– Ну разумеется, – ответила она таким тоном, как будто это была самая естественная вещь на свете. – Нам нравится быть в курсе того, что происходит в твоей жизни.

– И потом, всегда интересно заглянуть одним глазком в мир цветных кинокартин, – пошутил папа, и Грэм засмеялся:

– Мы обычно называем их просто фильмами.

– Ну, тогда в мир цветных фильмов, – сказал папа. – Твое имя в последнее время часто упоминают. В связи с разными интересными ролями…

– Не верь ни единому слову, – сказал Грэм. – Я пока что еще не решил, чем займусь дальше.

– Ну, думаю, у тебя получится все, за что бы ты ни взялся, – сказала мама. – Помнишь, как он отлично сыграл в «Парнях и куколках»? – Этот вопрос был адресован отцу, который угукнул в знак согласия. – Мы так тобой гордимся.

Грэм сглотнул:

– Спасибо, мама.

– Когда ты возвращаешься?

– Послезавтра, – сказал он, разглядывая небо. – Как-то быстро все пролетело.

– Если не считать этого, все было хорошо?

Он кивнул, хотя и понимал, что они не могут его видеть. Но, к его изумлению, при мысли об отъезде в горле у него застрял тугой ком, и он сглотнул.

– Угу, – произнес он наконец вслух. – Все было очень хорошо.

– Я сегодня пекла пирог с лаймом, – сказала мама. – Я оставлю тебе кусочек, так что придется тебе заехать, когда вернешься.

– Ладно, – сказал он. – Обязательно.

– Думаю, тебе не помешает небольшой отдых, – сказал папа. – Надо запланировать что-нибудь на выходные. Ты работаешь в воскресенье? Может, сходим в боулинг или в парке поиграем в бейсбол.

В вышине расцвела огненная звезда, и даже после того, как она растаяла в темноте, ее смутные очертания еще долго виднелись в ночном небе, точно исполинская печать.

– Или на рыбалку, – добавил Грэм, и папа негромко рассмеялся.

– Да, давненько мы не бывали на рыбалке, – сказал он. – В последний раз нам не слишком-то повезло.

– Неправда! – возмутился Грэм и почувствовал, как по спине у него побежали мурашки. Он повернулся вполоборота и, вглядевшись в темноту, с изумлением узнал в одной из темных фигур на покрывале по соседству Элли. Он поудобнее перехватил в руке телефон, не сводя с нее взгляда. – Мы наловили кучу рыбы, ты что, забыл?

Рядом с Элли ее мама что-то горячо ей твердила, размашисто жестикулируя, а в трубке его отец продолжал предаваться воспоминаниям об их прошлой рыбалке, в то время как в ночном небе продолжали рваться фейерверки.

А Грэм по-прежнему продолжал смотреть на Элли, как будто вокруг них воцарилась полнейшая тишина, как будто вокруг них не было больше ничего и никого.

– Мы почти уже готовы были сдаться, – продолжал отец. – До того последнего дня мы не поймали ни единой рыбешки.

Грэм улыбнулся.

– Это, – по-прежнему не сводя глаз с Элли, сказал он, – единственное, что имеет значение.

* * *

От: GDL824@yahoo.com

Отправлено: пятница, 5 июля 2013 8:18

Кому: EONeill22@hotmail.com

Тема: дубль два

Давай попробуем еще раз…

Ты не согласишься поужинать сегодня со мной в «Омаровой верше»?

25

Грэм уже ждал ее под деревянной вывеской, когда она подошла. Для начала июля вечер выдался неожиданно прохладным, и на нем была рубаха с длинными рукавами и светлые брюки. Волосы не успели еще до конца просохнуть после душа. Он пока не увидел ее, и Элли тянула время и шла нога за ногу, изо всех сил пытаясь запечатлеть его облик в памяти, как будто это могло как-то помочь отсрочить конец.

Монтажники уже разбирали декорации после съемок. Вдалеке возвращались в бухту рыбачьи лодки, и звяканье снастей мешалось с лязгом металлических конструкций, загружаемых в трейлеры. Назавтра предстоял еще один съемочный день, но Грэм освобождался в первой половине дня, и Элли знала, что сразу же после этого он летит обратно. Завтра к этому времени улицу освободят, заграждения уберут, фургоны уедут, и жизнь в городке вернется в нормальное русло, как будто ничего и не было.

Днем она решила отправиться к морю, чтобы посмотреть, как будут проходить съемки на пирсе. Это оказалось далеко не так увлекательно, как она думала. Бесконечные «Мотор!» и «Снято» следовали друг за другом; снимали один дубль за другим, причем, на взгляд Элли, ничем существенным они не отличались. Грэм что-то говорил Оливии, вскинув руки в примирительном жесте, а она склоняла голову, после чего разворачивалась и уходила прочь, снова и снова оставляя его стоять на краю причала.

Элли была слишком далеко, чтобы расслышать, что они говорят, но даже с такого расстояния у нее захватило дух при виде Грэма, вдохновенно играющего свою роль. Ей вспомнился тот день на пляже, когда она вышла из рощи, чтобы взглянуть на него новыми глазами, когда Грэм Ларкин – кинозвезда отступил в тень, оставив на своем месте мальчишку с улыбкой, которая предназначалась лишь ей одной.

Вот и сейчас происходило то же самое; он отбросил часть себя, превратившись в кого-то совершенно иного, пусть даже на долю секунды. И Элли впервые увидела, что значит быть актером, что это нечто большее, нежели красные дорожки и папарацци, что это своего рода искусство. И он был в нем мастером.

Она долго стояла на берегу, не в силах оторваться. Ассистент режиссера узнал ее по фотографиям из газет и замахал рукой, приглашая на площадку, но Элли лишь с улыбкой покачала головой. Ей проще было наблюдать за ним издалека. Это помогало морально подготовиться к неизбежному. Завтра он уедет, и ей останется, вместе со всеми остальными, лишь видеть его на экране и в журналах, в Интернете и на страницах газет.

Стоя в толпе его поклонниц, она почувствовала, как изнутри ее поднялась какая-то волна, и поняла, что прощается с ним. Разумеется, у нее еще будет возможность сделать это, сегодня вечером за ужином, а может, и завтра утром, перед самым его отъездом; попрощаться как полагается, сказать друг другу все положенные вещи: «Не пропадай», «Я буду по тебе скучать» и «Спасибо за все».

Здесь же Элли прощалась с ним по-своему, и она долго еще стояла на месте, хотя ей давно уже нужно было быть в «Карамельной крошке». Конечно, Квинн все поймет. Вчера вечером, когда отгремел салют, они вдвоем отправились на пляж, вывалили на песок полный ящик петард и одну за другой взорвали их все, глядя, как они вспыхивают над черной водой.

Все было в точности так, как и все прошлые годы. Даже еще лучше.

Подходя к «Омаровой верше», она увидела, как Грэм обернулся, и сердце у нее забилось быстрее. Все-таки она оказалась не готова с ним прощаться. Ни в малейшей степени не готова. Ей вспомнились слова, которые она написала ему в тот самый вечер, когда завязалась их переписка: «Я не уверена, что я уже закончила здороваться». И вновь ее накрыло это чувство, такое острое, что она даже не представляла себе, что такое возможно.

– Отлично выглядишь, – сказал он, и она взглянула на свой зеленый сарафанчик:

– Это тот же самый, который был на мне…

– Я знаю, – сказал он и поцеловал ее в щеку. Он только что побрился, и его кожа показалась ей удивительно мягкой. – На этот раз ты в нем еще красивей.

– Спасибо, – сказала она, потом кивнула на его рубашку. – Ты тоже неплохо выглядишь.

Они смущенно переглянулись. Несмотря на многие часы, проведенные вместе, это был первый раз, хотя бы отдаленно напоминающий настоящее свидание, и на обоих внезапно обрушилась необходимость говорить друг другу всякие вещи, которые положено говорить, когда встречаешься с человеком за ужином, а не когда спасаешь его от папарацци, угоняешь с ним вместе рыбачьи лодки или просто гуляешь по пляжу.

Дверь в «Омаровую вершу» распахнулась, и на пороге вырос Джо.

– Ну что, готовы? – обратился он к Грэму, потом взглянул поверх их голов на улицу, где в сгущающихся сумерках прогуливались люди. – Что, неужели мне даже никого не понадобится спроваживать?

Грэм пожал плечами:

– Похоже, нет.

– Ты, наверное, их всех распугал, – с плохо скрытым удовольствием сказал Джо и повел рукой, приглашая внутрь.

Грэм переступил порог первым, Элли двинулась следом за ним, но перед вешалкой в виде гигантского рыболовного крючка оба остановились. При их появлении все как по команде уставились на них; вилки были отложены, недоеденные омары забыты. Все взгляды были устремлены исключительно на пару у входа. Первым побуждением Элли было нырнуть за стойку для официанток или выскочить обратно за дверь; после всех страхов перед именно таким развитием сценария странно было смотреть в эти лица – как знакомые, так и нет – и не делать ничего, чтобы ее не видели с Грэмом. Но то, что было между ними, уже ни для кого не было секретом, и причин прятаться больше не осталось.

Джо указал им на столик в самом дальнем углу, все остальные столики вокруг которого пустовали, так что никто не должен был помешать им говорить. Но Элли вышла из своего оцепенения лишь после того, как Грэм взял ее за руку и повел за собой. Она двинулась за ним, глядя в пол. Грэм отодвинул для нее стул, потом сам уселся напротив. Джо вытащил из кармана коробок спичек, зажег свечи и, подмигнув Элли, удалился.

– Ну вот, – сказал Грэм, наклоняясь вперед, и Элли против воли улыбнулась:

– Ну вот.

– Как ты, держишься?

Накануне вечером, как только закончился салют, Элли подошла к тому месту, где сидел Грэм. Повсюду вокруг семьи сворачивали свои покрывала и собирали сонных детей. Она опустилась на траву рядом с ним, и они долго сидели молча.