Я уселся за столик и принялся ждать, выбрав полупустую часть зала, к которой Ава стояла спиной, болтая с одним из завсегдатаев. Все еще пребывая в хорошем расположении духа, я постукивал пальцами по столу в такт песне Джека Джонсона «Лучше быть вместе», доносившейся из динамиков наверху.

Как ни прискорбно, весь мой замечательный настрой испарился, когда я оглядел ресторанчик. Рэйчел не разносила еду, а сидела за столиком. Мои кулаки непроизвольно сжались, когда я увидел ее на одном из диванчиков в углу в компании какого-то парня. Их руки лежали на столе, пальцы были сплетены. Они, казалось, были увлечены беседой. Я смотрел на эту парочку так пристально, что парень, в конце концов, повернул голову, и я разглядел его лицо. Дэвис.

Какого черта?

Моим первым порывом было подойти к ним и выяснить, что за хрень там происходит. Я даже поднялся и сделал пару шагов. Но потом я увидел то, от чего застыл на месте. Рэйчел закинула назад голову и засмеялась. В тот же момент злость исчезла, и на смену ей пришли подавленность и чувство вины. Рэйчел снова улыбалась, и от грусти на ее лице не было и следа. Разве не этого я хотел?

Раздираемый противоречивыми чувствами, я наблюдал за ними издали, пока не почувствовал, что больше не могу это выносить. Потом я повернулся и незаметно вышел из бара. Меня переполнял гнев, хотя я знал, что не имею права его испытывать. И злость была перемешана с сожалением.

Ведь это по моей вине Рэйчел сейчас держалась за руки с другим мужчиной. Я ушел, потому что был недостоин ее, но достоин ли ее тот, другой? Есть ли вообще на свете достойный ее мужчина? В моих мыслях не было никакой логики. Однако я отдавал себе отчет, что вряд ли кто-нибудь вообще сможет понять истинные причины моих решений и поступков. Поэтому я держал все в себе, хотя мне и хотелось поделиться с кем-нибудь своими переживаниями, проговорить их вслух.

Все каникулы я провел в своей квартире в полном одиночестве. Мои каждодневные занятия, помимо походов в спортзал, ограничивались прослушиванием музыки. Если я сейчас не выберусь куда-нибудь, дело кончится тем, что я начну записывать плейлист с «нашими песнями» для Рэйчел. Вот до чего я дошел – совершенно разнюнился.

Не зная, чем заняться, я решил отправиться на автомобильную прогулку и поехал куда глаза глядят, позволяя своей маленькой машинке бежать по дороге, куда ей заблагорассудится. На работу надо выходить лишь в понедельник. Может быть, выбраться из города на пару дней – как раз то, что мне нужно. Развернувшись на 180 градусов, я направился к мосту, а не на дорожку, ведущую к дому. Я просто ехал по шоссе. Несколько часов подряд. А когда приехал, то понял, что попал именно туда, куда мне надо было попасть.

* * *

Ступеньки заменили. Вместо красного кирпича с выбоинами теперь там был белоснежный мрамор. Рядом посадили новые кусты, а небольшой изгороди, окружавшей статую Девы Марии, раньше не было. Но во всем остальном церковь Святого Киллиана выглядела в точности так же, как в последний раз, когда я вошел в ее двери пятнадцать лет назад. Я хорошо помнил тот день. Я тайком выскользнул из дома, потому что был наказан за то самое жуткое происшествие с Бенни неделю назад. Я уже знал, что девочка уехала. Об этом мне сообщили родители, потому что я наотрез отказывался объяснять, что случилось, пока не получил подтверждение, что она в безопасности. Но мне было плевать на запреты. Мне надо было оказаться там в субботу на всякий случай – вдруг она каким-то образом захочет прийти, поговорить со мной. Я хотел объяснить ей, почему поступил так, как поступил.

В тот день я просидел в темной исповедальне шесть часов подряд. Разумеется, девочка так и не появилась – ее давно уже увезли. Я осознал, что теперь мне придется жить с постоянным чувством вины из-за того, что я обманул ее доверие, и надеяться, что все у нее сложится хорошо и она начнет новую жизнь.

Я не мог не отметить иронию судьбы: я снова приехал сюда, после того как понял, что Рэйчел решила начать новую жизнь.

Внутри церковь была пуста. Я понятия не имел, зачем приехал сюда и что собираюсь делать. Мой взгляд сразу же обратился к исповедальне, которая все еще находилась на своем месте, но на сей раз я не собирался входить внутрь. Вместо этого я сел на задний ряд и просто оглядел церковь. В этот вечер тут было на удивление тихо. Застарелый запах ладана действовал умиротворяюще. Закрыв глаза, я сделал несколько глубоких очищающих вздохов, положил руки на спинки соседних кресел и склонил голову.

Не знаю, сколько я просидел там в такой позе, но звук чьих-то шагов заставил меня поднять голову, и я увидел, что ко мне направляется пожилой священник. Я не слышал его, пока он не оказался за несколько рядов от меня и не произнес скороговоркой:

– Как пш-шваете, шин мой?

Мне потребовалась минута, чтобы сообразить, что он говорит с ирландским акцентом и просто спрашивает, как я поживаю.

Я улыбнулся.

– Хорошо. Надеюсь, вы не возражаете, что я сижу здесь?

– Эти двери всегда открыты. Вам повезло. Немногие церкви сейчас могут этим похвастаться. Можете приходить сюда в любое время.

– Благодарю вас.

– Может быть, вы хотите о чем-нибудь поговорить?

– Не думаю.

– Вы уверены? Мои прихожане считают, что я хорошо умею их слушать.

– Никоим образом не хочу обидеть вас, святой отец, но речь идет о женщине – не думаю, что такие отношения относятся к вашей компетенции.

Священник улыбнулся и сел передо мной в соседнем ряду. Он повернулся ко мне боком, положил колено на сиденье, а руку – на спинку, чтобы лучше видеть меня.

– Пусть моя жизнь посвящена Господу, но у меня все же есть мать и четверо сестер. – Он поднял вверх четыре пальца. – Только представьте – четверо. И, черт меня возьми, все они без умолку болтали о своей личной жизни, так что о женщинах я знаю предостаточно.

Я усмехнулся.

– Никогда раньше не слышал, чтобы священник произносил слово «черт», если только не говорил о вечных муках грешников в аду.

Он улыбнулся.

– Так ведь третье тысячелетие на дворе, сын мой. Надо идти в ногу со временем. Я даже смотрю этот сериал – как его? – «Отчаянные домохозяйки», когда приезжаю в гости к своей сестре Мэри. Она на нем просто помешана.

– Вы говорите об этом как о наказании.

– Наверное, так оно и есть. Ведь пути Господни неисповедимы.

– Вот в этом я с вами полностью согласен.

– Итак, что же привело вас сюда в этот прекрасный вечер? По-моему, я вас не видел во время службы в церкви. Вы недавно появились в этом приходе?

– На самом деле я здесь вырос. Ходил в церковь Святого Киллиана в детстве.

– Понятно. – Он кивнул. – Значит, вы приехали в наш городок навестить семью?

– Нет. Отец умер несколько лет назад. А мама здесь больше не живет. Я просто… просто… – Не стоит лгать священнику. – Решил прокатиться немного, чтобы освежить мозги, и каким-то странным образом оказался здесь.

– Иногда пути наши создаются для нас Господом, а нам надо лишь следовать им.

– Может быть, вы и правы.

– Итак, расскажите мне о вашей девушке. Как ее зовут?

– Рэйчел.

– Прекрасное библейское имя. Помните, из Книги Бытия?

– Ну, если вы так говорите, то, наверное, так и есть.

– И что же происходит между вами и Рэйчел, из-за чего вы так переживаете?

– Боюсь, это долгая история, отец.

– Что ж, чего-чего, а уж времени-то у меня в избытке.

– Вам не понравится то, что я расскажу. Я проявил неуважение к церкви. Да и к священнослужителям, если на то пошло.

Его улыбка оставалась доброжелательной, и на его лице я не заметил ни капли осуждения, несмотря на мое признание.

– Мы все совершаем ошибки, сын мой. Иногда надо рассказать все и снять груз с души – это может облегчить страдания.

Терять мне было нечего – кроме его уважения. Тем более что сам я уже давно потерял уважение к себе. Может быть, давно надо было покаяться в содеянном.

Поэтому я сделал глубокий вдох и произнес:

– Хорошо. Только потом не говорите, что я вас не предупреждал.

* * *

Священник снял очки и протер глаза.

– Да, это просто потрясающая история, сын мой.

– И что вы обо всем этом думаете?

– Давайте начнем с самого начала. Когда вы все это проделывали много лет назад… причины поначалу были весьма сомнительные – вы увиливали от работы, прятались в исповедальне, но потом вы продолжали приходить сюда, когда вам уже не нужно было этого делать.

– Именно так.

– Скажите, почему вы приходили сюда каждую неделю?

– Я знал, что происходит что-то ужасное. Эта маленькая девочка… я имею в виду, Рэйчел. Она была так напугана. Было видно, что ей надо с кем-нибудь поговорить о том, что с ней происходило.

– Значит, вы хотели ей помочь?

– Да. – И это была сущая правда. Я действительно хотел помочь. – Но я сделал все неправильно. Я должен был в первый же день сообщить об этом кому-нибудь, обратиться в полицию, как только у меня зародились подозрения. Вместо этого я продолжал изображать из себя детектива, и в результате она пострадала.

Священник какое-то время пребывал в задумчивости.

– Почему вы не обратились ни к кому из взрослых? Для этого были все основания.

– Она была такая пугливая и настороженная. Я не был уверен, что мои подозрения верны. Боялся спугнуть ее, ведь после этого она бы уже никогда никому не стала доверять.

– Возможно, если бы вы после первого разговора с ней побежали в полицию, Рэйчел и ее сестра оказались бы слишком напуганы, чтобы рассказать правду, и отрицали бы все, что происходило с ними.

Я покачал головой.

– Но, возможно, они рассказали бы правду, и их быстрее забрали бы из этого ада.

– В этой жизни иногда невозможно избежать боли, сын мой. Но мы делаем все, чтобы ее предотвратить. Мне кажется, что вы довели ситуацию до завершения. Если бы вы тогда, после первого разговора с ней, больше не вернулись в церковь, эти мучения длились бы годами. Большинство мальчиков-подростков не стали бы утруждать себя и приходить в церковь по субботам, чтобы завоевать дружбу маленькой девочки.