— Думаю, что расходовать на такое дело шампанское — просто преступление. Надеюсь, позднее я смогу угостить вас всех вином в буфете гостиницы.

— С удовольствием принимаем это приглашение, — сказал старший Фицджералд. — Я непременно пожелаю вам здоровья и долгих лет жизни.

Эти слова вернули Стивена к жестокой реальности. Ничье доброе пожелание не сможет продлить его жизнь. Сразу потеряв аппетит, он встал:

— Пойду посмотрю, как там чувствует себя Юпитер в здешней конюшне.

— Я тоже пойду с вами, — вызвался Брайан.

— Ты должен еще сделать уроки, — твердо сказала его мать. — Вы, Томас и Джессика, отправляйтесь на репетицию. Может быть, ты. Роза, проводишь мистера Аша в конюшню, а затем отведешь в гостиницу «Король Георг»… — Мария запнулась и, чуть помолчав, с некоторым замешательством добавила: — Если вы, конечно, хотели бы посмотреть на нашу работу.

— Это самое большое мое желание, — искренне заявил Стивен. Он бывал за кулисами нескольких столичных театров, но никогда не видел, как репетируют бродячие актеры. Любопытно взглянуть, как они это делают.

Розалинда встала, и они вместе вышли в залитый солнечными лучами двор. По пути к конюшне она сказала с веселыми искорками в глазах:

— Надеюсь, что наш завтрак не показался вам чересчур сытным?

Ее вопрос позабавил его. Любуясь, как играет солнце на ее золотисто-рыжеватых волосах, он сказал:

— Мне было приятно присутствовать на вашем завтраке. И я почерпнул кое-что для себя полезное.

Когда они подошли к конюшне, он открыл дверь, пропустил свою спутницу. И, уступая любопытству, спросил:

— Вы сильно отличаетесь от всех остальных членов семьи. Может быть, вы девочка из сказки, оставленная эльфами среди первоцветов и земляничных ягод?

— Вернитесь на грешную землю, — сказала она, сразу посуровев. — Я приемная дочь Фицджералдов. Они нашли меня на набережной, где я собирала объедки. Было мне тогда всего три-четыре года. Судя по некоторым сведениям, я сошла с корабля вместе с матерью, которая сразу же умерла. Просто не представляю себе, как сложилась бы моя судьба, не удочери меня Фицджералды.

Он посмотрел на нее, с ужасом представляя себе, что могло бы случиться-с потерянной маленькой девочкой. Да еще прехорошенькой.

— Просто невероятная история. Фицджералды не пытались выяснить что-либо о вашем происхождении?

— Они не могли задерживаться в Лондоне, должны были ехать на гастроли в Колчестер. Мама вспоминает, что одежда на мне была очень хорошая; говорила я, как ребенок из культурной семьи, так что родители мои, по всей видимости, были людьми обеспеченными. — Она пожала плечами. — Вот и все, что я. знаю о своем происхождении.

Высунув морду из стойла. Юпитер заржал, повелительно требуя ласки. Стивен погладил его бархатистый нос.

— Вы никогда не думали о своих настоящих родителях?

Розалинда заколебалась, ответила не сразу:

— Да. Только я ни за что на свете не хотела бы, чтобы мама или папа узнали об этом. Боюсь, они были бы обижены, потому что никто не мог бы воспитать меня с большей любовью и добротой, чем они.

— И все же любопытство — естественное человеческое качество, — спокойно произнес он.

— Но вы же меня хорошо понимаете, — сказала она без обычных смешинок в глазах и погладила гладкую холку Юпитера. — Вполне возможно, что у меня есть какие-то родственники. Я порой старалась отыскать среди зрителей тех, кто походил бы на меня. Иногда я задумываюсь, каково мое истинное имя и ждал ли нас с матерью кто-нибудь в Лондоне. Ведь это произошло почти двадцать пять лет назад. Помнит ли кто-нибудь о маленькой потерянной девочке? — Она задумчиво взглянула на него.

Она все еще продолжала гладить Юпитера, и, стремясь как-то утешить ее, Стивен прикрыл ее руку своей.

Когда их пальцы соприкоснулись, он почувствовал нечто вроде электрического разряда. Убрав руку, он спросил:

— Помните ли вы хоть что-нибудь о своей жизни до того, как вас удочерили Фицджералды?

— У меня осталось лишь несколько разрозненных воспоминаний. Помню, как кто-то, вероятно, мама, обнимал меня. Помню, что жила в большом каменном доме. Но, возможно, он представлялся мне таким только потому, что я была мала.

— Вы даже не помните своего имени?

В ее глазах мелькнуло что-то темное, нестерпимо мучительное, но она тут же отвела взгляд.

— Даже имени не помню. Ставен почувствовал, что надо переменить тему.

— Странно, должно быть, не знать ничего о своих предках. — Он криво усмехнулся. — Но в этом есть и что-то утешительное. Можно, например, предполагать, что ты сын или дочь короля. Тебя похитили цыгане, а затем ты оказался в руках людей, выдающихсебя за твоих родителей.

Розалинда улыбнулась, ее глаза просветлели.

— Верно. В человеческой природе есть что-то необъяснимо странное. Мы всегда стремимся к тому, чего не можем иметь. — Его, казалось бы, случайные слова отозвались в ее душе с необыкновенной силой. Ее притягивал к себе внешний мир, как лошадь притягивает трава, растущая но другую сторону изгороди, за которой она пасется. Может быть, именно поэтому ее так интересует Стивен, выходец из того, внешнего, мира, человек добрый и привлекательный.

Даже очень привлекательный. Он причесал волосы по-новому, не так строго, и ему шла эта новая прическа. Но нельзя забывать: он не для нее. Он истинный джентльмен.

Она бродячая актриса, к тому же и не очень хорошая. И все же она сумела произнести убедительно веселым тоном:

— В следующий раз, когда я затоскую по утраченной семье, то напомню себе в утешение: зато у меня нет этих ужасно надоедливых теток и пьяных кузенов.

— Если вы почувствуете недостаток в родственниках, я с удовольствием ссужу вам множество своих, к тому же прелюбопытнейших, — сказал он. Его лицо было серьезно, но глаза насмешливо поблескивали. — Маленьких пожилых леди, которые подливают себе в чай бренди, а затем ругаются, как матросы. Отдаленных родственников, которые продули в азартных играх все, что имели, и явились за подачками. Лицемерных ханжей, проповедующих праведный образ жизни и втайне предающихся пороку. У меня хватает всяких.

— Я ни за что не решилась бы лишить вас таких замечательных родственников, — великодушно сказала она. — Надеюсь, что у вас есть и другие, более милые вашему сердцу.

— Всего несколько. Есть старшая сестра, дама довольно суровая, но с добрым сердцем. И у нее просто чудесные дети. — Стивен вытащил из кармана бесформенный кусок сахара и предложил его Юпитеру. Лошадь тут же схрумкала это лакомство. — Есть у меня и младший брат, бывший солдат. Наши отношения были довольно прохладными, но с тех пор как он оставил армию, мы замечательно сблизились. Видимо, оба поумнели с годами.

Розалинда обратила внимание, что он так и не упомянул о жене, что, разумеется, отнюдь не означает, что он холост. Вполне вероятно, что он серьезно поссорился с женой и поэтому в одиночестве скитается по стране. Напомнив себе, что его семейное положение не должно ее интересовать, она сказала:

— Юпитер как будто бы удовлетворен, так что мы можем пойти посмотреть, как там наша труппа.

Стивен предложил ей свою руку. Они вместе вышли из конюшни и пошли по главной улице Редминстера. Розалинде приятно было чувствовать твердую опору под своей ладонью и еще приятнее было ловить на себе завистливые взгляды встречных женщин, которые засматривались на ее красивого спутника. Она поймала себя на мысли, что слишком уж наслаждается этой прогулкой. Напомнив себе, что они находятся вместе по чистой случайности, она вернулась к их прежней теме:

— Вы с братом очень похожи?

— Только внешне. Майкл — человек куда более темпераментный, — задумчиво сказал Стивен. — Даже теперь, когда он женился и осел, он по-прежнему проявляет то, что я назвал бы постоянной бдительностью. Это совершенно естественно для человека, долго жившего среди всевозможных опасностей. Он столько лет воевал, видимо, постоянная настороженность или бдительность и помогла ему выжить.

— Я запомню то, что вы мне сказали, — проговорила Розалинда. — Это может пригодиться при воссоздании образа подобного человека.

— Вот что значит быть актрисой. Вы должны проявлять постоянную наблюдательность, подмечая все, что может вам понадобиться для игры в театре.

Она рассмеялась:

— Ну какая я актриса. Я только заполняю нежелательные паузы. Для женщины у меня слишком высокий рост. Джесс — вот по-настоящему талантливая актриса. А я занимаюсь всякими хозяйственными делами, декорациями, костюмами, текстами пьес, еще суфлирую. Словом, делаю необходимое, чтобы труппа могла спокойно работать.

— Труппа все время переезжает с места на место? Она покачала головой:

— Нет, не все время, В самые холодные зимние месяцы мы живем в Бирмингеме и ездим со своими спектаклями по его окрестностям. Но с весной мы снова в пути. — Она показала головой на гостиницу впереди. — Если повезет, мы играем в таком приличном месте, как «Король Георг». Не повезет, так в большом сарае или амбаре.

— Жить в непрерывных разъездах не слишком-то удобно, — заметил Стивен. — Вы разъезжаете как Бог на душу положит?

— Нет, у нас есть постоянный маршрут, проходящий через Уэст-Мидлендс. Люди там ожидают нас, а мы заранее знаем, как устроиться в том или ином городе. — Они вошли по крытой подъездной дороге во двор гостиницы. — Бродячие актеры — в нашей среде самое низшее сословие. На первом месте, разумеется, стоят лондонские театры. Они гастролируют по самым важным маршрутам. Заезжают в Бат, бывают в Йорке. Нам же остаются самые маленькие городки, куда никто не хочет заезжать.

— Ваши родители очень талантливы. Они наверняка могли бы иметь успех в одном из столичных театров. Розалинда грустно улыбнулась:

— Талант еще не все. Мой отец может играть любую роль, начиная с Лира и кончая Фальстафом. А когда моя мать играет трагедию «Изабелла», даже взрослые плачут навзрыд. Их блестящую игру, естественно, замечали многие. Известный актер Джон Филип Кембл взял их обоих на испытательный срок в театр «Друри-Лейн». Проиграли они там всего месяц. Семейная легенда утверждает, что Кембл завидовал успехам моего отца. Возможно, это правда. Но правда и то, что мой отец привык делать все по-своему. Директора театров — люди высокомерные и не терпят никакого упрямства. И уж конечно, Кембл не станет терпеть артистический темперамент актера, который пробыл в Лондоне слишком недолго, чтобы снискать достаточно прочную любовь зрителей. — Она качнула головой. — Единственный выход для моего отца — быть директором в собственном театре. Может быть, театр Фицджералда и не так знаменит, но папа может делать все, что сочтет нужным.