Ви Киланд - Моя прекрасная ошибка

Я уже знала все, про что читала, но, увидев описание этих событий на бумаге, была просто потрясена. Кейн поставил мои интересы и интересы моей сестры выше собственной безопасности, сделав все возможное, чтобы привлечь внимание к нам, не думая при этом, чем это все может для него кончиться. И он проделал то же самое несколько недель назад – предпочел пожертвовать собственным счастьем и сам порвал со мной отношения, чтобы не ворошить столь болезненное для меня прошлое.

Я закрыла глаза. Перед глазами снова возник образ мамы, каким я его запомнила в тот день в церкви. Она сказала, чтобы я приходила в церковь, когда мне захочется с кем-нибудь поговорить, и Бог выслушает меня.

– А если Бог в этот момент будет занят?

– Тогда тебя выслушает один из его ангелов.

Внезапно истина предстала передо мной во всей своей предельной ясности. Не Кейна надо было мне прощать. Он никогда не делал ничего плохого, лишь пытался защитить меня. Мне надо простить саму себя, чтобы безоговорочно принять его в свое сердце. Ведь бежать от него было поздно – мое сердце уже принадлежало ему.

Чарли, наверное, заметил мою задумчивость и решил, что я расстроена.

– С тобой все в порядке? – Он указал на мятый конверт на стойке и документ, который я читала.

– Теперь в порядке. Спасибо тебе, Чарли.

Меньше всего я ожидал получить сообщение от Рэйчел. Я еще раз перечитал наш странный обмен репликами, который произошел час назад и после которого остались одни вопросы.

Рэйчел: Мы можем поговорить завтра после занятий?

Кейн: Конечно. У тебя все в порядке?

Рэйчел: Да. Все отлично.

Кейн: Ты хочешь что-то обсудить? Что-то связанное с занятиями или с диссертацией?

Рэйчел: Нет.

Я знал, что по вторникам после колледжа она обычно убегала на работу в бар.

Кейн: Разве тебе не нужно на работу после занятий?

Рэйчел: Нет. Я взяла отпуск на неделю.

Так что у меня не оставалось ни малейшей надежды заснуть сегодня вечером. Я был слишком взвинчен и растерян. И, конечно, мой разум тут же начал играть со мной злую шутку, воображая всякое дерьмо, например, почему она вдруг решила взять недельный отпуск. Я тут же вообразил, как она сидит в самолете и летит в какое-нибудь экзотическое место отдыхать с этим придурком Дэвисом. И хотя с момента последнего сообщения прошло уже довольно много времени, я все-таки взял телефон в надежде выяснить хоть что-нибудь, что поможет мне, наконец, расслабиться.

Кейн: Ты куда-то собираешься?

Она напечатала ответ только через несколько минут.

Рэйчел: Нет. Никуда не собираюсь.

Дальнейшие попытки расслабиться были столь же тщетны. В конце концов я схватил ключи и решил, что ждать до завтра, чтобы услышать, что хотела сказать мне Рэйчел, слишком долго. Я дал ей время все осмыслить, как она просила, но если она, наконец, готова поговорить, то мне тоже, безусловно, нужно многое ей сказать.

Добравшись до ее дома, я понял, что уже довольно поздно. Не желая напугать ее поздним звонком в дверь, я решил сначала написать.

Кейн: Ты не спишь?

Точки запрыгали по экрану. Ответ пришел почти сразу.

Рэйчел: Нет.

Кейн: Может, нам стоит поговорить чуть раньше, чем завтра после занятий?

Рэйчел: Конечно. Во сколько?

Кейн: Прямо сейчас.

Рэйчел: Думаю, будет лучше, если мы поговорим при встрече.

Кейн: Согласен. Я внизу. Можно подняться?

Через минуту зазвонил телефон.

– Ты шутишь?

Вместо ответа я нажал на звонок.

– Не пугайся, это я.

После того как она впустила меня в дом, я еще некоторое время с нетерпением ждал лифта. Эта чертова штуковина двигалась слишком медленно. Теперь, когда Рэйчел позволила мне войти и я уже был рядом, ожидание казалось мне невыносимым. Мое сердце колотилось как сумасшедшее. Сгорая от нетерпения, я огляделся в поисках входа, ведущего на лестницу. Обнаружив его, я распахнул дверь и почти побежал вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

Дверь в квартиру Рэйчел открылась как раз в тот момент, когда я буквально ворвался на ее этаж.

– Ты и вправду здесь.

Я не мог определить, была она счастлива или расстроена, что я пришел к ней вот так, без предупреждения – ее лицо выражало лишь бесконечное изумление.

– Да, это я.

Она стояла в дверях в своей тоненькой хлопковой футболке и шортиках. Волосы были собраны в конский хвост, а на чисто вымытом лице не было ни грамма косметики. Я видел Рэйчел всякой, в том числе и невероятно красивой и нарядной, когда мы ходили в оперу, но никогда еще она не казалась мне столь прекрасной, как в этот момент.

– Мне можно войти?

Она в некоторой растерянности отступила в сторону.

– Да, конечно… проходи.

Пока я ехал сюда, я твердо решил, что до того как она выскажет все, что у нее на уме – будет она ругать меня или заявит, что с кем-то встречается и я должен отвалить, или даже, что маловероятно, скажет, что готова дать мне еще один шанс, – я все равно сначала признаюсь в своих чувствах к ней. Мне надоело хранить секреты.

– Принести тебе что-нибудь выпить?

Во рту у меня пересохло от волнения и забега вверх по лестнице.

– Да, от воды не откажусь. Спасибо.

Пока Рэйчел наливала мне воды, я оглядел комнату в поисках фотографий на стене, которые всегда привлекали мое внимание. Мой взгляд остановился на фотографии Рэйчел и ее приятелей, с которыми она делила жилье в кампусе. На фотографии Дэвиса, если быть точным. Мне необходимо было знать, что у них за отношения.

Поэтому, когда она принесла мне стакан воды, я спросил прямо, без обиняков:

– Ты снова встречаешься с Дэвисом?

– Нет.

– Но я видел тебя с ним на прошлой неделе в баре «У О’Лири».

– Да, я знаю.

– Так ты все-таки видела меня?

– Нет. Ава тебя видела. Почему ты не остался поговорить со мной тогда, раз уж пришел?

Я опустил взгляд.

– Я пытался поступить правильно.

– Поступить правильно? Что ты хочешь этим сказать?

– Позволить тебе быть с кем-то, кто подходит тебе больше, чем я. Просто уйти и освободить тебя.

Она задумалась на мгновение, пытаясь, казалось, осмыслить мои слова.

– Тогда почему ты сейчас здесь?

Я вздохнул.

– Потому что я эгоистичный засранец.

– Не понимаю.

Я подождал, пока она поднимет на меня взгляд, и только тогда решился сказать то, что должен был сказать ей еще несколько недель назад.

– Я лгал тебе. Я скрывал от тебя очень важные вещи. Я причинил тебе боль. Это из-за меня у тебя шрам на спине. У тебя нет абсолютно никаких причин доверять мне или давать мне еще один шанс завоевать твое доверие, но я должен попытаться. – Я глубоко вздохнул. – Я должен попытаться, потому что люблю тебя, Рэйчел. Я так сильно, так отчаянно влюблен в тебя.

Она смотрела на меня так, словно готова была вот-вот заплакать. Все внутри меня скрутилось от страха перед неизбежным концом. Но тут она заговорила:

– Я не виню тебя за то, что случилось, Кейн. И я совсем не поэтому не хотела видеть тебя некоторое время. Я просто не могла тебя видеть, потому что… потому что мне очень стыдно за все, что произошло.

– Стыдно? Тебе? О чем ты говоришь? Тебе вообще нечего стыдиться.

Рэйчел опустила голову.

– Я долго ничего не предпринимала и никому не рассказывала о том, что происходило у нас дома. Надо было пойти в полицию. Или все рассказать учителю. Если бы я меньше трусила, возможно, с моей сестрой не случились бы все эти ужасные вещи. И, возможно, она не провела бы полжизни в реабилитационном центре. Я – единственная, кто все знал и мог бы что-то предпринять, чтобы положить всему этому конец, а я этого не сделала.

Я взял Рэйчел за подбородок, заставляя ее посмотреть на меня. Мне было невыносимо больно видеть слезы, текущие по ее лицу.

– Ты не сделала ничего плохого. Тебе нечего стыдиться. Абсолютно нечего.

– Я должна была…

– Ты должна была быть беззаботной десятилетней девочкой, кататься на велосипеде и не думать ни о чем плохом. Это детство, которое должно было быть у тебя. И единственный человек, который действительно виноват в том, что произошло с твоей сестрой, – это Бенни. Тебе было всего десять, ты была напугана и не совсем понимала, что происходит. Но даже и тогда ты пыталась об этом рассказать. Ты рассказала мне. Я был старше тебя. Это я должен был все понять и обратиться за помощью.

– Но ведь ты нам и помог. Если бы не ты, не знаю, сколько бы продолжался весь этот ужас.

– Я должен был остановить все это раньше.

Она покачала головой.

– Как-то на днях я думала о том, что же заставило меня пойти в ту церковь, и тогда я вспомнила разговор, который у меня как-то состоялся с мамой. Она велела мне идти туда, если меня будет беспокоить что-то в душе. Она говорила, что церковь – это особое место, куда я могу пойти и поговорить с Богом о чем угодно. Мне тогда было, наверное, всего около пяти, поэтому я восприняла ее слова очень буквально. Я спросила ее, что будет, если Бог окажется занят. И знаешь, что она ответила?

– Что же?

– Она сказала мне, что если Бог занят, один из его ангелов меня обязательно услышит.

Ее лицо просветлело, слезы высохли, и мне самому стало легче дышать. Я смотрел на нее, завороженный силой ее духа, вспоминая, какой сильной и умной девочкой она была тогда.

– Твоя мама, похоже, была необыкновенным, глубоко верующим человеком.

– Именно такой она и была. И она была права, Кейн. Разве ты не видишь этого? Ведь и вправду Бог был занят, поэтому он и послал мне ангела. Моего собственного ангела-хранителя. Бог послал мне тебя.

Пусть я выглядел слабаком, но я не смог сдержать слез.

Рэйчел положила руку мне на грудь, туда, где билось мое сердце.

– Настало время нам обоим отпустить наше прошлое.