Кэтрин позвонила в дверь. Раздались шаги Артура, их дворецкого. Дверь приветливо распахнулась.

– Смити! – Кэтрин радостно обняла его.

– Мисс Кингсли! – удивился дворецкий. – Мы ждали вас только завтра утром!

– Я решила устроить сюрприз!

На радостные голоса в холл выбежали Софи и Томас, кинувшиеся обнимать дочку.

Мама охала, сетуя на то, что она их не предупредила. Папа радостно хлопал ее по спине.

Радостная суета продолжалась долго. Роше порадовал их необычайно вкусным ужином. Кэтрин уже и забыла, как вкусно готовит их домашний повар. Софи успела рассказать Кэт сотню местных новостей, осторожно коснувшись даже недавней свадьбы Джессики и Кристиана, но заметив, что эта тема не причиняет Кэт неудобств, во всю принялась ругать прошедшее торжество.

– Я сама там не была, – тараторила мать, помешивая кофе ложечкой. – Но миссис Делакур, может, помнишь ее, мы встречались как–то раз на приеме у мэра. Так вот, она говорила, что угощение было ужасным, как будто они решили сэкономить на закусках. Морить гостей голодом – это же просто немыслимо! А свадебный торт они не стали разрезать!

Кэтрин слушать мать, блаженно закрыв глаза и тихонько раскачиваясь в кресле у камина. Огонь потрескивал так убаюкивающе приятно, что она то и дело теряла нить разговора.

– Надеюсь, ты не против приема, который мы решили устроить завтра? Это в твою честь, детка, но если ты против, мы все отменим. Правда, это будет проблематично, мы пригласили около ста человек. Оказалось, много желающих поближе познакомиться с тобой. Подумать только, моя дочь – известная актриса! Я, надеюсь, тебе не пришлось делать ничего такого, чтобы получить подобную известность? Я верю, ты бы не пошла на это! Бог мой! – Софи, наконец, заметила, что дочь клюет носом. – Ты же совсем выбилась из сил, тебе нужно отдохнуть. Идем, я не трогала твою комнату.

– Спокойной ночи, пап. – Кэтрин обняла отца, мирно попыхивавшего трубкой, и пошла за матерью наверх.

В комнате ее, и правда, ничего не изменилось. Сохранилась даже прилепленная ею в день отъезда на монитор записка. И как она не отвалилась за столько лет?

Розовые девчачьи тона, в которых была оформлена комната Кэт, больше не отвечали ее вкусам, но все же это было трогательное воспоминание детства, и Кэтрин не собиралась здесь ничего менять.

– Неужели я и правда жила тут? – голос у девушки дрогнул.

Она провела рукой по шелковистому балдахину над кроватью.

– Да, детка. Именно тут ты и жила… – Софи поцеловала ее в макушку и вышла.

Кэтрин потянулась и расслабленно плюхнулась на мягкую кровать. Ей давно уже не было так хорошо, как сейчас, но отдыхать не было времени. Рождество уже завтра, и ей непременно сегодня нужно разобрать чемодан.

Кэтрин повалялась на кровати еще какое–то время, а потом начала разбирать вещи, чемодан уже был поднят Артуром наверх.

Кэтрин сразу же вынула изумрудное платье, которое собиралась надеть завтра на прием и надела его на манекен, стоявший в углу. Этот манекен носил на себе все платья, отмечавшие важные события в жизни Кэтрин. Последним из них было выпускное. Теперь это.

Вскоре кровать Кэт заполнилась вещами нужными в большей или меньшей степени, которые постепенно перекочевали в шкаф и комод, еще хранившие маечки, которые она носила в школе. Кэтрин разглядывала их с улыбкой, а некоторые с ужасом, не понимая, как она могла такое носить.

Когда кровать опустела, девушка вновь растянулась на ней и вытряхнула сумочку, чтобы навести в ней порядок.

Взгляд ее тут же мертвой хваткой зацепился за маленький блестящий ключ, к которому крепился брелочек в виде крохотного БМВ М6.

Это ключ, – напомнила себе Кэтрин. –От квартиры Джека. От его квартиры. Квартиры, которая находится в Харлеме, в нескольких кварталах от нее, а не за двумя океанами.

Соблазн был настолько велик, что Кэтрин почти потеряла голову. Она осознавала, что Джек давно уже не живет там, что у него шикарный особняк во Флориде. Да и вообще, может, в этой квартирке уже давно живут другие люди, и замок сменили.

Одно Кэтрин знала точно: она будет думать об этом, пока не проверит. Успокоив собственную совесть тем, что она не делает ничего плохого и хочет всего лишь взглянуть одним глазком, Кэтрин натянула свитер потеплее – чтобы не спускаться вниз за курткой – и открыла окно. Легкий ветерок тут же колыхнул занавески, забрасывая в комнату несколько моментально растаявших снежинок.

Кэтрин уверенно перешагнула через подоконник и закрыла за собой окно.

Осторожно шагая по покатой крыше, девушка подобралась к пожарной лестнице и крепко вцепилась в нее, пробуя на прочность. Решив, что конструкция выдержит ее вес, Кэт начала осторожно спускаться вниз. Легко спрыгнув в снег, Кэтрин обнаружила, что осталась в домашних тапочках. Но возвращаться было лень, поэтому она лишь махнула на это рукой.

Оставалось лишь выбрать способ, как добраться до дома Джека. Машину она отмела сразу – слишком много шума, начнутся лишние вопросы.

Кэт еще раз посмотрела на зажатый в руке брелочек. Нет, поздно отступать.

В гараже отыскался велосипед, который девушка выкатила наружу.

Чувствуя себя полной идиоткой, Кэтрин оседлала велик и порадовалась, что на улице пусто – что бы подумали о ней ее юные поклонницы, застав на улице в таком нелепом виде?

Крутить педали в тапочках было неудобно, но Кэтрин справилась и минут через двадцать бесбашенной поездки по ночному городу была у дома Джека. Она не знала, куда выходят его окна, поэтому не могла с уверенностью сказать, горит свет в них или где–то еще.

Бесполезно гадать. Иди внутрь! – подбадривала себя девушка.

Прислонив велосипед к стене, Кэтрин открыла домофонную дверь ключом и вошла в полутемный обшарпанный подъезд. Кажется, за прошедшие годы здесь ни разу не делали ремонт. Все та же облупившаяся зеленая краска на стенах, и, кажется, те же надписи, хотя Кэт не стала бы за это ручаться.

Поднявшись на четвертый этаж, Кэтрин подошла к двери. Она помнила, что дверь находилась справа, но вот была она той же самой или нет – сказать не могла.

Девушка приложила к ней ухо и прислушалась. Изнутри не доносилось ни звука.

Дрожащими от волнения руками Кэтрин вставила ключ в замок и два раза повернула – раздался щелчок, и дверь с противным скрипом начала открываться.

Девушка поморщилась от противного звука и вошла внутрь. Ее сразу окутала темнота и густой запах пыли. Кэт нашарила выключатель и щелкнула кнопкой.

Неяркий электрический свет озарил пустую прихожую, украшенную лишь парой одиноких старых ботинок.

Кэтрин на секунду замерла, вслушиваясь, хотя толстый слой пыли на полу говорил, что здесь уже года три никто не живет.

– Эй! – тихонько позвала Кэт, но в пустой квартире голос разнесся неожиданно громко и гулко.

Кэтрин не знала, зачем она позвала. Если бы сейчас кто–то отозвался на ее голос, это напугало бы ее гораздо больше тишины.

Кэтрин прошла внутрь, не разуваясь, по очереди заглядывая в кухню, ванную, и, наконец, в гостиную. Обстановка была такой же, как и в тот день, когда она была здесь последний раз, за исключением пыли, от которой щекотало в носу. На диване валялась брошенная книжка, оказавшаяся «Приключениями Тома Сойера».

Неужели он читал это?– весело подумала Кэт, пролистывая книгу, полную отметок и забавных надписей, в которых узнавался язвительный стиль Джека.

В шкафу Кэтрин нашла пару брошенных футболок и одни очень старые и очень драные джинсы, а также коробку с дисками старых рок–групп.

Телевизор не работал. Никаких записок не было. В глубине души Кэт расстроилась, так как какая–то маленькая частичка ее души надеялась найти здесь какой–то знак, оставленный ей.

Тебя не было пять лет, – напомнила она сама себе. –Чего ты хотела? Может, знак и был здесь первые пару лет. А потом он забрал его, решив, что ты никогда не приедешь.

Кэтрин подошла к заиндевевшему окну – помещение не отапливалось – и, старательно выводя буквы, написала поверх инея «Счастливого Рождества», подписавшись своим детским ʞk.

Еще немного послонявшись по квартире, Кэтрин собралась уходить.

У порога она немного замешкалась. Тапочки ее промокли от снега, и ногам было холодно. А ботинки стояли брошенные, никому не нужные. В конце концов, раз он бросил их здесь, значит, они ему не нужны. Недолго думая, Кэтрин переобулась, засунула тапочки под мышку и вышла из квартиры, аккуратно закрыв дверь ключом.

Домой она ехала в расстроенных чувствах. Ох и Джек. Знал ведь, негодяй, что она придет, рано или поздно.

Кэтрин видела новую аватарку Лили – она и Джек. Не сказать, чтобы он выглядел очень счастливым на фотографии, но Кэт знала, что Джек как никто другой умел скрывать свои чувства. Лили очень рвалась проводить время втроем, но Кэт строго настрого запретила ей говорить о ее существовании. Неизвестно, чем может кончиться ее появление в жизни Лили и Джека. Нет, конечно, он знал, что есть «моя лучшая подруга Кэтрин», но «Кэтрин» не такое уж редкое имя, а фамильничать Лили не любила.

Вернув велосипед в гараж, Кэтрин вновь забралась по пожарной лестнице на крышу и через окно в свою комнату. Только оказавшись внутри, она поняла, что безумно устала, и, кое–как переодевшись, нырнула под теплое одеяло в мягкие объятия рождественского сна.

Кэтрин проснулась рано утром. Никогда не любила спать долго в Рождество. В комнате чувствовался легкий ароматный запах булочек с корицей.

Кэт прямо в пижаме спустилась вниз, ведомая любимым запахом.

Отца дома не было, лишь Софи суетливо бегала по комнатам, отдавая прислуге последние распоряжения перед приемом.

– О, милая, ты уже встала! – мама вычеркивала что–то в блокноте. Завтрак в столовой. Попроси Марлен налить тебе кофе, если хочешь, она как раз убирает там.

– Ага, – легко согласилась Кэтрин, рассматривая нарядное убранство дома. – Мне нужно купить туфли. Я свои забыла в Сиднее.