Она заморгала:

— Почему же ты назвался Ашем? Он криво улыбнулся:

— Я был в полубеспамятстве, и ты неправильно меня поняла.

Объяснение выглядело правдоподобным, но она все же с опаской спросила:

— Так ты все еще Стивен? Если нет, еще не поздно отменить венчание.

— Я, как и был крещен, Стивен Эдуард Кеньон. — Он нагнулся и поцеловал ее теплыми упругими губами.

— Миссис Стивен Кеньон. Ну что ж, звучит неплохи. — С довольным вздохом она прильнула к его груди. Хотя бы сегодня она постарается не вспоминать о том, как чудовищно мало времени у них остается. Но эта мысль все равно продолжала таиться где-то в глубине ее души. Она машинально сжала пальцы, как бы стараясь удержать Стивена.

Он погладил ее шею с такой нежностью, что все ее тело затрепетало.

— Я должен сказать тебе еще кое-что.

Склонив голову набок, она посмотрела на него сквозь томно полусомкнутые веки.

— Я вижу, что у вас много тайн, мистер Кеньон. Вы хотите признаться, что вы грабитель, бежавший из Ньюгейтской тюрьмы?

Он слегка улыбнулся:

— Я хотел признаться в преступлении, ничуть не менее тяжком…

Договорить ему не позволил писк, донесшийся из деревянного ящичка. Осмотрев ящичек, с медной ручкой, весь в дырочках, Розалинда сильно удивилась:

— Боже, что это?..

— Это мой свадебный подарок. — Он поднял крышку. Внутри находилось пушистое одеяльце, ящик с песком… и тот самый пестрый котенок с сеновала. Котенок поднялся на задние лапки, попробовал остроту своих коготков на краю ящичка. Его большие зеленые глаза так и светились любопытством.

— Мне пришлось выбирать между бриллиантами и безродным котенком, — объяснил Стивен. — По природной скупости я выбрал котенка.

— О Стивен! — Вся сияя от радости, Розалинда взяла в ладони маленькую проказницу. Мордочка у нее была черная, но с рыжей полоской на лбу и белым пятном на подбородке. Розалинда позволила котенку вскарабкаться ей на плечо, не обращая внимания на то, что он оставляет клочки черного пушка на ткани цвета слоновой кости. Она счастливыми глазами посмотрела на своего будущего мужа.

— Этот подарок мне дороже, чем все бриллианты Англии.

Он ласково потрепал ее по щеке. — Я рад, что смог угодить тебе своим подарком.

Ее сердце больно сжалось при мысли, что он подарил ей эту пеструю малышку, чтобы та доставляла ей ничем не омраченное удовольствие в трудные предстоящие месяцы. До чего же он добр, ее будущий муж. И как неотразимо привлекателен.

Опустив глаза, чтобы Стивен не смог прочесть ее мыслей, она сняла котенка с плеча и положила на кровать. Задрав свой короткий пушистый хвост, тот прыгнул по одеялу.

В этот момент дверь отворилась, вошла Мария в великолепном голубом платье, которое обычно надевала, играя королеву. Ее сопровождал Алоизий. Почуяв кошку, он навострил уши. В один прыжок преодолев пространство, отделявшее его от кровати, пес протянул нос к незваной гостье.

— Пошел прочь! — закричала Розалинда и бросилась к кровати, опасаясь, как бы пес не проглотил живьем ее маленькую любимицу.

Стивен тоже поспешил на помощь, но их усилия оказались совершенно излишними. Котенок без малейшего страха смотрел на маячившую перед ним собачью морду и шумно дышащую пасть. Затем поднял свою лапку с острыми коготками и точным движением царапнул Алоизия по носу.

Алоизий, заскулив, подпрыгнул. Котенок сделал два шажка по направлению к нему и уставился на него яростным взглядом, что твой сибирский тигр. Воцарившееся долгое напряженное молчание нарушалось только поскуливанием пса. Затем, опустив хвост, он спрятался за Марию.

Мать Розалинды рассмеялась:

— Что тут происходит? Бедный Алоизий никогда не оправится от такого унижения.

Подобрав котенка, Розалинда почесала у него за ухом.

— Порция — свадебный подарок Стивена.

— Порция? — с улыбкой переспросил он.

— Неплохая кличка для кошки, — объявила Мария. И повернувшись со всем театральным величием леди Макбет, сказала: — Вы вторглись в чужие владения, дерзкий молодой человек. Жених не должен видеть невесту перед свадьбой. Это плохая примета.

— Я хотел поговорить с Розалиндой, — кротко сказал он.

— Для этого у вас будет вся жизнь, — твердо сказала Мария, выпроваживая его из комнаты. — Уходите, уходите, уходите.

Печально улыбнувшись Розалинде, Стивен вынужден был удалиться. Что он хотел ей сказать, мелькнуло у нее в уме. Но она тут же пожала плечами. Да какая разница. Истинное значение имеет только его болезнь, все остальное в сравнении с ней кажется незначительным. Так ли уж, например, важно, что его фамилия Кеньон, а не Аш?

— Позволь-ка я погляжу на тебя, — сказала Мария. Она обошла вокруг дочери, осматривая ее критическим взглядом, и только после этого одобрительно кивнула. — Именно так и должна выглядеть невеста, моя дорогая.

— Ей не мешало бы быть помоложе, — заметила Розалинда.

— Красота не имеет возраста, она вечна. — Мария села на кровать. Тут же подбежала Порция и потерлась о ее руку, требуя ласки.

Когда Мария стала гладить котенка, Розалинда тихо сказала:

Все беззащитные существа так доверчиво подходят к тебе, мама. Как я в свое время.

— Кажется, только вчера мы с Томасом нашли тебя среди всех этих мусорных куч, — с ностальгической улыбкой сказала Мария. — Как быстро ты стала взрослой женщиной.

— О мама! — Со слезами на глазах Розалинда опустилась на постель и обняла Марию. — Даже не представляю себе, как могла бы сложиться моя жизнь, если бы не вы с папой. Я просто в неоплатном долгу перед вами.

— То, что мы увели тебя тогда к себе домой, было лучшим поступком в нашей жизни. — Мария крепко стиснула руку дочери. — Иногда я даже думаю, какое счастье, что мы не поступили в труппу какого-нибудь знаменитого театра. Слишком большой успех принес бы с собой много искушений и соблазнов. Это могло бы повредить благополучию нашей семьи, а в конечном итоге семья — самое главное в нашей жизни. — Она вдруг улыбнулась. — Разумеется, я была бы не прочь сыграть в «Изабелле» в «Ковент-Гардене», в то время как Сара Сиддонс исполняла бы ту же роль в «Друри-Лейн». Не думаю, что публика была бы разочарована.

— Ты сыграла бы лучше миссис Сиддонс, — поддержала мать Розалинда.

— Может быть, да, а может быть, и нет. — Мария передернула плечами. — В конце концов не важно, что я никогда не играла в больших театрах. Важно, что я вкладывала в игру всю свою душу, этого достаточно. — Она потерлась носом о носик Порции. — У нас есть несколько минут. Должна ли я прочитать тебе материнские наставления о жизни и любви?

Розалинда рассмеялась.

— Думаю, я уже неплохо их знаю, мама. Ведь я три года была замужем. — Увидев, что мать вытирает глаза, она нахмурилась. — Что-то не так? Тебе не нравится, что я выхожу замуж за Стивена? А я думала, что он тебе симпатичен.

— Даже не могу сказать, как симпатичен. Он человек совершенно особенный. — Вытащив платок, Мария высморкалась. — Просто, начиная с нынешнего дня, наша жизнь неузнаваемо изменится. Выйдя замуж за Чарлза, ты осталась вместе с нами, Стивен же заберет тебя с собой в другой мир. Назревают и другие перемены. Ты видела, какими глазами смотрели друг на друга Джессика и Саймон Кент, Думаю, они тоже скоро пойдут к алтарю, особенно если твой отец застанет их целующимися за сундуком с костюмами, тогда они присоединятся к какой-нибудь большой труппе. И мы останемся втроем с Брайаном, а он ведь совсем еще мальчик.

Розалинда проглотила ком в горле.

— Если… упаси Боже… что-нибудь случится со Стивеном, вы возьмете меня обратно, к себе в труппу?

— Конечно. Но кто же говорит о таком в день свадьбы? — пораженная, сказала Мария.

Слушая ее, Розалинда радовалась, что ничего не сказала родителям о болезни Стивена. Это можно будет сделать позднее, перед возвращением домой. Джессика никому ничего не сказала о ее признании, хотя частенько поглядывала печальными глазами на сестру и Стивена.

Но уже пора. Розалинда поднялась и взяла в руки букет. Составленный из осенних цветов, он играл всеми оттенками золота и янтаря.

— Время идти, мама.

Когда они с матерью спускались по лестнице, она вспомнила, как Стивен сказал серьезным тоном: «Время идти. Розалинда».

Время — ее враг.

День пятьдесят пятый

Не слушая успокоительных замечаний пожилого викария, Стивен беспокойно расхаживал по залитой солнцем лужайке, где должна была состояться церемония. Окаймленная высокими деревьями во всем их осеннем великолепии, лужайка была как нельзя более подходящим местом для бракосочетания. Еще до прибытия жениха и невесты собралось довольно много народу, причем многие женщины, как и Розалинда, были наряжены в театральные костюмы.

Присутствовали и некоторые жители Бери-Сент-Джеймса, которые за долгие годы сдружились с членами труппы, среди них и завзятый театрал — сквайр, в чьи владения входила и эта лужайка. В то время как оркестр наигрывал Генделя, гости воздавали должное яствам, которыми были уставлены столы на краю лужайки. Стивен заказал свадебный завтрак на открытом воздухе, хозяин гостиницы со своей стороны обеспечил холодные мясные закуски, на костре жарилась большая говяжья нога. Разложенную по столам пищу охраняла старая Нэн, которая, словно шекспировская ведьма, набрасывалась на всякого, кто пытался стянуть какой-нибудь лакомый кусочек.

Расхаживая по лужайке, Стивен молился Богу, в которого не верил, чтобы Он уберег его от неожиданного приступа боли. В этот день — лучший из всех дней — он не хотел никаких неприятностей.

Джереми Джоунз, который был шафером, утешительно сказал:

— Вы примнете всю траву, если будете так нетерпеливо расхаживать, Стивен. Да не беспокойтесь вы. Роза скоро придет, никуда не пропадет. — Он улыбнулся своей неожиданной рифме. — Дженни Ландерс и Мери Кент не подкачают ни в какой роли, но нам будет не хватать Розалинды как умелого распорядителя. Представляю себе, какой хаос воцарится теперь у нас в театре.