– Здорово! Просто отлично! – воскликнул Хитров, входя в свою приемную.

– Доброе утро! Что случилось? – тут же активизировалась Майя Михайловна.

Шеф ее очень волновал в последнее время – много работает, много нервничает, ничего не ест. И что-то звонков из дома нет. Майя Михайловна была всегда внимательна.

– Ничего не случилось. Нет, случилось! – ответил радостно Хитров. – Давайте по пирожному? Вместе с вами? С чаем? С вашим любимым чаем!

– Чай с ароматом вишневой косточки?

– Именно. А пирожные будем бисквитные. С кремовой розочкой.

– Я предпочту безе.

– Идет!

– Я пошла, – улыбнулась Майя Михайловна.

– Я вас жду! – со значением ответил шеф.

Это была их новая и очень хорошая традиция. Шеф и секретарь под вечер пили чай с пирожными. Они молчали, иногда секретарь делилась новостями. Иногда шеф начинал пространно рассуждать о жизни, и тогда Майя Михайловна замолкала – она понимала, что человеку надо выговориться.

Но сегодня утром они просто пили чай, наслаждались пирожными и говорили о пустяках. Леонид Сергеевич сиял.


Через три дня Хитров позвонил Ольге.

– Добрый день. Понимаешь, мне завтра надо обязательно навестить Константина Алексеевича. Он настоятельно просил. Может быть, ты подъедешь туда? Если, конечно, не сложно? Думаю, несмотря ни на что, и ему, и Вассе Федоровне приятно будет нас видеть. Знаешь, я своим ничего не рассказал про то, что мы расстались, – проговорил Леонид, с нетерпением ожидая ответа. – Наверное, и твои не знают?

Ольга помолчала, а потом проговорила:

– Я не стала рассказывать. Так было спокойнее.

– Ясно. Ну, так как? Встретимся там? А потом можно будет поехать чаю попить. Просто так. Поговорить. – Тут Леонид вдруг испугался, что Ольга сейчас откажется, а потому заторопился: – Если тебе не удобно, давай увидимся, где хочешь! Я не настаиваю. Я просто подумал, что так будет лучше!

– Не волнуйся, – ровным голосом произнесла Ольга. – Мне, в общем-то, все равно. Но о родителях ты подумал правильно. Давай там и встретимся.

– Хорошо, не забудь почту захватить! – Последнюю фразу Хитров сказал нарочно. Чтобы не выглядела эта почта глупым предлогом.

– Она у меня в сумке.

– Спасибо. Так я буду завтра в два часа.

– И я. До встречи, – сказала Ольга и повесила трубку.

«Кажется, я сделал все правильно. Васса Федоровна немного растормошит Ольгу, чай, пироги, все как раньше. Потом мы поедем, куда-нибудь зайдем. Нет, даже если не зайдем, все равно хорошо, что встреча состоится. Можно будет и еще раз увидеться!» – подбадривал себя Леонид. При всей бойкости разговора ему было страшно – сейчас он и подумать боялся, что они с Ольгой расстанутся навсегда.

Утром он позвонил тестю.

– Константин Алексеевич, я буду сегодня у вас дома. Со мной приедет тот самый человек, который вам нужен.

– Да ты что! – Хитров почувствовал, как у Мезенцева перехватило дыхание. – Ты его нашел?!

– Да. Пришлось, конечно, просить нужных людей, но в результате… В результате все прошло нормально.

– Как нормально? Он готов разговаривать?

– Ну, ситуация сложная. – Леонид оглянулся на дверь. Секретарь иногда так тихо стучалась, что он не слышал, и тогда она входила внезапно.

– Ты не можешь говорить? – догадался тесть.

– Да. Если коротко, ситуация сложная. Многое зависит от вас.

– Понятно. Я уж постараюсь! Ты когда его привезешь?

– Ну, как скажете, могу через час, могу через два.

– Он с тобой?

– Нет, я же сказал, что я на работе.

– Понятно. – Мезенцев помолчал, а потом сказал: – Мне нужно полчаса. Хочу, чтобы ребята приехали.

– Какие еще ребята?! Мы не договаривались о ребятах. Тем более об этих ваших малолетних бандюках. Нет, увольте! Я в этом принимать участие не буду.

– Послушай, они только посидят в кабинете. Помолчат. Они умеют выразительно молчать.

– Константин Алексеевич, это все уже в прошлом. Так нельзя сейчас себя вести.

– Ерунда, – уверенно заявил Мезенцев, – страх – самое действенное средство. А я ведь только попугать. Понимаешь, мне с ним разговаривать будет проще, если мужики плечистые за спиной моей будут.

– Господи, да как вам объяснить!

– Ничего не говори, Леня, ничего. Я из него, из этого артиста, землю вытрясу. И наши два миллиона заработаю. Ты только его привези.

– Ладно, – сдался Хитров, – через два часа мы будем у вас.

Дорога к дому Мезенцевых была знакома до каждого камня. Леонид мог с закрытыми глазами перечислить все, что попадется на его пути. Когда-то это был путь наверх. Потом путь к любви, затем – это была дорога к деньгам и положению. Теперь он ехал в дом к Мезенцеву и был готов все потерять, кроме Ольги. Когда-то ему и в голову не могло прийти, что выбор может быть таким ограниченным. «Интересно, как надо будет сейчас вести себя? Васса Федоровна так ко мне прекрасно относилась, а я, дурак…» – Леонид ехал не спеша. Зачем спешить, когда все дела почти закончены и остается одно дело, самое главное, ради которого и затевалась эта жизнь.

Рядом с забором Мезенцева выстроились черные внедорожники. «О, криминальные игры! – усмехнулся про себя Леонид. – Все, как у взрослых!» Из машин на него смотрели насупленные физиономии.

Провожаемый взглядами, он прошел в калитку, аккуратно ее прикрыл и направился к дому.

– Ленечка, как я рада тебя видеть! Совсем ты заработался, забыл про нас! – Васса Федоровна вышла встречать зятя.

– Я и сам не рад таким обстоятельствам, – Леонид поцеловал тещу, – но обещаю исправиться.

– А я тебе верю. Если обещаешь, значит сделаешь. Ты у нас такой. Я давно заметила. Иди, Константин Алексеевич в кабинете тебя дожидается. И парни с ним какие-то. Я бы таких на порог не пустила. Но с ним не поспоришь.

– Не волнуйтесь, мы с ним быстро все дела закончим и будем есть ваши пироги. А как ваши романы? Как вам пишется?

– Хорошо, вот только сюжетов не хватает!

– Васса Федоровна, это вам так кажется! Сюжетов столько вокруг, что только успевай записывать!

– Так расскажи мне, Ленечка, как-нибудь историю!

– Обязательно! Но только не сегодня. Вот приеду как-нибудь, мы с вами сядем в саду и я буду рассказывать. А сегодня – буду есть ваши пироги. Я так соскучился по ним!

– Да, вот это лучшее, что я сегодня услышала! – Васса Федоровна исчезла на кухне.

Леонид поднялся к Мезенцеву. Войдя в кабинет, он обомлел. Во главе стола сидел Мезенцев. По периметру комнаты сидели пацаны в кожаных куртках. В центре стояло большое кресло.

– Добрый день! – поздоровался Леонид. – А это что здесь?

– Это – декорации, – пояснил Мезенцев, – когда человек сидит один в центре комнаты, а за ним наблюдает несколько пар глаз, ему становится не по себе. Я хочу, чтобы этот тип понял – мы не шутим.

– Ясно. А если он не согласится разговаривать так?

– Заставим. Мы его не выпустим, Леня. – Тесть понизил голос: – Я пойду на крайние меры. Я вынужден пойти на них. Сам понимаешь.

– Ну, да. – Леонид подошел к окну, постоял там немного, а потом демонстративно сел на стул, стоящий в углу.

– А где? Где он? – Мезенцев обернулся к зятю.

– Сейчас, наверное, уже здесь. Я этому человеку сказал, что как только приедет, пусть попросит его к вам в кабинет проводить.

– Ты ему доверяешь? Он приедет?

– Да, приедет. Я все объяснил. А вот, наверное, и он.

Действительно, на лестнице послышались шаги, дверь распахнулась, и на пороге показалась Ольга.

– Папа, привет, а что это у вас тут такое?! – Она с удивлением уставилась на ребят в кожаных куртках.

– Здравствуй, дочка! – Мезенцев поморщился. – Рад, что приехала. Только потом поговорим, у нас тут дела важные. Закончим, спустимся. Иди к матери.

– Хорошо, – кивнула Ольга, поежившись, – только как-то все это странно…

– Иди, иди. Ничего странного, – махнул рукой Мезенцев.

– Константин Алексеевич, да пусть Оля останется, – подал голос из своего угла Хитров.

– Ты что такое говоришь?! Соображаешь?!

– Я дело говорю, – спокойно произнес Леонид. – Оля может остаться. Ведь именно она – тот самый человек, которому принадлежит нужный вам участок земли.

Ни один зрительный зал ни одного театра не слышал еще такой паузы. Тишина, повисшая в кабинете, была мертвой. Только поскрипывали тесные кожаные куртки на атлетических фигурах, призванных на помощь «бойцов».

– Как?!

– Вы это о чем? – Ольга с удивлением смотрела на отца и мужа.

– Я не понимаю, Леонид, что ты такое говоришь?! – Мезенцев привстал со своего кресла.

– Я говорю, что владельцем участка земли, который вам так нужен, чтобы построить мусоросжигающий завод, является ваша дочь. Этот участок она получила по договору по переуступке прав на аренду. Договор уже зарегистрирован. Владелец земли, то есть район, на территории которого он находится, поставлен в известность. Более того, управа поддерживает проект вашей дочери в программе по финансированию объектов народного образования. Поэтому даже если кто-то очень захочет, все равно не сможет повлиять на позицию управы. Одним словом, владелец не пойдет на перемену арендатора. Это я так, на всякий случай, чтобы ни у кого не возникло соблазна использовать властные ресурсы.

– Это как такое может быть?! Ольга, это правда? – Мезенцев стоял весь белый.

– Папа, я не очень понимаю, что здесь происходит. Но действительно, я арендую большой участок земли. Там же находится здание, в котором мы начинаем ремонт.

– Не было никакого здания на том участке! Ты все напутал! Ты не умеешь работать! Ты даже не удосужился посмотреть документы! – заорал на Хитрова Мезенцев.

Ольга отшатнулась от отца:

– Папа, ты что?!

– Молчи, не лезь! Выйди вон!

– Я никуда не пойду! И прекрати со мной так разговаривать! – Ольга вспыхнула.

– Вы не кричите, – улыбнулся Леонид. Его голос звучал тихо-тихо. Так, что все в комнате должны были прислушиваться к нему. – Вы не кричите, – повторил он еще тише, – это вы почему-то упустили из виду строение. Вы сначала пользовались старой картой, – Леонид указал на прикрепленную к доске карту, – потом вы не проверили документацию. Ваши люди сработали плохо. Они ничего не проверили. Или они были ограничены в возможностях. Информацию черпали в Интернете, на «дохлых» сайтах и в украденных старых базах данных. А здание было построено позже. Оформлено не сразу. Тогда в таких делах царил бардак. Никто всерьез не следил за мелочами. Понимаю. Для вас главное – земля. Да, она числилась за арендатором Ромадиным Юрием Петровичем. Да, ваши люди, Константин Алексеевич, угрожали ему и его семье. Они кое-что позволили себе. Но он оказался умным и находчивым человеком. И к тому же на его стороне была Фортуна. Именно она прислала к нему вашу дочь. Знаете, что смешно? Мне кажется, что в своем выборе все руководствовались фактором близости. Вам было близко от дома. И Оля разумно рассудила, что дорога до работы должна быть близкой. Выйдя на Ромадина, ваша дочь уговаривала его уступить этот участок. Он сначала не согласился, а потом, когда ваши молодчики стали безобразничать с его машинами, угрожать родным и когда они попытались устроить аварию, он разыскал Ольгу и согласился уступить ей участок. Он преследовал две цели. Дать возможность вашей дочери исполнить свою мечту. И вторая цель – наказать вас. За вашу манеру вести дела. Ромадин мне сказал, что именно эта сделка по переуступке прав была самой лучшей в его жизни и принесла ему самое большое удовлетворение. «Надеюсь, он не рискнет обойтись со своей дочерью так, как он решил разобраться со мной».