– Вы бросите сына? Жену? О семье вы подумали? Я конечно рада, что у меня появился папа, но моя жизнь здесь, рядом с ним, – она бросила взгляд в сторону Анри. – А всё, что вы собираетесь предложить, мне дала бабушка.

– Судьба Флавио и Янины, тебя заботить не должна. Я не говорил, что собираюсь бросить их на произвол. Мой сын, кстати, влюбился в тебя. Испытывать любовь к девушкам из Страны Королевы проклятие моей семьи. Если Флавио не узнает правду от меня, ее скажет кто-то другой и тогда моя семья отвернется от меня.

– Я не предам вас, – сказала Элизабетта. – И он.

Анри смутился и покраснел. Король ответил:

– Ромен… Он узнал о браке с Маргаритой и его результате…. О тебе.

– Как?

Элизабетта задала вопрос отцу с тревогой и отстранилась от Анри. Альберт смотрел на дочь заботливым взглядом.

– Неважно, как Ромен раскопал правду. Я понял, что опасения королевы уместны. Ее сын продолжит наступать тебе на пятки.

Элизабетта задрожала от страха. Самоуверенность, вселившаяся в нее в Большом Зале Приемов, улетучилась. Открытые плечи приподнялись. Она непроизвольно склонилась на сторону отца, и он рискнул поцеловать ее в макушку. Анри догадался, что конкретно значил для Элизабетты поцелуй отца – она могла довериться ему и получить нужную защиту, в то время, как он послушал королеву и предал ее. Поспешные необдуманные решения отразятся на будущем их отношений. Элизабетта протянула отцу руку. Альберт сжал ладонь дочери и скрепил союз. Выражение его лица прояснилось. Анри смутился и сдержался, чтобы не крикнуть:

«Я ее защитник! Я!».

– Прошу меня извинить за спешность, – сказал король. – Я должен покинуть вас. Если хочешь, мы продолжим наш разговор завтра, до обеда.

Альберт встал, чтобы попрощаться с Элизабеттой. Поднялась и она. Элизабетта смотрела отцу в глаза и не спешила разбивать установившуюся несколько минут назад связь. Они по-прежнему держались за руки.

– Я точно увижу вас завтра? – спросила она

– Конечно, – Альберт подошел к двери и открыл ее. Элизабетта поднялась и упала в объятия Анри от усталости, тревоги и волнения. Он помогал выходить из гостиной короля, удерживая за локоть.

Когда дверь закрылась, в комнате появился Ромен, злой и надменный. Без приглашения Альберта он занял кресло, в котором сидела Элизабетта, и готовился первым заявить все, что думал о сложившейся ситуации. Король опередил Ромена и сказал, что не имеет смысла запугивать его нелепыми подозрениями и угрозами – он намерен признать Элизабетту дочерью. Флавио и Янине придется согласиться с ее существованием. Ромен вжался в сиденье кресла, вспотел и не знал, что сказать, как реагировать. Козырей у него не осталось – у племянницы имелась мощная поддержка в лице матери, короля и музыканта.

«Он задумал передать Элизабетте титул наследницы и в Стране Короля! Мать легко обвела вокруг пальца председателя Большого Совета, заполучив поддержку для внучки! И меня!»

– И еще один совет, – напомнил Ромену его оппонент. – Если с моей дочерью или ее семьей случится неприятность, я буду знать, кто это сделал. Ясно?

У Альберта тряслись руки при виде этого грузного человека, который не думал скрывать амбиции. Едва он появился в гостиной, король понял – что бы Ромен не сказал, он добьется своего. Неважно, сколько людских жизней встанет на его пути. У него есть цель, и он отчаянно к ней стремится. В эти минуты Альберт забыл о трусости – от него зависит счастье Элизабетты, и он обязан помочь, вспомнив о слове, которое дал королеве. Или он нападет первым, или уязвят его, и он не сможет дать отпор. Устранив сопротивление с его стороны, Ромен займется музыкантом и королевой. Затем морально уничтожит Элизабетту. Альберт не мог этого допустить.

– Вы все сказали? – язвительно спросил Ромен. – Я не думал трогать вашу дочь. Она незаконно заняла место, которое по праву принадлежит мне. Я воспользуюсь удачным моментом и верну титул. Один раз я опозорил Элизабетту перед Большим Советом, с удовольствием повторюсь на ближайшем заседании.

Ромен потер ладони от удовольствия. Ему удалось надломить броню противника.

– Вы обозлены, посмотрите на себя – жалкий тип, прикрывающийся внешним лоском. Вы уже поняли, что следующего раза не будет, но не отступаете. Всем бы иметь вашу выдержку!

«2—1», – вел мысленный счет воображаемой игры Альберт и вздохнул с трудом сохраняя внешнюю злость и способность к атаке. Ромен не думал сдаваться, он выявил больное место короля и благополучно этим пользовался.

– Я сказал, вы меня услышали, – бросил королю Ромен. – Видит Бог, уважал вас до тех пор, пока вы не сошлись в интересах с моей мамочкой. Отступать я не намерен, повторяю для непонятливых.

«2—2».

– Я тоже вас предупредил и смело могу заверить, если Большой Совет вернет вам титул, то союза Страна Королевы не получит.

«3—2», – тяжелый выдох.

Ромен ухмыльнулся, встал, ткнул указательным пальцем королю в живот и сказал:

– Еще вопрос, кто выиграет войну.

И направился к выходу, покачиваясь на тонких ножках, несущих полное тело.

«3—3». Ничья. Я не смог защитить дочь. Марго права, я трус и я не изменюсь».


Неделя пролетела быстро и незаметно. Элизабетта гуляла в дворцовом парке, любуясь цветами в клумбах, жалея об упущенной свободе и томясь от безделья и скуки. Она вздохнула, заметив неподалеку двух рослых охранников. Перед отъездом дядя Ромен пригрозил активными действиями, направленными на восстановление справедливости. Королева расценила угрозы сына, как опасность, и приказала Клаусу организовать контроль за перемещениями внучки в Золотом Дворце и за его пределами.

Южный ветер сгонял облака на небе в серые тучи. Элизабетта подняла голову, придерживая шляпу. Вечер пятницы сменит утро субботы. Анри уедет на гастроли. От предстоящей разлуки она впала в уныние и с раннего утра на всех срывалась. Перепады в настроении затронули и малышку Мэгги. Элизабетта попросила Энни записать девочку в частную танцевальную школу на будущий учебный год, а на лето пригласить в Золотой Дворец Лору Райт, ведущего специалиста по этикету. Днем мисс Райт занималась с Элизабеттой и Мэгги, вечером – с Анри и Сашей. Изучение скучных правил быстро надоели Мэгги, и она потребовала купить ей игровую приставку.

Саша встречалась с младшей сестрой по вечерам после изматывающих репетиций с Группой и занятий с мисс Райт. Она подходила к Мэгги, целовала в затылок и не знала, как объяснить, что они не смогут видеться какое-то время. Сестренка с увлечением играла на приставке, хвастаясь достижениями, и Саша откладывала момент для серьезного разговора. Она не могла одновременно думать об отъезде и о песне, посвященной Элизабетте, девушке, правильные слова которой, помогли обрести внутреннюю уверенность и изменить жизнь.

После обеда Энни передала Элизабетте конверт. Внутри она нашла послание от Кэла Калди. Он писал, что более не имеет видов на Сашу и Мэгги, назначил место встречи и указал сумму, за которую готов уступить девочек. В три часа Элизабетта вручила Курту пухлый пакет с деньгами, приложив ответное письмо, в котором, не стесняясь в выражениях, назвала Кэла Калди неприличным словом. Курт, принимая письмо, усмехнулся и сказал, что она ничего в этой жизни не понимает.

– Мир не станет совершенным, дорогуша, как бы ты не хотела его изменить.

Элизабетта не могла и не желала вступать в спор. Она выдернула из рук Курта пакет с деньгами, засунула в нагрудный карман пиджака, развернулась, изображая презрение на лице, и вернулась в машину. Курт моргнул правым глазом, улыбка не сходила его с губ.

– В будущем мы пересечемся, дорогуша, – крикнул он.

Элизабетта закрыла окно, чтобы не слышать голос шестерки Кэла Калди. Она хотела забыть о сделке, как можно быстрее.

Анри усердно репетировал с Группой и Сашей. Веста предложила помочь с визуальным оформлением будущей программы и пригласила на одну из репетиций пятерых друзей. Они прибыли на базу в костюмах и с папками. На протяжении двух часов друзья Весты слушали музыку, пребывая в трансе и не смея мешать друг другу, затем закивали головами от удовольствия и подтвердили, что готовы озвучить идеи. Первый предложил перестроить свет, второй – изменить подход к эмоциональному настроению публики, третий согласился разработать образ для Саши и вписать неожиданное появление в программе, четвертый задумал выступить режиссером диафильма, раскрывающего содержание песен, а пятый пообещал организовать его демонстрацию на специальных экранах. Веста ликовала в ожидании реакции от пребывавшего в ступоре Анри. Он ненавидел, когда посторонние вмешивались в работу Группы и не знал, что сказать. Фелл попросил не горячиться и напомнил о ссоре с Льюисом Пеном, когда шеф грозился разбить раритетную гитару от Стимми Виртуоза, врага корпораций и друга музыкантов. Талантливый композитор и гитарист не боялся выступать с критикой деятельности отдельных корпораций, указывая на их продажность и конвейерность. Льюис Пен добился, что музыкальная пресса объявила бойкот Стимми Виртуозу, однако «война» раззадорила азарт гитариста. Он основал независимый лейбл, купил журнал, учредил ежегодную премию и вытягивал талантливый андеграунд из клубов на поверхность. Анри уважал Стимми Виртуоза за решительность и способность отстаивать идеи. Однажды Мон посмеялся над другом и в шутку приписал ему родство с опальным музыкантом, которого считал занудой и выскочкой. Анри шутку не оценил и двое суток на него дулся…

– Эй, с тобой все в порядке? – спросила Веста, промелькнув перед глазами.

– Да, – очнулся Анри. Он не смог отказать ее улыбке и обаянию и одобрил проект пятерки до последнего надеясь, что друзья Весты не успеют к сроку. Однако за день до генеральной репетиции они представили Группе и свет, и программу, и экраны, и диафильм, и костюм Саши, которая, радуясь успеху и удаче, парила на сцене, как чайка в небесах.

Анри не спешил рассказывать друзьям, что обручился в Золотом Дворце с наследницей королевы и не задумывался о последствиях выбора, пока не увидел Билли на пороге базы с ехидной улыбкой и свертком под мышкой. Бывший менеджер бежал к сцене с криком, что прочитав утренние статьи в городских газетах, Льюис Пен увеличивает гонорар Группы в десять раз. Рони взял Сашу за руку, у Весты от удивления повисла трубка телефона в руке, а Фелл, Макс, Бун и Дэн с непониманием смотрели на застывшего у микрофонной стойки Анри. Билли растолкал музыкальных обозревателей, приглашенных на генеральную репетицию для составления рекламного обзора, забрался на сцену и громко сказал, выговаривая по слогам каждый звук: