— Это не совсем так. Нас только пятеро. Старшего зовут Иерусалим, ласково — Салем. Затем идет Гаррет, потом я, и уже после мои сестры — Рахиль и Лиа.

Священнику понравились их библейские имена. Возможно, этот молодой человек и не был таким уж безнадежным, как ему показалось в самом начале.

— А как вас зовут? — поинтересовался он.

— Ной.

— Неужели? — протяжно произнес лорд со скучающим выражением лица. — Нас должна тронуть ваша религиозность? Для этого поездка чересчур утомительна.

— А мне интересно, — тихо возразила вдова. Ей импонировали непринужденные манеры и дружелюбие американца. — Расскажите мне о своих родственниках…

— Кое-кому это может показаться довольно скучным, — произнес Ной.

— Мне бы тоже хотелось послушать, — сказал торговец, явно поддевая ненавистного ему лорда.

— Право, поведайте нам о себе, — попросил приходской священник, размышляя над тем, что, вероятно, колонисты и не являлись язычниками.

— Я тоже не возражаю против вашего рассказа, — заметил солдат, протирая желтую медную пуговицу униформы рукавом красного плаща.

— Во всяком случае, это лучше, чем слушать храп, — заключил торговец, указывая на пожилого джентльмена, сидевшего между ним и Ноем. Мужчина действительно тихо посапывал, уронив голову на кожаную подушку сиденья.

— Наверное, вы правы, — согласился поведать о себе американец. — Ну что ж, у Салем и Эшли трое детей: Кортни, Трэнтон и Трэвис. Гаррет и Дарлин имеют двоих: Элизабет и Джордан. Лиа и Трои — родители Эдварда, Дэвида, Майкла и Джейкоба. Все они ужасные непоседы, — нежно и с любовью добавил Ной. — Рэй и Иерихон произвели на свет трех девочек: Элизу, Кэти и Гарланд. — Ной замолчал, перебирая в уме имена. — Да, все верно. Конечно же, Эшли снова увеличивается в размерах. Думаю, что стану дядей в тринадцатый раз еще до того, как возвращусь в родную Виргинию. Придется задержаться здесь дольше, чем я рассчитывал.

— А чем именно вы занимаетесь? — спросил лорд, желавший побыстрее сменить семейную тему.

— А я разве не сказал? Впрочем, вы правы. Я приехал в Англию для того, чтобы разрешить проблемы с недвижи мостью, принадлежащей моим невесткам, а также зятьям.

— Так, значит, ваша семья имеет здесь собственность? — заинтересовался молодой лорд. Он не смог скрыть изумления, хотя в его голосе вновь слышалась снисходительная интонация.

— Жену Салема зовут Эшли Линн. Она племянница покойного герцога Линфилдского и его единственная наследница. Вам, должно быть, известно линфилдское поместье. Именно оттуда я и возвращался, когда моя лошадь получила увечье. — Впервые лорд взглянул на Ноя с уважением. — Сейчас я направляюсь в Стенхоуп. Мне сказали, что наш экипаж будет проезжать это место. Поместье Стенхоуп принадлежит моему зятю.

— Нет, здесь вы ошибаетесь, — поправил Ноя молодой щеголь. — Я точно знаю, что это собственность лорда Хантерсмита. Он живет там уже несколько лет.

— Насколько мне известно, Джефри Хантерсмит ни когда не жил в Европе. Большую часть жизни он провел в Америке и счастлив носить имя Иерихонсмит. Кстати, он муж моей сестры Рахиль.

— Оказывается, вы очень знатный человек, — пробормотал торговец, окончательно запутавшись в родственниках Ноя.

Ной рассмеялся:

— Вряд ли. Меня, Эшли и Иерихона совсем не интересуют титулы. Однако возникают определенные проблемы из-за отсутствия владельца. Вот почему они выбрали меня, чтобы уладить все дела.

— Как демократично это выглядит… — усмехнулся лорд.

— Решение было единогласным? — спросила молодая леди.

Ной отрицательно покачал головой:

— Нет, один человек был категорически против.

— Неужели?

— Я имею в виду себя, — сухо произнес Ной.

— Отчасти я вас понимаю. Давайте я возьму малыша обратно. Он уже успокоился. Спасибо вам. Нелегко путешествовать с грудным ребенком.

— В наше время всем трудно путешествовать, — процедил сквозь зубы фермер. — Лучше сидеть дома. Кругом одни бандиты и разбойники.

Ною не хотелось ввязываться в спор. Расчувствовавшись от воспоминаний о родных, он мысленно прикидывал, что бы подарить ребенку Эшли, который вскоре появится на свет.

Но, заметив волнение вдовы, попытался все-таки ее успокоить.

— Конечно, вы преувеличиваете. — возразил Ной торговцу.

— Нисколько. Две недели назад к северу отсюда был разграблен экипаж.

— Будем надеяться, Господь защитит нас сегодня, — сказал священник.

Молодой лорд громко вздохнул.

— Вы доверяете Богу, а я полностью полагаюсь лишь на это. — Он распахнул свой плащ и указал на пистолет, выпиравший под шелковой рубашкой.

Солдат похлопал по сабле, вложенной в ножны и висевшей сбоку.

— А я надеюсь на это.

— О, пожалуйста, — взмолилась вдова, еще крепче прижав Гедеона к груди — Перестаньте размахивать своим оружием.

— Зря вы так разволновались, мэм, — возразил солдат, но все-таки убрал руку с ножен и вновь принялся чистить пуговицы.

Лорд застегнул плащ, заметив:

— На всякий случай оружие нужно иметь при себе.

— А я не считаю, что следует носить с собой оружие, — сказал священник.

Торговец согласился:

— Проще куда-нибудь спрятать деньги.

— Верно, — подтвердил фермер. Его взгляд упал на золотую цепочку, свисавшую из кармана плаща лорда. — И драгоценности тоже. Не стоит привлекать к ним внимание.

Вдова снова воскликнула:

— Прошу вас, перестаньте! Вы так говорите, будто нас должны обязательно ограбить. Но ведь для этого нет никаких причин. — При этом она взглянула на Гедеона. — Хотя, чтобы избежать ограбления, вы можете спрятать свои драгоценности в детских пеленках. Я думаю, что ни один разбойник не догадается искать украшения в таком месте. Ной улыбнулся неожиданному предложению. Он представил себе, как вдова боролась бы с целой бандой грабителей, лишь бы защитить сына.

— Тогда все в порядке, мэм, — подыграл он ей.

— Согласен, — совершенно серьезно сказал лорд. Он потянул за золотую цепочку и вытащил часы. — Вы не спрячете это? Только до тех пор, пока мы благополучно не доберемся до Лондона.

Американец просто изумился. Он и представить себе не мог, насколько быстро паника может овладеть людьми.

— Милорд, я только пошутила, — пошла на попятную вдова, глядя на изящные, мастерски выполненные часы так, словно они могли укусить ее.

— Прошу вас, — не унимался тот, — и эти перстни тоже. Вряд ли можно было бы придумать что-нибудь более подходящее. У бандитов есть свой моральный кодекс. По крайней мере насколько это мне известно. У вас мои ценности были бы в сохранности.

Увидев, что молодой человек всерьез обеспокоен, молодая женщина, как ни странно, согласилась:

— Хорошо, но мне кажется, вы зря так переживаете. — Она взяла часы и очень осторожно спрятала их в пеленках Гедеона. — Однако часть драгоценностей вы должны оставить при себе, чтобы негодяи не заподозрили, что от них что-то прячут. — Вдова говорила с иронией, но перепуганный щеголь, казалось, не замечал этого.

Откашлявшись, святой отец тоже обратился к женщине:

— У меня с собой много денег, и я также хотел бы благополучно доехать до Лондона. — Он полез в карман и, вытащив оттуда кожаный кошелек, протянул молодой особе.

— Не думаю, что…

— Я был бы вашим должником, — упорствовал священник.

— Ладно, но оставьте несколько монет себе, — вдова сделала складку в детской пеленке, — а остальное кладите сюда.

— Спасибо. Теперь мне гораздо спокойнее.

— Это полный абсурд, но, может быть, кто-то еще желает спрятать свои вещи у Гедеона?

— Если, конечно, вы не возражаете, — произнес фермер. Наклонившись вперед, он снял свой грязный башмак и вытряхнул из него такой же кошелек, как у священника, но только более легкий. Достав несколько монеток, он снова положил их в башмак, а оставшиеся деньги передал спасительнице, смущенно произнеся:

— Все равно мне неудобно ехать с кошельком в ботинке.

Пожав плечами, торговец тоже последовал примеру других. Снял шляпу, достал кошелек, покоившийся на его лысой голове, и протянул лорду, который, в свою очередь, передал вдове. Мгновение спустя засуетился солдат. Поскольку пожилой джентльмен продолжал крепко спать, все с любопытством посмотрели на Ноя. Тот жестом показал, что гол как сокол.

— Кучер отобрал у меня то, что не успел взять хозяин постоялого двора. Думаю, что и всех вас тоже уже здорово «почистили».

Дама искренне расхохоталась:

— Достаточно, поскольку в детских пеленках больше нет свободного места ни одному лишнему фартингу.

Ной с удовольствием слушал молодую женщину, ему захотелось сказать ей что-нибудь хорошее. Как бы семья возликовала, если бы стало известно о его влечении к этой юной вдове! Никто из Маклелланов не одобрял выбора невесты Ноя.

— Несомненно, она мила, но немного сдержанна и холодна. Конечно, видно, что она порядочна, но почему-то никогда не улыбается, — так отзывались родные о Хилари Боуэн.

Ной Маклеллан никогда не оправдывался перед ними в своем выборе, он точно знал, что ему нужна именно такая жена, как Хилари Боуэн. Ее отец и дед были банкирами, возглавлявшими одну крупную компанию в Филадельфии, там они и познакомились с ней. Единственный родной брат убит в Иорктауне во время войны. Хилари оставалась истинной патриоткой даже спустя пять лет после ее окончания. Она отвергала, даже презирала, все британское. По крайней мере так считала его семья. Однако Ноя нисколько не волновало отношение Хилари к его английским родственникам со стороны братьев или сестер. По мере все большего увлечения работой в правительстве Ной понял, что она могла бы ему очень пригодиться как надежный партнер.

— Ты хорошо подумал, прежде чем решил жениться на Хилари? — спросила его мать вскоре после знакомства с девушкой. — А как же страсть? Любовь?

— Я люблю Хилари, мама, — ответил Ной. Ему никого не хотелось посвящать в свои отношения с невестой. Совершенно ни к чему были бы косые взгляды родственников.