— Конечно. Все контракты с госструктурами проходят через процедуру тендера, проверяются антимонопольным комитетом и прочими инстанциями, — согнула она ноги и сложила одну на другую. — Но конкуренция у них небольшая, потому что требования просто космические. Собственный капитал, заёмный, оборотные средства, суммы на счетах, прозрачность, стабильность и прочее- прочее-прочее — всё имеет значение. У Марата неплохие шансы. Можно сказать, он даже основной претендент, но сначала эти проверки его измотали, а потом буквально за считанные дни до торгов потребовалась большая сумма, которой у «Гостинг-Глобал» не оказалось. Ему пришлось срочно брать кредит. Но срочно — это всегда астрономические проценты, а приемлемые проценты — это хлопотно и долго. Банки тоже устраивают свои проверки, заказывают аудит, трясут кредитную историю от царя-гороха. В итоге время поджимает, а кипрский банк, на который он возлагает надежды, словно специально тянет и сворачивает ему кровь.

— А большая сумма — это сколько? — мельком глянула Ия на детей, что, когда Марк ушёл за живую изгородь, опять вернулись к бассейну.

И опять поссорились. Обиженный Руслан схватил машину. И под вопли Арины бросил её в бассейн.

— Миллион, Ия.

— Миллион долларов? — вытянула та шею, глядя как большой пластмассовый грузовик погрузился на дно, оставляя за собой мутный след песка, а потом начал медленно всплывать.

— Долларов США, — подтвердила Регина. — И Марат дёргается, потому что, если не заключит этот контракт, не сможет вернуть кредит. А если не дадут кредит — не получит контракт.

— Но, если не дадут кредит, он ведь может просто дальше работать как работал, без контракта? — с надеждой спросила Ия, когда ярко-оранжевый «Камаз» всплыл и его кузов теперь торчал над водой.

— Наверно, — неопределённо кивнула Регина.

— Тогда зачем он так рискует?

— Потому что это возможность заработать в десять раз больше, чем он зарабатывает сейчас. Это перспективы, которые твоему отцу и не снились. И это оправданный риск, — обернулась на детей и Регина.

Стоя у бортика бассейна Арина спорила с Русланом.

— Я сказала: доставай! В наш бассейн нельзя кидать грязные игрушки.

— Сама доставай! — крикнул Руслан. И с такой силой толкнул девочку, что та не удержалась и полетела спиной в воду.

А когда ударилась головой о злополучный Камаз, время для Ии остановилось.

Оно отчитывало секунды так медленно, что Ия видела всё как в замедленной съёмке: как голова Аринки неестественно дёрнулась, столкнувшись с пластмассовым кузовом машины, как её девочка идёт ко дну, как треплет вода её волосёнки и как тонкие ручонки безвольно вскинулись вверх…

Она всё это видела и не могла пошевелиться.


Глава 13

Ию словно включили, когда раздался всплеск. И до того, как малышка опустила на дно, её подхватили сильные мужские руки и подняли.

— Арина! — кинулась Ия к бассейну и в ужасе закрыла рок рукой. — О, боже! — По мокрым волосам дочери текла кровь. — О, боже, боже, боже! — она едва дождалась, когда Марко с девочкой на руках вылезет из воды.

Малышка, от испуга, а может, от удара потеряла сознание. Но когда он положил её на шезлонг, Ия с облегчением выдохнула: она дышит, дышит, дышит.

— Ия, мне так жаль, — услышала она где-то над ухом голос Регины.

— Уйди! — рявкнула она, вытирая полотенцем кровь и раздвигая волосёнки, под которыми сочилась свежая рана. — Лечить тебе надо своего ребёнка!

— Мама! — кинулась к ней Вероника.

— Всё будет хорошо. Хорошо, малыш, — обняла она одной рукой старшую дочь. — Не бойся!

— Неси маме одежду, — нагнулся Марко к Нике и, легонько подтолкнув, повернулся к Ие. — Надо ехать в больницу. Ключи от машины где? — прямо на мокрое тело натягивал он рубашку.

— В прихожей. Я сама поведу! — Ия подскочила, хотела поднять Аришку, но он её опередил:

— Ты выпила. Не волнуйся, я умею водить машину.

Ия побежала впереди него — открыть гараж.

— На заднее сиденье, — чётко и спокойно отдавал он распоряжения. — Иди одевайся. Бери документы: на машину, на ребёнка, свои. Я присмотрю за ней.

— Веронич, побудь с тётей Региной, — натягивала Ия платье, что принесла дочь.

— Нет, — взвыла та. — Я с ними не останусь. Я с вами!

— Хорошо, хорошо, — схватила она сумочку, брелок от ворот, первое, что попалось под руку — влажные салфетки и ещё пару полотенец.

Одно полотенце в машине подложила Аришке под голову, вторым укрыла. Обернулась, когда машина стала сдавать задом.

Но Марко словно родился в её джипе — выехал плавно и осторожно. Развернулся как в учебнике в два приёма. И они оглянуться не успели, как уже неслись по дороге.

— Нам наверно, надо…

— Я знаю куда ехать, — отрезал он. — Как там малышка?

— Ничего, — выдохнула Ия. Щёчки Аринки и правда порозовели, и Вероничка, что сидела прямо на полу перед сестрой, обрадовалась:

— Мама, она проснулась.

— Лежи, лежи, малыш, — не позволила она дочке сесть. — Как себя чувствуешь?

— Хорошо, — непонимающе смотрела она на маму. — А куда мы едем?

— В больницу.

— А что со мной? — скорее удивилась, чем испугалась та.

— Ничего страшного. Но нужно чтобы доктор посмотрел рану. На голове, — показала на себе Ия.

— Папа! — повернулась та.

— Нет, нет, зайчик, с нами Марко, не папа.

— А папа?

— Чёрт! — Ия стукнулась затылком о сиденье. Телефон остался у бассейна. Ну что ж теперь, — выдохнула она. — Как сможем, малыш, мы ему позвоним. А пока важнее убедиться, что с тобой всё в порядке.

И пока они ехали — ни о чём другом и думать не могла. И ничего не чувствовала, кроме острого желания, чтобы её девочке помогли.


Глава 14

Она предвкушала очереди, недовольных медсестёр, санитарок, тыкающих в ноги мокрыми тряпками, заполнение кучи бумаг, бесконечные вопросы уставшего врача, которого Ия, честное слово, не стала бы беспокоить, если бы не приспичило — именно такое впечатление осталось у неё от посещения больницы, когда в прошлом году они привезли Вероничку с подозрением на аппендицит.

А ещё она запомнила чувство вины, когда разрывалась… между мужем, что был недоволен всем: почему так долго, что так воняет, зачем его заставили надеть бахилы, как Арина не может потерпеть… одной дочерью, что лежала на неудобным сиденье, измученная и бледная, дожидаясь своей очереди среди других детишек, которым тоже нездоровилось… и другой, которая тихонько жалобно хныкала, сначала потому, что хочет пить, а потом потому, что ей надо в туалет.

Ия чувствовала себя виноватой, что не могла ничего с этим сделать — ускорить приём, облегчить страдания ребёнка, отправиться одновременно с Ариной в туалет и не оставлять вцепившуюся в её руку Веронику одну.

И даже из-за того, что столько заболевших, а врач ещё не обедал, ей было неловко.

Торопясь за Марко, что нёс на руках Аринку, она видела только его спину и что это совсем не та больница, в которой они были прошлый раз, но морально готовилась, что сейчас начнётся то же самое.

— А мы где? — обернулась она в большом и почти пустом фойе.

— Доверься мне, — перепрыгивая через две ступеньки, направился Марко вверх по массивной, как в старых дворцах, лестнице. Ие ничего не оставалось, как поторопиться за ним, покрепче перехватив ладошку Вероники.

Она испуганно замерла на пороге, когда, открыв плечом дверь, Марко занёс Аринку в кабинет. И какая-то женщина в белом халате, конечно, попыталась его остановить. Но он посадил ребёнка на кушетку, приложил руку к груди, что-то сказал ей, потом другой женщине, что кивнула и вышла, пропустив Ию.

— Ты как? Огурцом? — Марко подмигнул Аринке, заставив её улыбнуться, подвинул стул Ие, потрепал по голове испуганную Веронику и вышел.

Ия не успела даже достать из сумочки документы, а в воздухе — рассеяться аура силы, спокойствия и уверенности, что он излучал, когда он вернулся вместе с пожилым доктором в смешной шапочке из ткани с героями мультфильма «Тачки».

Всё, что происходило дальше, тоже показалось Ие каким-то волшебным сном.

Доктор шутил, осматривая Аринкину рану, развеселив обеих девчонок. Медсестра, что подавала ему инструменты, лотки и бутылки с разноцветными жидкостями улыбалась вместе с ними. А Ия, отвечая на его вопросы, чувствовала себя важным свидетелем, взволнованной мамой, и человеком, который сделал всё возможное, чтобы помочь своему ребёнку, а не глупой клушей, что довела ребёнка до госпитализации, как было в прошлый раз.

Кстати, аппендицит Вероничке всё же вырезали, не зря они побеспокоили врача.

— Ну всё, твою страшную рану мы обработали. Держи, боец, — сняв перчатки, протянул доктор ладонь для рукопожатия. — Жить будешь!

А когда Аринка весело спрыгнула с кушетки, повернулся к Ие.

— Говорите, потеряла сознание? Ну давайте, тогда на томограф. Брекеты, ипмланты, протезы есть? — уточнил он, а когда Ия отрицательно покачала головой, кивнул медсестре. — Лидочка, проводи. И как будут результаты, жду вас в соседнем кабинете, — показал он рукой. Открыл дверь и вежливо пропустил их впереди себя.

— Спасибо, — первое, что сказала Ия Марко за всю поездку, когда Вероника побежала вниз к автоматам с напитками и всякой ерундой.

Процедура магнитно-резонансной томографии должна была занять минут тридцать. С Аринкой остался врач, остальных выставили. Но стульев в коридорах этой странной пустой больницы не было. Поэтому Ия оперлась локтями на балюстраду лестницы. Та поднималась из фойе двумя массивными пролётами, что встречались ровно по середине широкими перилами балкончика, где они встали, чтобы видеть внизу Веронику.

Резные деревянные столбики балясин блестели многочисленными слоями белой краски. И обычный летний городской пейзаж — серые фасады, зелёные деревья, полупустая парковка — открывался за окнами, зашторенными, как в бальных залах, старых школах или дворцах культуры советских времён, густо засборенными «маркизами».