Откинувшись на спинку кресла, Изабелла закрыла глаза, пока ее камеристка зачесывала ей волосы кверху и сооружала модную прическу, располагая короткие локоны вокруг лица. Послышался слабый стук в дверь, и затем она распахнулась без лишних церемоний. Неожиданное вторжение слегка обеспокоило ее, но что ее по-настоящему встревожило, так это направление, откуда исходил звук. Открыв глаза, Изабелла посмотрела в ту сторону и увидела Грея, появившегося из смежной с ее комнатой спальни.

– Что?.. – пробормотала она.

Глубоко вздохнув, он развалился в ее любимом кресле.

– Вы выглядите восхитительно, – сказал он, словно для него было в порядке вещей входить к ней прямо из покоев хозяина дома. – Или, вернее, обворожительно. Разве я неточно выразился, Пел? Если нет, должен признаться, что вашу красоту невозможно описать.

С того времени как они поженились, Джерард занимал комнаты в дальнем конце коридора, за углом, в отдалении от ее апартаментов. После переезда она хотела поселиться в помещении для гостей, потому что дом принадлежал ему, а их брак был всего лишь фарсом. Но Джерард возразил ей, ссылаясь на то, что она проводит дома гораздо больше времени, чем он. И это действительно так и было. Она каждую ночь спала в своей постели, Джерард же иногда по нескольку дней не ночевал дома.

При этом воспоминании Изабелла почувствовала раздражение.

– Что вы делали в этих комнатах?

Он заморгал с невинным видом.

– Так, кое-что пришло в голову. А что?

– Там почти нет мебели.

– Совсем наоборот, – протяжно произнес он, – Там находится большая часть моих вещей. По крайней мере, те, которыми я пользуюсь постоянно.

Ее пальцы невольно впились в край туалетного столика. Мысль о том, что Джерард будет спать всего в нескольких футах от нее, прямо за разделяющей их спальни дверью, мгновенно вызвала у нее возбуждение. В ее воображении возникло его обнаженное тело, каким она видела его в мастерской портного. Она представила себе, как он спит на животе, обхватив сильными руками подушку, открывая взгляду великолепные крепкие ягодицы. Или, может быть, он спит на спине? Ощущение его восставшей плоти запечатлелось на ее бедре с прошлой ночи. Жар этого обжигающего прикосновения… Прекрасное тело Джерарда, распростершееся во сне… На спутанных простынях…

О Господи!

Изабелла с усилием отвела от мужа взгляд, прежде чем он смог бы прочесть ее мысли и заметить ее смятение.

– Бартли унаследовал курицу.

– Прошу прощения? – Изабелла снова посмотрела на супруга. Как и накануне вечером, он был одет в свободные брюки и рубашку и выглядел весьма соблазнительно, о чем, безусловно, знал. Придется как-нибудь потом разобраться с его намерением сменить комнаты, но сейчас у нее не было настроения затевать спор. Ей и так уже предстояло объяснение с Харгрейвзом.

– Тетушка Бартли была несколько эксцентрична, – продолжал Джерард, глядя в потолок, потому что он передвинулся и теперь лежал на спине, – Она держала в доме курицу, которую очень любила. Когда Бартли последний раз был у нее, она так восхищалась своей курочкой, что он посчитал уместным согласиться с ней и сказал, что это самая красивая курица, которую он когда-либо видел.

– Красивая курица? – У Изабеллы невольно дернулись губы.

– Да. – Она не могла не заметить усмешки в его голосе. – Когда тетушка умерла, то завещала поделить свое состояние между многочисленными родственниками и…

– И Бартли она оставила курицу.

– Да. – Смеющиеся глаза Джерарда встретили взгляд Изабеллы в зеркале, когда она встала, чтобы надеть платье. – Не смейтесь, Пел. Все очень серьезно, представьте себе.

Камеристка Изабеллы сдавленно хихикнула.

– О, ну конечно, – серьезно сказала Изабелла, стараясь удержать на лице невозмутимое выражение.

– Бедное создание обожает Бартли. Но зато я убедился, что у куриц мозги с горошинку.

– Грей! – смеясь, воскликнула Изабелла.

– Судя по всему, он теперь не может прогуливаться в саду. Стоит ему ступить за дверь, как курица начинает истошно вопить. – Грейсон ловким движением вскочил на ноги и распростер руки в стороны. – Она бросается к нему, раскинув от радости крылья, и взлетает на руки своего возлюбленного.

Изабелла и ее камеристка чуть ли не плакали от смеха.

– Вы выдумали эту историю!

– Отнюдь! Хотя, должен признаться, у меня богатое воображение, – сказал Джерард, подходя к ней, но даже я не в силах был представить себе, чтобы какое-либо существо женского пола могло влюбиться в Бартли, будь это домашняя птица или кто-либо еще. – Джерард с усмешкой обратился к служанке: – С этого момента я сменяю вас на посту.

Мэри присела в реверансе и вышла.

Улыбка Изабеллы растаяла без следа, когда он подошел к ней сзади и принялся застегивать длинный ряд обтянутых тканью пуговиц, взбегающих вдоль ее спины. Она задержала дыхание.

– Мы так хорошо беседовали, Грей, – жалобно произнесла она. – На мгновение я снова ощутила те дружеские чувства, которые связывали нас прежде. Зачем разрушать их, напоминая мне об этом проклятом влечении?

Его пальцы медленно перемещались по ее закрытой рубашкой спине.

– Гусиная кожа. Вы даже представить себе не можете, как трудно мужчине стоять так близко к женщине, которую он хочет, чувствовать, что его желание взаимно, и ничего при этом не делать.

– Останемся друзьями, – продолжала настаивать Изабелла, удивляясь про себя, что ей удается сохранять твердость голоса. – Это единственный способ сохранить наш брак.

– Я могу остаться вам другом, став также и любовником. – Его горячие, приоткрытые губы прильнули к ее плечу.

– А что с нами станет, когда мы перестанем быть любовниками?

Обвив руками ее талию, Джерард положил подбородок ей на плечо и посмотрел на их отражение в зеркале. Он был гораздо выше ее, и ему пришлось низко склониться над ней, полностью окружив ее своим телом.

– Что вы хотите услышать от меня, Изабелла? Что мы до конца жизни будем любовниками?

Он спустил с плеч еще не застегнутый лиф ее платья и обхватил ладонями ее груди, нежно сжимая их, и в то же время тесно прижался к ней бедрами. Ощутив сзади неопровержимое доказательство силы его желания, Изабелла мгновенно почувствовала, как жар распространяется по всему ее телу. Она задыхалась от желания, тело ее охотно откликалось на его ласки, и она с тихим стоном, закрыла глаза.

– Посмотрите на нас, – промолвил он, – откройте глаза. Видите, как мы пылаем, как нас влечет друг к другу? – Сильные проворные пальцы ласкали ее соски. – Я знаю, что могу довести вас до вершины блаженства вот так, полностью одетой. Вы хотите испытать наслаждение, Изабелла? – Он слизнул капельки пота с ее разгоряченной кожи. – Конечно, хотите!

Не решаясь увидеть себя в его объятиях, она покачала головой.

Джерард переместился и задвигал бедрами так, чтобы его возбужденная плоть терлась о ее тело, и она всхлипывала, задыхаясь, доведенная почти до безумия. Он продолжал теребить ее соски, крутя и растягивая их, пока она не закричала. Каждое движение его пальцев отдавалось у нее между ног, где она уже ощутила влагу и страстное желание почувствовать его внутри.

– Я не могу обещать, что мы всегда будем любовниками. – При звуках его хрипловатого голоса мурашки пошли по ее коже и соски напряглись еще больше. Он застонал. – Но я могу сказать, что если моя страсть к вам станет даже вполовину меньше, чем сейчас, я все еще буду отчаянно вас желать.

Она понимала также, что он будет желать и кого-то еще. Даже когда он был влюблен без памяти, он не мог устоять против соблазна. Но несмотря на эти мысли, спина ее изогнулась, подставляя груди его жадным рукам и прижимая ягодицы к твердой как камень плоти.

– Останьтесь дома, со мной! – судорожно вздохнул Джерард.

Искушение так и поступить было почти непреодолимым. Ей хотелось толкнуть его на пол, опуститься на него сверху и полностью отдаться безумству страсти.

– Прежде я никогда не испытывала к вам желания, – простонала она, извиваясь в его объятиях, напряженная до предела. Изабелла почти обезумела от вожделения, готовая отказаться от всего, что было ей дорого, чтобы только получить его. Но какая-то доля здравого смысла еще сохранялась. – Тогда при взгляде на вас я и мысли не допускала, чтобы делить с вами постель.

Теперь она думала об этом непрестанно.

Заставив себя открыть глаза, Изабелла взглянула в зеркало и увидела себя, прижимающуюся к его крепкому телу, извиваясь в его умелых руках, соблазнителя. В этот момент она ненавидела себя. Ей противно было смотреть на свое отражение, копию той неразумной девочки, которой она была почти десять лет назад, беспомощной в тисках терзавшего ее вожделения, умело разжигаемого ради удовольствия мужчины.

Джерард крепче сжал руки, еще теснее прижимая ее к груди. Его горячие влажные губы осыпали поцелуями ее шею и плечи.

– Господи, как я хочу обладать тобой! – хрипло воскликнул он, до боли стиснув пальцы. – Я так этого хочу, что, боюсь, могу разорвать тебя на куски!

Грубая откровенность его слов послужила последней каплей. С пронзительным криком она достигла высшей точки. Сладостный спазм в сокровенном месте был так силен, что только крепкие руки Джерарда помогли ей устоять на ногах.

Задыхаясь, Изабелла отвела взгляд от своего непристойного отражения в зеркале и посмотрела на портрет Пелема. Она заглянула в его темные глаза, которые когда-то ввергли ее в пучину чувственных страданий и огромного разочарования, и перебрала в памяти всех его любовниц. Она припомнила все случаи, когда вынуждена была сидеть напротив какой-либо из них на светских приемах, или замечала запах чужих духов на коже своего мужа. Она подумала о тех женщинах, что побывали сегодня у нее в доме, с их призывными улыбками, и к горлу ее подступила тошнота, а страстный пыл мгновенно угас.

– Пустите меня! – сказала она тихим решительным голосом. Выпрямившись, она попыталась стряхнуть его руки со своих плеч.