Анри глянул в толпу, чтобы проверить реакцию публики на танец и ощутил тысячи восторженных взглядов. Мало кто понял происходившее на сцене. Аудитория Группы светской и политической хроникой не увлекалась, а музыкальные журналы стали для них скорее развлечением, а не средством полезной информации. Саша однажды призналась, что воровала у продавцов газет журнал Петера, потому что издание входило в лидирующую тройку по продажам и актуальности материала. Примечательно, что она не смогла вспомнить ни одной статьи, которая ее бы зацепила. Среди лиц и имен на обложке, она хотела видеть свое, а чужие…. Они ее раздражали…

Музыка стихла. Анри прижался к Элизабетте и поцеловал. Она сердито на него взглянула:

«Он заслужил пощечины… Он вынес на публику личное… Они крадут его у меня каждый вечер, а он осмелился поцеловать меня среди них!»

Она развернулась, чтобы уйти. Рука Анри крепко сжала ладонь, ноги проросли к полу. Она заметила, что он ликовал от счастья. Громкие аплодисменты и голос запыхавшегося Анри, прокричавшего несколько раз, что он любит ее и его чувство взаимно, оглушили Элизабетту. Она мечтала услышать его признание в тихом романтичном месте. Обозреватели не удержались и выбрались на сцену, обнажив фотоаппараты. Подзабытая история предвкушала новый поворот.

Анри понимал, что перешел допустимые границы, но чувство эйфории не позволяло трезво мыслить. Он посмотрел на Элизабетту и увидел ее взгляд, полный удивления и отчаяния…

«Что я сделал не так?»

Публика, ожидавшая продолжения концерта или поцелуя, недовольно закричала и затопала. Анри заметил вспышки фотокамер. Он выпустил руку Элизабетты, она подняла со сцены куртку техника и бейсболку, надевать не стала, просто потащила за собой. На узкой лестнице ее окружили журналисты, задавая нелепые вопросы.

– Вы ожидали этого? Что вы чувствуете?

Элизабетта улыбнулась и пригласила всех на официальную встречу с прессой в следующий понедельник.

Анри дал команду Феллу продолжать концерт, он не смог испытывать и выдавать прежние эмоции. Танец впечатлил публику и смазал концовку. Когда Группа закончила играть, он сухо попрощался с фанатами. Они заплатили деньги за билет и хотели получить развлечение. Он исполнил их желание – хитами Группы, девочкой Сашей и танцем.

Прощаться вышла и Саша. Аплодисменты, предназначенные Группе, она принимала на себя и в полной уверенности приняла решение, что согласится работать с Льюисом Пеном, несмотря на протесты Элизабетты. Способ достижения признания и славы ее не волновал.


Анри нашел Элизабетту в трейлере, одиноко сидящую на стуле с кривой спинкой у окна. В руках она держала бутылку с водой, которая растекалась по ножке стола, а не по граненым стенкам стакана. Анри забрал у нее бутылку, закрыл крышку и сел рядом.

– Что? – спросила она, повернувшись к нему. – Да, я зла на тебя! Как ты мог вынести личные чувства на суд мало что понимающей фестивальной публике!

– Странно, мне казалось, что наши личные отношения уже выставили на суд публики месяц назад, когда на приеме у королевы я надел тебе на палец кольцо?

– Я хочу все вернуть, – вдруг сказала она и перебралась в кресло Фелла. – Работу, друзей, и отношения. Я подумала и поняла, что у меня ничего не осталось, кроме мандата на наследство в Золотом Дворце, вот если бы я работала в журнале Петера, я бы летала от счастья, что ты покружил меня на сцене и доказал всем, что я в твоей жизни занимаю более важное место, чем музыка. Но это не так! Ты окреп после месячной депрессии, и я осталась где-то в стороне!

– Я подозревал, что ты быстро устанешь играть в справедливые игры, только думал, что продержишься года два, а не месяц, но ты уже взрослая и должна понимать, что вернувшись к Петеру, ты заскучаешь и там. Ты будешь жалеть себя, думать, какая же я была глупая, что отказалась от всего, чем наградила меня бабушка – наследством, свадьбой на весь мир, мужем из Группы, искусственно выращенными сотнями гувернанток детьми. На сцену я вывел тебя, потому что люблю за то, какая ты есть. Когда ты распечатаешь свой мандат на наследство, мне тут же ограничат доступ к тебе, и ты не сможешь поехать за мной на гастроли! Я буду приходить к тебе по согласованному графику. Вот в чем разница. Утром я получу выговор от Клауса и его отца. Я пренебрег твоей безопасностью! Но если королева желает приблизить любимую внучку к народу, то почему ничего не делает?

Анри вопросительно уставился на Элизабетту:

– Выдать наследницу замуж за человека из народа недостаточно, чтобы заслужить его уважение.

– Не впутывай меня в планы бабушки! – воскликнула она. – Скажи, ты понял, что сделал мне больно?

– Я сказал правду, – Анри встал и подошел к окну, наблюдая, как территорию фестиваля покидали последние зрители, а техники начали разбирать сцену и переносить оборудование в грузовики, – ту, что мы скрывали друг другу месяц. Когда я встречался с королевой, первое предложение, которое она произнесла – я сделал выбор три года назад, познакомившись с тобой.

– А как же Аннет? – выкрикнула Элизабетта, он захотел правды, значит, он получит ее. – А вдруг ты такой же искусный и талантливый актер, как и музыкант, который умеет притворяться. Спишь со мной, а думаешь о ней? Докажи, что кроме моего положения, имени, статуса, тебе ничего не нужно.

Имя Аннет задело его. Только он забыл о душевном влечении к ней и стал ненавидеть за правду, которую он отказывался признавать, как Элизабетта вскрыла почти зажившую рану… Анри не мог понять, откуда она узнала правду.

– Аннет рассказала мне о вашей ночной беседе и просила освободить тебя.

– Я доказал тебе обратное, дважды, и мне жаль, что ты этого не поняла.

– Не притворяйся обиженным! За три года я изучила тебя упрямого и ищущего жалость. Один раз ты продался за деньги Льюиса Пена, чтобы получить женщину мечты, и десять лет коришь себя, что она так и не полюбила тебя, ведь так? Признай, и меня ты боишься, потому что ты продался бабушке, неосознанно, конечно, но ты уж сам реши, стоит ли оно того? Я знаю одно, пафос, в который тебя втянули за связь с Золотым Дворцом, угнетает, потому что Аннет оттолкнула тебя в очередной раз!

«Она права», – думал Анри, не отпуская взгляда от сцены. – «Она сказала все, что я боялся признать в себе, я оправдывал бессмысленные поступки последних лет любовью к Аннет, девушки моей мечты. Стоп, а как же она?» – Анри развернулся и с сожалением взглянул на Элизабетту, похожую на обиженного котенка. – «Она явилась, как ангел в комнату с белым роялем, в трудный момент моей жизни и спасла меня от грядущих безумных поступков. Я хотел жить… Она помогла»

Элизабетта поднялась, подошла к нему и обняла.

– Мне не нужны доказательства, – произнесла она. – Ни в твоем доме, ни на сцене.

Анри обернулся и посмел украсть у нее поцелуй, который показался более чувственным и уверенным, чем на сцене. Одержимый страстью, он ругал образ Аннет, помутивший его сознание и перемешавший мечты и фантазии с реальностью.

Он стянул с Элизабетты куртку техника, которая выставляла ее бесформенной теткой и приземляла. Она смотрела ему в глаза, а он завалил ее на белый с черными подлокотниками диван у окна, но тут же опомнился, выпрямился и вернулся к окну.

«Она не простая девица, фанатка, которую можно вот так завалить. Она достойна лучшего, чем диван в грязном трейлере, куртка спрятала настоящую натуру на мгновение».

– Я что-то сделала не так? – спросила она с удивлением

– Нет, все в порядке, я повел себя, как полный «придурок». Ты леди Ангел, только я слишком часто забываю об этом.


Эдвард нашел королеву в малой гостиной. Почтальон принес утренние газеты, и он, прочитав их, не мог скрыть радости. План сработал без лишнего вмешательства.

Королева готовилась идти на завтрак, когда охранник ворвался без стука в гостиную, забыв об этикете и приличиях, с пятью разными изданиями, и на нужных страницах разложил газеты на столе. Обложки изданий украшали фотографии Элизабетты крупным планом в розовой кофте и черных бесформенных штанах. Внимание королевы привлекли разбросанные по плечам кудрявые волосы и счастливые глаза. Музыкант отошел на второй план, фотографы направляли объективы так, что в кадр удачно вошла ее внучка. Королева перевернула несколько страниц, впечатленная заголовками, и на центральных разворотах мельком прочла написанные на скорую руку статьи, одинаковые и с совпадающими абзацами.

– Импровизацией музыканта Клаус объяснил мне, что в костюме технического работника музыкант спрятал Элизабетту от прессы. Но он не смог выдержать внутреннего давления, эмоций, напряжения и вытащил невесту на сцену. О танце музыканта и наследницы в Стране Короля говорят все, и молодежь, которую свадьба не трогала, и люди зрелого возраста. Фестиваль собирает тысячи поклонников рок-музыки из разных стран, и публика, расходившись по окончании концерта, обсуждала танец и поцелуй!

Королева указательным пальцем провела под заинтересовавшей ее строчкой:

– Здесь написано, что наследница Страны Королевы делает все, чтобы приблизиться к ее жителям, и будущий брак, который ранее считался подстроенным и ненастоящим, показал способность к реальным чувствам, потому что подделать взгляд двух по-настоящему влюбленных людей не смогут даже талантливые актеры. Натуральность и ничего больше. – Королева сняла очки, поданные Эдвардом, и закрыла газету. – Так написано в каждой?

Он кивнул.

– Я голову сломал, что же мы сделали не так с обручением Элизабетты. Оказалось, что общественность не так легко убедить в нужную нам правду, я уверен, половина населения и этим статья не поверит, но не могу отрицать – сдвиги появились, ничто не убеждает, как импровизация в порыве чувств.

– Элизабетта в полной безопасности?

– Да. Днем Группа улетает в другой город, выступление в среду вечером, я приказал Клаусу организовать публичный отъезд – минимум нужной прессы и любопытных взглядов.