– Восемнадцатилетних? – переспросила Паула. – Я думала, ей двадцать два…

– Этой последней – да. Кстати, она, кажется, уже не актуальна.

Паула вопросительно подняла брови. Вот и картинка вырисовывается.

– Похоже, праздник солнцестояния не слишком удался. Ральфа представили родителям.

– А они аристократы, да?

Сванте кивнул:

– Порой бунт оказывается непростой штукой.

– Ты имеешь в виду эту девушку?

– Угу. Папаша не проявил понимания, а Ральф, насколько я знаю, решил, что игра не стоит свеч.

– Большая любовь, ничего не скажешь, – не удержалась Паула.

– По-моему, после бывшей жены о любви речь уже не идет. Похоже, в последние годы он просто пытается компенсировать качество количеством.

– О чем это вы тут сплетничаете? – Ральф вернулся к своим спутникам, не подозревая, что его реплика пришлась весьма кстати.

– Говорим о кино, – быстро ответила Паула, и Сванте кивнул.

– Неужели больше не о чем! – засмеялся Ральф. – Так, пора налить по новой.

Паула, которая и вправду собиралась остаться только на один коктейль, внезапно обнаружила у себя в руках третью порцию джин-тоника. Она уже чувствовала себя весьма навеселе, но после недель напряженной работы это было приятно. Она больше не думала о том, что ей пора домой. Господи, здесь ведь ее начальник! Если он пьет ночью накануне рабочего дня, то, очевидно, позволяет и ей?

Был уже двенадцатый час, но Ральф не выказывал признаков усталости. Сванте же, наоборот, вовсю зевал, и Паула ничуть не удивилась, когда он засобирался домой. Она предприняла слабую попытку присоединиться.

– Мне, наверное, тоже надо идти… – Больше она ничего не успела сказать.

– Конечно, тебе надо идти! – выразительно произнес Ральф. – Но не прямо сейчас. Не можешь же ты бросить меня именно сейчас, когда меня покидает Сванте? – Он посмотрел на нее как брошенный щенок, и Паула заколебалась.

Сванте встал:

– Ну, разбирайтесь сами. Я ухожу. Позвоню завтра, как только выясню все с СФ[24], – сказал он Ральфу, который лишь кивнул в ответ. – А ты, – обратился он к Пауле, – будь с ним поосторожнее.

Сванте посмотрел на Ральфа, затем снова на Паулу, попрощался и ушел.

При иных обстоятельствах Паулу, возможно, и смутила бы откровенность Сванте, но в данный момент она была не в силах об этом думать. Она просто улыбнулась Ральфу с притворным недоумением:

– Что это он имел в виду? – засмеялась она.

– Представления не имею, – ответил Ральф и тут же принялся рассказывать очередную невероятную историю из мира кино.

В половине двенадцатого бармен сообщил, что теперь бар действительно закрыт – на случай, если включенные лампы и запах моющего средства говорят об этом недостаточно ясно. Ральф обнял Паулу за плечи, вышел вместе с ней на улицу и остановился в паре метров от входа. Прежде чем Паула успела что-то сообразить, перед ними остановилось такси. Ральф распахнул перед ней заднюю дверь, затем захлопнул ее, зашел с другой стороны и уселся рядом с ней.

– Ну, какой адрес? – спросил он.

Паула не знала что ответить: что он имеет в виду?

– У тебя нет адреса? – поддел ее Ральф, когда она замялась.

– Э-э… есть. Улица Санкт-Паулсгатан, – медленно ответила она.

– Отлично! – Ральф обратился к шоферу: – Туда и поедем.

* * *

Утром пришлось тяжко, и Паула радовалась, что ее рабочий день начинается только в десять. Целую вечность она сидела, съежившись в ванне, под струей горячей воды, но потом все же заставила себя встать и протянуть руку за полотенцем. Оно оказалось не слишком свежим, и Паула напомнила себе, что пора наведаться в прачечную.

Ровно в десять Паула была на месте, в Сольне. Ральфа в поле зрения не наблюдалось, и, поскольку ничего срочного тоже не было, Паула решила выпить чашку кофе, прежде чем отправиться в гримерку. Спустя сорок пять минут за ней пришла Карина.

– Они как раз закончили сцену номер восемнадцать, – сообщила она. – Ты готова? Мы хотим сразу же перейти к следующей.

Паула поднялась с кресла в гримерке.

– Конечно, надо только одеться, – сказала она. – Вот это, да? – Она сняла с вешалки бежевые брюки и бежевую блузу и показала их костюмерше, которая гладила рубашку.

Улла кивнула. Прежде чем выйти из гримуборной, Паула бросила взгляд в зеркало, высившееся до самого потолка. Вид у нее был ужасный – или, вернее сказать, никакой. Сандра, должно быть, непростой человек, но вкус у нее так себе, подумала Паула, следуя за Кариной в студию.

Первым, кого она увидела, был Ральфа, который разговаривал с Генриэттой. Заметив Паулу, он завершил беседу и подошел к ней.

– И как чувствует себя Паула? – спросил он улыбаясь.

– Хорошо, – ответила она. – Точнее… так себе.

Ральф засмеялся. Как будто ничего не произошло! Вот именно, будто ничего не произошло… да что же это такое? Ведь ничего и в самом деле не произошло! Ральф вел себя вполне разумно. Он проводил домой коллегу – в завершение приятного, абсолютно невинного вечера в баре. Как истинный джентльмен, он назвал ее адрес в такси первым, чтобы затем продолжить путь домой. Поцелуй на прощание, – совершенно дружеский, – и вечер подошел к концу.

Ничего не произошло, повторяла себе Паула, но ее не покидало воспоминание о поцелуе, который, если подумать, не был таким уж дружеским. Осознание того, что прервал поцелуй он, что это он выпроводил ее из такси, хотя не мог не почувствовать ее заинтересованности, унижало ее в собственных глазах. Она не любила показывать свои чувства, а тем более когда неизвестно, чем все кончится.

Разве нельзя просто-напросто ошибиться, пыталась она себя утешить. Да и что могло произойти? Не могла же она привести Ральфа в квартиру Юхана? Паула поежилась от одной лишь мысли. Перебрав, чего только не сделаешь, успокаивала она себя все утро. Один-единственный поцелуй – разве это плата за три бокала крепкого пива и неизвестно скольких порций джин-тоника. Пора прекращать это самокопание – Ральф ясно дал понять, что не придает произошедшему особого значения. А через неделю вернется Юхан, и все будет как обычно.


– Возможно, я задержусь на несколько дней, на работу мне только в пятницу – зачем возвращаться в воскресенье? – доносился издалека голос Юхана.

– Но… – Эта новость совсем не обрадовала Паулу. Не потому, что она скучала по Юхану – отчетливой тоски по нему она не чувствовала, но ей не хватало его присутствия. Хотелось возвращаться в обитаемый дом, смотреть с кем-то телевизор, ужинать вместе… Паула и себе не смогла бы четко объяснить, чем недовольна.

– Погода прекрасная, итальянская кухня потрясающая, автомобиль на ходу, я познакомился с интересными людьми… почему бы не продлить удовольствие?

– Конечно, почему бы и нет. – В голосе Паулы слышалось разочарование, которого Юхан не мог не заметить.

– Ты обижаешься? Всего пять дней.

– Нет, конечно, не обижаюсь, просто я… – «Скучаю по тебе» вертелось на языке. – Просто у меня сейчас так много дел. Конечно, оставайся.

– Вот и хорошо. – Не послышалось ли? Неужели теперь у него разочарованный тон? Нет, наверное, послышалось.

Разговор был окончен, но Паула по-прежнему сидела за столом в кухне. Ну и что – у нее и вправду много дел. Хорошо, что можно сосредоточиться, что никто не мешает. Недоеденная пицца остыла, пока она говорила по телефону, и Паула положила остатки в коробку. Все равно больше не хочется. Оставив коробку на столе, Паула отправилась в гостиную и включила телевизор, чтобы спустя некоторое время выключить, – ничто не могло отвлечь ее от собственных мыслей. Паула не находила себе места. Последние дни она не могла отделаться от ощущения, что постоянно ждет возвращения Юхана. И вот он звонит – всего за пару дней до запланированного возвращения, когда Паула уже даже начала подумывать об уборке. Ну и отлично, значит, об этом можно пока забыть.

Паула позвонила Анне. Разговор продлился тридцать секунд. Не успела Паула поздороваться, как Анна, стараясь перекричать плач младенца, сообщила, что перезвонит позже, и бросила трубку. Паула вздохнула – вот поэтому с молодыми родителями и невозможно общаться. Они вечно заняты. Но вопреки этому печальному выводу Анна действительно перезвонила через двадцать минут. Криков больше слышно не было.

– Она спит. Не знаю, что такое, – она была просто сама не своя. С этими малышами ничего не поймешь – что они делают и почему. А как ты?

– Спасибо, хорошо. Немного беспокойно.

– Ведь Юхан скоро вернется?

– В четверг. Вообще-то сначала он планировал вернуться послезавтра, но только что позвонил и сказал, что задержится.

– Что-то стряслось? – Анна уловила разочарование в голосе Паулы.

– Вообще-то нет. И я, наверное, поступила бы на его месте так же. Просто я…

– Скучаешь по нему?

Паула вздохнула:

– Наверное…

– Надеюсь, ты ему сказала об этом.

– Нет, зачем? Не хочу, чтобы его мучила совесть.

На этот раз вздохнула Анна:

– Умоляю тебя, неужели за все эти годы ты так и не научилась понимать мужчин? Им нужно подтверждение того, что в них нуждаются!

– А я-то думала, что по всем правилам следует изображать недоступность, не выдвигать требований, быть самостоятельной. Я чего-то не поняла?

– Вовсе нет, если речь идет о новых завоеваниях, но Юхан вроде бы уже завоеван?

– Ну да черт с ним. Он приедет через неделю. Тогда все и скажу.

– А что с фильмом?

– Наверное, хорошо. Мне не с чем сравнивать, но они, кажется, довольны, и мы совсем немного отстаем от графика.

– И каково тебе быть актрисой? – В голосе Анны звучала легкая зависть.

Паула вспомнила разговор с Ральфом.