Билли приложил руку к вспотевшему лбу. Он не смог найти платок в кармане брюк.

– От Фелла, Макса, Дэна и Буна во время заключения контракта требовалась стабильная уверенная игра на гастролях, ну и пара слов во время совместных интервью Группы. Упертый и стоящий за всех стеной Анри лично потребовал для друзей равных условий и до сих пор их соблюдает, что, по-моему, глупо, согласись? Льюис хотел иметь дело только с ним, потому что без него эти четверо и двух аккордов вместе не сложат, они хорошие исполнители и виртуозы на своих инструментах, а в нашем бизнесе уметь играть не самое важное…

– Я хочу, чтобы ты знал, – прервала Билли заскучавшая от длинной речи Веста. – Я согласилась помогать ради денег, они мне нужны для осуществления личной цели.

– Какие причины на самом деле посещают эту головку?

– Неважно, – кокетливо ответила она и подошла к двери. – Все узнаешь со временем. Ты лучше на друзей Анри дави каждый день, все-таки с лидером Группы у них более доверительные отношения, возьмут и снова на его сторону перейдут? Им же малая часть от заработанных миллионов достанется?

– Анри ничего не знает, – отрезал Билли, раскусив шутливый тон Весты. – Они не представляет, какие деньги корпорация делает на продажах пластинок Группы. И сейчас не узнает. Я возьму тебя в команду, дорогуша, если докажешь, что умеешь держать язык за зубами, и амурные чувства его не развяжут, – предупредил он.

– Можешь быть спокойным, деньги и карьеру я не связываю с амурными чувствами.

Веста оставила дверь открытой, вернулась к Билли, схватила за галстук, притянула к себе и страстно поцеловала. Он не стал отрываться, оценив ее поцелуй. Он мысленно записал его в категорию «лучший», а ему было с чем сравнивать.

– Красотка, – тихо произнес Билли. Когда Веста ушла, он от радости упал в кресло, в котором она сидела и улыбнулся, смяв стакан, из которого пил Анри.


– Привет, – поздоровался он и поцеловал ее.

Элизабетта лежала у камина и читала дневник Маргариты, но заметив его, отложила записи и потянула за руку, усадив перед собой. Выглядел он неважно – уставший, раздраженный и обозленный на весь мир.

– Все ужасно, – пробормотал Анри и прилег, положив голову на колени Элизабетте. Он напомнил ей маленького ребенка, который вырос, разочаровался в жизни и просил оправдать его поступки по-прежнему любящую единственного сына мать. – Группа распалась, или я ее развалил? Не знаю, совсем запутался. Даже Фелл, мой лучший друг со школы, взял сторону Льюиса Пена и «купился» на миллионы, которых пока нет. Почему? Я думал, что мы команда и наивно верил в общий успех.

– Не переживай, – сказала Элизабетта и коснулась рукой щеки. Внутреннее напряжение покинуло Анри, и он закрыл глаза. – Ты справишься без Группы, я уверена. Помни, Саша ждет помощи.

Анри поднял голову. Она не умела зацикливаться на проблеме, как он, а ему хотелось, чтобы Элизабетта не только гладила по щеке, убеждая, что мир вокруг прекрасен, но и жалела. Он в недоумении воскликнул:

– Да, ты права, у меня появилась Саша. Но я не могу распустить Группу и разрубить связывающий нас канат. Вместе мы прошли юность, отрочество, первую пластинку, вторую, третью, пятую. Было время, когда мы ссорились. По окончании первого гастрольного тура мы возомнили себя суперзвездами и суперталантами, но здравый смысл не покинул нас, просто ушел в глубину, а когда мы осознали насколько глупо поступили друг с другом, вспомнили о нем. Для Льюиса Пена и Билли – Группа кучка музыкантов, на которых они зарабатывают. Как только мы перестанем выдавать конкурентоспособный материал, корпорация расторгнет контракт без объяснений причин. И неустойку потребуют – сто процентный гонорар за релиз или два. Как же я устал жить на пороховой бочке и выполнять чьи-то указания!

– Ты объяснился Феллом? Максом? Вы же друзья, я не понимаю причин вашей ссоры…

– Пока нет, попробую переубедить их в самолете.

– Ты жалеешь, что поддержал меня? Ответь, только честно! – спросила Элизабетта, чувствуя косвенную вину.

– Нет, не жалею. Журналисты, комментарии, ссора с друзьями – это временные трудности. С первых минут знакомства я знал, кто ты и рискнул предложить встречаться, понимая, что однажды, под давлением бабули, ты решишься бороться за титул.

– Не думала, что меня ограничат в свободе! – воскликнула она. – Целый день сижу взаперти и только в мыслях могу представить себя гуляющей в парке! Задумайся, «дешевая слава», которой ты так хотел избежать, нашла тебя минимум на год, пока общественность не устанет говорить о свадьбе. Мне эту славу терпеть всю оставшуюся жизнь.


– Я приучен скрываться от журналистов, – возразил Анри. – Просто их стало не десять, как было всегда, а в три раза больше! Стерплю.

Элизабетта приложила голову к его груди и услышала непрерывное биение сердца, напоминающее тиканье старинных часов. За три года знакомства Анри научился скрывать волнение или показывать его. В зависимости от ситуации.

– Что? – спросил он и выпрямился.

– Да, так, немного задумалась. Ты не голоден? – вдруг спросила Элизабетта. – Мы с Мэгги ужинали у бабушки, друг пригласил Сашу на спектакль. Она поздно вернется.

– Да, я хочу есть и обрадуюсь, если будущая жена составит мне компанию.

– Желание мужа для меня закон. Выбор блюд небольшой, утка по-королевски с доставкой в эти апартаменты!

– Шикарно!

Элизабетта встала. Анри взглянул на нее и понял, почему его тянуло к ней. Он не интересовался ее титулом, возможностью беззаботно и обеспеченно жить в Золотом Дворце, привилегиями первого мужа Страны Королевы… Он делился с ней сокровенным и находил понимание. Она не высмеивала его обиды на Льюиса Пена и корпорацию, а внимательно слушала и говорила с ним.

– Подожди здесь пару минут, я найду Энни, – сказала она и вышла, притворив дверь.

Анри распростерся на полу, вытянув руки, сначала по сторонам, затем по длине и росту. Он радовался, а нужно было смеяться. Через минуту он встал, открыл рюкзак и разложил вокруг себя нотные листы, блокнот, карандаши, бумажные платки, кассеты и самодельный магнитофон. Однажды любопытной Элизабетте удалось заглянуть в его рюкзак и ужаснутся. Она предпочитала порядок во всем в отличие от него, и каждая вещь лежала у нее на своем месте, правда заботилась об этом Энни. Элизабетта видела результат и искренне была уверена в том, что способна без посторонней помощи поддерживать порядок не только в квартире, но и в жизни.

Анри случайно нажал на магнитофоне кнопку «воспроизведение» и в стенах уютной гостиной Золотого Дворца зазвучали отдельные мотивы старой блюзовой мелодии вперемешку с модным звуком. В каждом туре Группа исполняла классические поп-песни, чтобы подростковая аудитория интересовалась подзабытыми мелодиями. Случались моменты, когда он становился одержим идеей сочинить что-то подобное, стоящее, великое, песню-легенду, которая не умрет. Только раз ему удалось испытать подобное чувство эйфории. Группа смогла выпустить «стопроцентный хит на все времена». Билли ликовал, в корпорации считали прибыль, обозреватели расхваливали Группу и писали статьи с восклицанием и восторгом. Анри, читая ненавистные журналы, подумал, что его композиторские способности переоценили. В последние три года он садился с гитарой у окна и бренчал на ней. Ничего не путного выходило. Превзойти хитовость и самобытность пяти пластинок становилось труднее. Если новые мелодии и приходили к нему, то внезапно. Анри забывал обо всем на свете, запирался в студии и жил со своей мелодией несколько дней, не допуская к ней посторонних. Он не мог успокоится, пока мотив не удавалось записать на самодельный магнитофон.

Старая мелодия оборвалась. Анри остановил воспроизведение и набрал домашний номер. Он не разговаривал с мамой с тех пор, как она сообщила ему новость о беременности Аннет.

– Привет, дорогой, – воскликнула миссис Смит довольным голосом. Она всегда догадывалась если звонил блудный младший сын.

– Здравствуй, мама, – Анри растянулся на полу. Он не был близок с семьей и не спешил делится новостями о будущей жене. То, что мама прочитала газеты он понял. Устные объяснения по телефону не требовались.

– Тебе в очередной раз повезло, сынок, – воскликнула она. – Мадлен принесла утром свежую газету! Объясни, почему ты три года молчал! Дорогой, ты слышишь меня? Я хочу с ней познакомиться, – простодушно болтала миссис Смит. – Уверена, будущая невестка оценит мою выпечку, может, ты привезешь Элизабетту на следующие выходные?

Затем она рассказала сыну о храме, которому помогает и о том, что мистеру Вильямсу нужна королевская поддержка для привлечения общественного внимания. Она поинтересовалась его настроением, делами и пожаловалась на троих поклонниц, которые испортили забор, адресовав любовные послания. Анри не слушал ее, но успел перебить и сообщить, что он едет на гастроли с Группой, надолго, а Элизабетта не любит мучное. Мисс Смит отказ не расстроил, она предложила приготовить что-то другое и дождаться осени. Анри безнадежно вздохнул, от его матери не так просто не отвязаться. В разговор случайно влезла Мадлен. Миссис Смит не давала ей трубку, но Анри услышал, как младшая сестра нагрубила ей и матери пришлось отступить:

– Братец, напоминаю, мне нужно сменить гардероб. Это первое. Второе. Я мечтаю побывать в Золотом Дворце и сделать на зависть девчонкам эксклюзивные фотографии с тобой и наследницей!

– Дорогой, не слушай ее, – миссис Смит удалось забрать трубку у дочери. Она вздохнула и продолжила рассказывать сыну о храме. Анри в смятении подумал о том, что пока Элизабетта жила в оболочке «обозревателя» ведущего музыкального издания, мать и сестру не интересовала его личная жизнь… Вдруг он услышал имена…. Роджер и Аннет. Он встал и от изумления почесал затылок. Имя брата и его жены заполнило сознание, он представил, как семья расселась за общим столом во время семейного ужина, как они смотрят на него восторженными взглядами, и как Роджер в знак уважения и признания жмет ему руку, вмиг позабыв все обиды.