– Я Мэгги, а это моя сестра Саша, – представилась маленькая девочка.

Дождь закончился и Клаус, стряхнув с капли с зонта, закрыл его.

Саша подняв с земли чехол с гитарой и, схватив сестру за руку, пошлепала по лужам к выходу, не сказав спасибо. Не в ее манере благодарить добрых теток.

– Стойте! – закричала Элизабетта. – Куда вы! Смотрите, грязь кругом! Я могу вас подвезти, куда скажите, машина стоит у выхода. Внутри можно обсохнуть и согреться.

Саша обернулась. Молодая мисс не отстанет. Нужно было ответить ей. И Мэгги заплакала.

– Спасибо, за заботу. Мы с сестрой справимся. Мы торопимся. Нас Курт ждет. – Саша вздохнула и ускорила шаг. Элизабетте пришлось бежать за ними, а Клаусу за Элизабеттой.

– Саша, – воскликнула Мэгги. – Я хочу покататься на машине, ну, пожалуйста, Саша.

– Мэгги, замолчи, нам работать вечером. Сама знаешь, что будет. За день удалось собрать грошовую выручку, дождь разогнал всех из Парка и когда они соберутся снова, неясно. Идем, Курт даст новую точку…

– Кто такой Курт? – запыхавшись, спросила Элизабетта. – И почему вы его боитесь?

Саша отпустила руку Мэгги и развернулась лицом к дамочке, сверкнув глазами.

– Слушайте, богатая… мисс! Не ваша обязанность интересоваться моей жизнью и капризы Мэгги не должны волновать вас. За зонт я поблагодарила, так что мы в расчете. Идите своей дорогой, мы с Мэгги опаздываем на важную встречу! Прощайте.

– Нет, так не пойдет, – запротестовала Элизабетта, придумывая повод, чтобы задержать девочек. – Я хочу послушать. Играйте мне. Клаус, заставь вредных девчонок играть мне.

– Что вы к нам привязались? Хватайте за руку вашего Клауса и топайте к машине.

Саша дернула руку Мэгги и потащила сестру к центральным воротам. Она ускорила шаг, мечтая, чтобы девица с машиной и зонтом отвязалась от них.

«Удивила! Никто не верит, что „современные ухажеры“ способны любить своих дам и ради них готовы переждать ливень под зонтом! Как же ей удалось уговорить его? По лицу спутника видно, что ему хочется обсохнуть в теплой машине и как можно скорее».

– Десять тысяч, – Элизабетта раскрыла сумку и выгребла из нее наличность. – Сколько часов вы сможете забавлять меня за десять тысяч?

Сашу переклинило от названной суммы. Для дамочки с зонтом десять тысяч казались бумажками, которые она могла выбросить на ветер, но не для нее. Саша боролась с собственной гордостью и шансом заработать такую сумму, большую часть из которой следовало бы отдать Курту. От него можно утаить гроши, но не десять тысяч! Мэгги болтушка, и Курт пользовался возрастом сестры, чтобы уличить Сашу в обмане.

– Ну, вы и прилипчивая, мадам, – воскликнула она. – Если вам некуда деть десять тысяч, то пожертвуйте их первому приюту, который увидите в окне теплой машины.

– Нет, приюту я собираюсь жертвовать завтра, сумму с другими нулями. Сейчас я хочу вас послушать. И мой совет, так, на заметку. Музыканту не следует отказываться сыграть, когда его просят. Вы же не можете знать, где вас судьба поджидает?

Элизабетта усмехнулась. Саша уловила ее шутливый тон и странную полуулыбку.

– Кто из вас играет? – спросила дамочка. – Но есть условие, я хочу слушать вас в моей машине.

– Я играю, – ответила Саша. – Мэгги беру для жалости. Когда она со мной, то люди жалеют ее и дают больше мелочи. Только не нужно денег, я сыграю для вас бесплатно. Мэгги разболтает обо всем Курту, и он заберет у нас ваши десять тысяч.

– Не разболтает, – сказала Элизабетта. – Скажи, кто он такой, и я с ним разберусь.

– Вы? – удивилась Саша, рассматривая ее внешний вид. Тушь растеклась под глазами, образуя черные круги, юбка платья намокла и с нее капала вода, туфли стали похожи на калоши. Волосы спутались, но лицо… Оно выражало заботу, сожаление и тревогу, которую разучилась чувствовать Саша. Она не могла допустить дамочку к себе и сестре, так как утратила веру в хороших людей и ничего не могла с этим поделать. Саша, не отпуская руки Мэгги, сказала:

– Курт… он…. Лучше не спрашивайте меня о нем, мисс. Вы мгновение в нашей с Мэгги жизни, а он – настоящее, будущее и прошлое, хочу я этого или нет.

– Ладно, прекратим все разговоры о Курте, как хотите. Машина там, у ворот.

Элизабетта убрала кошелек в сумку, создавшую, как и туфли, много неудобств за день, и отдала ее Клаусу, чтобы освободить руки. Саша не ожидала, что машина окажется такой большой и… у нее не было слов. Клаус раскрыл дверцу и по очереди запустил каждую из них, переживая, что вымокшая одежда испортит обивку сидений. Мэгги попросила включить телевизор, а Клаус, спрятав зонт в багажник, занял на место водителя и завел мотор.

Саша достала из футляра гитару, удобнее устроилась напротив дамочки, ударила по струнам и запела тихую лиричную песню. Элизабетта отметила у нее чувство ритма, слух, технику. Ей не понравился текст. Саша пела о жизни и, казалось, не хотела видеть в своей судьбе ничего прекрасного, даже того, что у нее есть добрая младшая сестра, и что в этом мире остались чуткие ко всему и отзывчивые люди. Их немного, но они же есть. Мэгги не слушала сестру, она уплетала фрукты с подноса, который сам выехал из правой дверцы, еще там были бутылки со свежим соком и бутерброды. Элизабетта следила за фигурой и не позволила Энни загрузить машину едой. Сейчас она жалела об этом, ей не чем было кормить девочек. Клаус затормозил у дома Элизабетты.

– Найди мне охранника, – сказала она, когда девочки вышли из машины. – Иначе сбегут. Я приеду завтра утром и решу, что делать с ними дальше.

Клауса немного удивляло, зачем внучка королевы связалась с девочками из парка. Кто они и откуда, они никогда не расскажут. Если Курт их отец и имеет права на них, то всемогущая бабушка вряд ли поможет, даже если Элизабетта будет полночи стоять у ее кровати и говорить одно слово – «хочу», до тех пор, пока не выдержат нервы старой леди, и она не прикажет искать выход отцу.

– Клаус проводит вас до квартиры, – сказала Элизабетта Саше, – а утром жди гостя, моего знакомого. Он поможет тебе, если ты готова к тому, чтобы изменить свою жизнь. Хотя бы ради Мэгги.

Саша молчала, дамочка начинала ей нравиться, по крайней мере, она не услышала от нее ни одного плохого слова, и она действительно хотела помочь, или делала вид. Она поняла, что хозяйка она, а мужик с каменным лицом исполняет ее указания. И ради Мэгги можно позволить провести одну ночь не в бараке, а нормальных условиях. Только, какая расплата их ожидает? Курт выскажет недовольство за то, что не принесли выручку вовремя. Простит ли он их, узнав о грозе? Саша отбросила дурные мысли, она вымокла под дождем и чувствовала себя обессиленной. Она хотела заснуть и все еще не верила, что встретила спасительницу на самом деле.

Элизабетта вернулась в машину. Пришлось самой вести себя в Золотой Дворец. Клаус обещал устроить девочек и приехать на такси.

– Ну вот, – прошептала она. – На короткое время я нашла смысл жизни.

Элизабетта выключила телевизор, оставленный Мэгги и перебралась на место водителя. На Проспекте она следила за движением и людьми на тротуарах и автобусных остановках. Они отличались внешним видом от тех, кто был в Парке, но не мыслями. Они возвращались домой после трудового дня. Кто-то с улыбкой на лице и с радостью в сердце, кто-то разочарованным и недовольным, а кто-то просто с лицом обычного человека, без эмоций.

– Таких стало намного больше.


– Садитесь, молодой человек, – услышал Анри суровый голос и присел в указанное место. Он решился на встречу с королевой, потому что голос по телефону сказал – если он желает счастья Элизабетте, то должен, не раздумывая, приехать. Поездка в Золотой Дворец стала поводом, чтобы перенести репетицию и отложить разговор с друзьями еще на сутки. Осудить действия корпорации в отношении Группы удалось только перед Феллом. Друг внимательно выслушал и сказал, что Анри может рассчитывать на его поддержку в разговоре с остальными:

– Моя семья, возможность видеться с женой и детишками чаще дороже золотого контракта Льюиса Пена.

«Согласятся ли Макс, Дэн, Бун?» – думал Анри, когда смотрел в глаза королевы.

Эдвард встретил его в центре Города и открыл дверь черной представительской машины. Подобный сервис был оказан Группе одним влиятельным магнатом, другом Льюиса Пена, на вечеринке у которого они играли заказной концерт. Анри помнил, как их доставили на Остров на частном самолете, выделили каждому музыканту номер-люкс и привезли к началу выступления в закрытый клуб. Анри запросто мог халтурить и играть, не задумываясь о реакции подвыпившей публики, которая приветствовала Группу на сцене. Гости на вечеринке магната в современной музыке не разбирались и приняли бы посредственное исполнение за шедевр. Несмотря не неприязнь к Льюису Пену за то, что выставил их циркачами, развлекающими его влиятельных друзей, Группа отработала гонорар. Ошибки и не сыгранность не стали бы похвалой не для кого из пятерых. Каждый знал свое дело и стремился к идеальному выступлению на стадионе, клубе или на закрытой вечеринке.

Королеву Анри видел второй раз в жизни. Она внимательно изучала жениха Элизабетты, а затем попросила Эдварда принести ей копию дневника и передала записи Маргариты Анри. Он в недоумении раскрыл толстую тетрадь в черной обложке и с пожелтевшими страницами, не понимая излишнего доверия, оказанного ему.

– От этого дневника зависит жизнь и судьба Элизабетты, – пояснила она. – В прямом смысле. Если вам дорога моя внучка, то я прошу вас ознакомиться с содержанием этой тетради, а потом забыть. Я всегда считала свою дочь скрытной и малообщительной. Прочитав ее записи, я поняла, что ошиблась. Маргарита была довольна своей судьбой. Все мысли, сомнения и переживания она записывала в эту тетрадь, как видите, очень толстую! Я хотела показать дневник Элизабетте, а потом передумала. Моя дочь умерла для нее идеалом, той, которая не похожа ни на кого из семьи. Если Элизабетта прочтет записи, то разочаруется в образе мамы. Понимаете меня, молодой человек?