– Надо думать, я сумел раздеться, если только ты или Джорди не помогли мне.

– Нет, – ответила она. – Ты разделся сам. Джорди нализался до чертиков, а я…

– А ты была так изумлена, что остолбенела, превратившись в прекрасную статую.

– Едва ли, – ядовито возразила Кэтрин. – Будь это так, мы с тобой обсуждали бы сейчас, кого позовем на свадьбу.

Эта пикировка так понравилась ей, что она решила записать реплики, как только минутка уединения позволит ей снова стать Уиллом Уэгстэффом.

Том расхохотался, и в дверях появилась унылая физиономия Джорди.

– Вам что-нибудь угодно, хозяин? – скорбно поинтересовался он.

– Да! Принеси нам всем эля с водой, а хозяйке – хлеба с сыром.

– Хорошо, что хоть кому-то сегодня весело, – жалобно протянул Джорди и удалился.


Благодаря то ли шуткам, то ли элю с водой Том скоро пришел в себя и проследовал в гардеробную одеваться, оставив Кэтрин одну. Затем, когда они привели себя в порядок, он созвал военный совет.

– Мне расхотелось шататься из таверны в таверну и расспрашивать, не знает ли кто англичанина по имени Грэм, – с ухмылкой заявил он. – Если так и дальше пойдет, к концу месяца я допьюсь до белой горячки.

– Тогда как же нам найти Грэма в таком огромном городе? – с беспокойством спросила Кэтрин.

– Не волнуйся, жена, – успокоил ее Том. – Сэр Томас дал мне адрес одного голландского купца по имени Хендрик ван Слайс. Когда-то два его корабля были вынуждены укрыться в Портсмуте из-за шторма. Все его товары были бы конфискованы, если бы он не согласился поведать нам кое-какие сведения. Позволено обратиться к нему в самом крайнем случае. Он живет здесь неподалеку. Мы представимся торговцами, а уж там станет ясно, как себя вести.


Итак, Том, Кэтрин и Джорди, нарядно одетые и оживленные, снова стояли у дверей роскошного особняка – правда, не в Антверпене, а в Амстердаме.

– Если ты решил выдавать себя за торговца, – тревожилась Кэтрин перед тем, как они покинули постоялый двор, – не удивится ли ван Слайс, что ты заявишься к нему домой, а не в лавку, да еще с женой?

– Нисколько, – откликнулся Том. – Менеер ван Слайс ведет торговлю из дома. Его товары – посуда, меха и безделушки, столь любезные знати, – хранятся в подвалах и погребах. Твое присутствие не будет для него неожиданностью: голландцы дают женщинам куда больше свободы, чем мы, и жены часто ведут дела наравне с мужьями.

– Что ж, им можно только позавидовать, – прокомментировала Кэтрин.

Хендрик ван Слайс жил по-королевски. Как ни странно, он сразу согласился принять английского торговца. Том и Кэтрин ждали в просторном зале, на стенах которого красовались внушительных размеров географические карты голландских владений в заморских землях, а также невероятное разнообразие пейзажей, натюрмортов и морских видов.

– Опять коровы, – прошептала Кэтрин. На картинах почти всех голландских и фламандских художников присутствовали или корабли, или коровы.

Вскоре слуга вернулся и повел их по анфиладе изысканно меблированных комнат в кабинет в глубине дома.

Господин и госпожа ван Слайс поджидали гостей, устроившись в удобных креслах у камина. Торговец выглядел поистине величественно в черном бархатном камзоле, и рядом с ним его жена в наряде из серебристо-голубого атласа казалась еще стройнее и изящнее.

– Мистер Тренчард… – протянул ван Слайс, пригласив гостей присесть. – Наверное, вы родственник Неда Тренчарда?

– Весьма дальний, – признался Том. – Я только скромный торговец.

– Вот как! Надеюсь, вы не откажетесь перекусить прежде, чем мы осмотрим склады? Вы, наверное, из тех англичан, что пьют эль? Или предпочтете вино, как и мы?

– Вино! – ответил Том.

– Ну что же, очень хорошо, – улыбнулся ван Слайс и сделал знак слуге. Тот благоговейно принес и поставил на низкий столик лимоны, печенье, тарелки и завернутые в белоснежные салфетки приборы на четверых, а также бокалы тонкой работы. Кажется, голландцы превратили вкушение пищи чуть ли не в ритуал.

Мужчины начали разговор о делах. Несколько раз Кэтрин пришлось улыбнуться, соглашаясь с мнением супруга.

– Нет, милый, картин больше не надо. Фарфор продается куда лучше. В конце концов, есть необходимо всем, а на картины взглянут разок – и тут же о них забывают.

– Ваша жена – редкая умница, – одобрительно отозвался ван Слайс.

Они беседовали не только о картинах и посуде, но и о скатертном полотне и гардинах.

– Потом, – сказал ван Слайс, когда слуга принес блюдо с устрицами и свежий хлеб, – мы спустимся в погреба, и вы покажете мне, какие именно товары желали бы приобрести. Как я понял, вы не взяли с собой писца?

Джорди трудно было принять за старательного клерка, и сейчас его радушно принимали в кухне.

– Его обязанности исполняет моя жена, и лучшего писца мне не надо. Надежнее всего не выпускать секреты из дома, правда?

– Мое сердце радуется встрече со столь благоразумным представителем вашей страны, – с воодушевлением воскликнул ван Слайс. – Вы, англичане, редко извлекаете пользу из множества талантов, которыми Создатель наделил наших жен.

– Так вы часто ведете торговлю с англичанами, менеер?

– Да, сударь, очень часто. – Он подмигнул. – Мне нравятся англичане: в отличие от наших правителей я понимаю, что нам нужна ваша помощь, чтобы сдержать французов и всех, кому не терпится захватить нашу страну.

– Отлично сказано, сэр. Наверное, вы и сэру Томасу Гоуэру это говорили?

В кабинете повисла напряженная тишина. Кэтрин, исполняя приказ Тома, не сводила глаз с хозяина. Веки его чуть заметно дрогнули, руки на мгновение застыли, а вокруг рта залегла жесткая складка.

– Так вы знаете сэра Томаса? – спросил он, отправив в рот устрицу, обильно политую лимонным соком.

– Да, и очень хорошо, – любезно ответил Том.

Взгляд его пронзительных глаз не отрывался от лица голландца. Жена хозяина хранила молчание, но Кэтрин поняла, что и она почувствовала волнение мужа.

– Что вам от меня надо, мистер Тренчард, кроме посуды и других товаров? Кстати, вы собираетесь приобретать их или все это блеф?

– Никакого блефа. – Том был изрядно удивлен таким поворотом разговора, но не подал виду. – А надо мне сущую малость: сведения о том, где найти Уильяма Грэма.

Ван Слайс явно расслабился.

– И все? Разумеется, я скажу вам, где он живет!

Том улыбнулся:

– Прошу прощения, но это еще не все. Вы что-нибудь знаете о Джайлсе Ньюмене?

– Только то, что его отправили на тот свет. Говорят, он начал промышлять шантажом и поплатился за это головой. Что-нибудь еще?

– Не известно ли вам что-либо о планах вашей армии, что могло бы заинтересовать вашего друга и благодетеля сэра Томаса Гоуэра?

Ван Слайс и глазом не моргнул.

– Ого, теперь я вижу, что вы и впрямь хорошо его знаете. Увы! Мне известно лишь то, что и так знает весь мир. Голландия желает вытеснить Англию с морских просторов. Однако… – Он интригующе умолк.

– Однако?.. – с надеждой повторил Том.

– Однако Уильям Грэм знает не меньше моего, а я предпочитаю, чтобы вы узнали это не от меня. Здесь я всего лишь скромный торговец.

Том окинул взглядом роскошно убранную комнату.

– «Всего лишь»! – фыркнул он, и Кэтрин про себя поддакнула ему.

– Такой же, как и вы, мистер Тренчард. – Ван Слайс сверкнул крепкими зубами, оглядывая Тома с ног до головы. – Видите ли, мистер Тренчард, умный человек всегда распознает другого умного человека. Мне стало ясно, кто вы, как только вы и ваша прелестная жена вошли в мой дом. Но знает ли она вас, мистер Тренчард? И знаете ли вы ее? Впрочем, давайте закончим разговор о торговле и выпьем за успех в наших делах, какими бы они ни были.


– Итак, жена, что ты думаешь о Хендрике ван Слайсе?

Был уже вечер, и Том с Кэтрин давно вернулись от ван Слайса, осмотрев забитые товарами погреба.

Кэтрин обдумала свой ответ.

– Знаешь, мне он кажется обманщиком, но веселым и честным, в отличие от Амоса Шоо-тера или Уильяма Грэма. По-моему, ни ван Слайсу, ни Шоотеру нельзя доверять, но из них двоих я скорее поверю ван Слайсу.

– Почему? – Том сидел, откинувшись к стене, и вертел в руках крохотную ветряную мельничку из пергамента, которую они купили в лавке недалеко от постоялого двора. – Может, потому, что ван Слайс такой красавец?

– Можешь смеяться сколько угодно, – надулась Кэтрин. – Я понимаю, что мне не из чего делать выводы, но что-то в нем такое есть.

Том наклонился и передал ей мельничку, раскрутив пальцем ее крылья.

– Опять и опять мы с тобой мыслим одинаково. Я тоже не пойму, с чего решил, будто Амосу нельзя доверять. Это просто внутреннее чувство, но я привык верить интуиции: она не раз спасала мне жизнь, когда вокруг гибли и друзья, и враги. Мне думается, моя хорошая, что и на твою интуицию можно положиться.

Он подкрепил свой вывод, легонько поцеловав Кэтрин в уголок рта, и снова откинулся к стене.

Кэтрин не раз замечала, что он называл ее «жена», когда поддразнивал или вызывал на откровенность, и «моя хорошая», когда хвалил или пытался соблазнить.

– Джорди говорит, – продолжил он, – что у ван Слайса отлично кормят. Он узнал также, что ван Слайса недавно избрали бургомистром. Любопытно, почему он согласился работать на нас.

Том помолчал, ожидая, что скажет Кэтрин. Она раскрутила лопасти мельнички.

– Наверняка он считает французов столь же опасными для Голландии, как и нас, англичан, и поэтому старается, чтобы любая победа над нами не была решающей, рассчитывая на нас как на сильного союзника в будущем. Не забудь, он ведь отослал нас к Грэму – значит, официально сам он никакой не изменник.

– Браво! – воскликнул Том. – Завтра ты пойдешь к Грэму и постараешься узнать, что же такое, по мнению ван Слайса, ему известно.

– Я?! – От неожиданности обычная выдержка изменила Кэтрин. – Одна, без тебя?