она встретила в Центральном парке в детстве, и не подумал исчезнуть после той злополучной встречи. Кэтрин увидела его снова, осенью, когда пошла в школу. Джека Джоунса определили в их класс, посадив с ней за одну парту, и не смотря на слезы и уговоры, он так и остался сидеть с ней. Джеку доставляло особое удовольствие мучить Кэт, подкладывая ей на стул кнопки и больно дергая за косички. Она не раз рыдала в школьном туалете на плече у Джесс, жалуясь на Джека, но управы на него не было. Он не делал ничего такого, за что его можно было бы наказать или исключить из школы, а родителей, которым можно было бы жаловаться, у него не было. В конце концов, директриса просто устала писать жалобы в приют, и на Джека махнули рукой, оставив его один на один с Кэтрин. Ей, правда, удалось избавиться от него, когда она перешла в старшую школу, попытавшись сохранить от Джека в тайне, в какую именно. Но не вышло. Он нашел ее, и все пошло по–старому.

Шли годы, а Джек не менялся. Они с Кэтрин по–прежнему ненавидели друг друга, вот только его шутки с каждым годом становились злее и язвительнее. Если в начальной школе он дразнил Кэт за разного цвета глаза и толстые губы, то в средней он начал говорить ей о том, что у нее никогда не вырастет грудь и по всему лицу будут прыщи.

В старшей школе опять все изменилось. Разные глаза Кэтрин научилась красить так, что они просто фантастически подчеркивали ее красоту, толстые губы стали считаться пухлыми и сексуальными, да и грудь не подкачала – все–таки выросла!

И сейчас Кэтрин с наслаждением наносила на губы ярко–алую помаду, с радостью думая о том, что через пару месяцев школа закончится – и здравствуй, колледж, прощай, Джек! От мысли, что она никогда его больше не увидит, Кэтрин была готова петь и танцевать. Никакого Джека, никаких оскорблений! Осталось всего два месяца, а после выпускного она забудет про него навсегда!

Кэтрин даже запела, докрасив губы и примеряя платья, когда в распахнутое настежь окно ее комнаты проник свет автомобильных фар и раздался звук колес, шуршащих об асфальт.

– Кэтрин! – услышала девушка звонкий голос Джессики, давившей на клаксон. – Выходи!

Кэтрин подбежала к окну и весело помахала в ответ рукой подруге, махавшей ей из новенькой красной феррари с откидным верхом.

Девушка быстро обула туфли, схватила сумочку, и побежала вниз по лестнице, на ходу кинув родителям и остаткам гостей:

– Не скучайте, я вас люблю!

Кэтрин выбежала из дома, и Джессика выпрыгнула из автомобиля ей навстречу, радостно обняв и прошептав поздравления.

– Детка… – следом из машины вышел Крис. – Я люблю тебя…

Поздравления от него Кэтрин получила еще утром, в виде букета из 18–ти красных роз и большого плюшевого медведя.

Кристиан запечатлел на ее губах долгий поцелуй, а затем взял за руку и повел к машине.

– Куда мы поедем? – спросила радостная, воодушевленная Кэтрин.

– Это сюрприз, – улыбнулся ей Крис. – Скоро увидишь.

Они с Джессикой сели в автомобиль, и Крис дал по газам, нарочно рисуясь перед девушками.

Они ехали по ночному городу с громко играющей музыкой, во все горло распевая песни, и Кэтрин думала, что никогда не чувствовала себя счастливее.

– Подожди, малыш… – Крис притормозил у какого–то магазина. – Я кое–что куплю и вернусь.

Парень вышел из машины, и Джесс, хихикая, толкнула подругу в бок.

– Кажется, я знаю, чем закончится ваш сегодняшний вечер.

– Джесс, не начинай… – Кэтрин покраснела. – Я не…

Ее перебил взрыв пьяного хохота от компании неподалеку.

– Эй! – заорала на них Джессика. – Нельзя ли потише?!

Компания медленно обернулась, и у Кэт упало сердце, когда она различила среди них Джека, во всей своей хулиганской красе. Он был пьян. Состроив безмерно удивленную гримасу, чтобы замаскировать хищное выражение лица, Джек присвистнул.

Кэтрин тихо застонала, медленно сползая вниз по сиденью.

– За что он меня так ненавидит?

– Разноглааазая! – протянул Джек, подходя к ней шатающейся походкой. – Принцесса в карете? Где же твои слуги?

Джесс сердито посмотрела на Джека.

– Мог бы и воздержаться от своих язвительных шуточек! У Кэт, между прочим, сегодня день рождения! Восемнадцать исполнилось!