— Почти? — Ия покачала головой.

— Да, потому что на самом деле всё это было ради тебя, — пожал он плечами. — Не из-за векселя и поручения твоего отца. Только из-за тебя.

— Он с детства был очень упрямым мальчиком, — обратилась мама Марко с маме Ии, словно их никто не слышит. — Уж если что вобьёт себе в голову, то ничем этот оттуда не вышибешь. Однажды…

Но Ия уже не слышала, что рассказала её маме Мария Аль Саид. Как и то, что рассказала ей про Ию её мама. Не слышала, как хлопнула дверь за Маратом и как вернулся Селим, что вышел вместе с ним.

Не видела с какой скоростью заканчивается мамин фирменный пирог и как стучат о блюдца чашки, когда мама поила Селима с Марией чаем.

Мягко Марко вывел её в гостиную и они остались одни.

Первый раз одни. Одни в том редком тихом звучании этого слова, когда остальные не просто не мешают или, когда весь мир рушится, но подождёт, а когда наоборот, всё именно так, как и должно быть и они, наконец, могут себе это позволить — остаться наедине.

— Спасибо, что поверила, — скользнул он пальцем по её лицу. — Поверила раньше, чем я смог объяснить. Это так для меня важно.

— В этом нет никакой моей заслуги, — обняла Ия Марко за шею, прячась на его широкой груди. — Мне кажется я знала, что однажды выберу тебя ещё тогда, тем далёким декабрьским утром, когда ты купил мне кофе.

— А я знал ещё раньше. С того дня, когда первый раз увидел тебя в отеле на Кипре. Ты, конечно, не помнишь. Мы первый раз столкнулись в лифте. Я был с бородой, длинными волосами и женщиной. А ты с девочками и мужем, но смотрела больше не на меня, а на неё.

— Красивая, наверно, была женщина? — подняла голову Ия.

— Очень. Но ты была красивее. Ты была как откровение. Мечта. Наваждение. Безумие. Я простыл во льдах твоих глаз и заболел навсегда. И то, что ты была не моя, а у меня в кармане лежал контракт с твоим отцом, сделало его просьбу не просто просьбой. Это была уже не договорённость с ним, это было личное, моё личное. Я понял это уже тогда, с первого взгляда, что ты моя и точка. Хотя не буду врать, я думал пройдёт. Боялся, что успокоюсь, когда получу так долго, так невыносимо желаемое. Но стало только хуже. Я не могу без тебя. И не хочу. Выходи за меня?

— Ты не слишком торопишься?

— Нет, — уверенно покачал он головой.

И, может, это было не самое обдуманное решение в её жизни. Может, это вообще было и не решение, а так каприз, слабость, наваждение. Или, может, когда оно снисходит именно так — это и есть самое правильное, решение сердца, а не разума, и его нужно слушать. Но Ия посмотрела в его синие как море у берегов Далмации глаза и сказала:

— Я согласна.

— Моя, — выдохнул он в её губы. — Моя и точка!


Глава 67

Ульяна миллион, конечно, не заплатила. Но Ия этому была даже рада. Потому что тендер она выиграла. И Ульяне с Маратом ничего не осталось кроме как подвинуться.

Она отдала Марату ту часть акций, что по закону принадлежали ей с условием, что он найдёт себе другое помещение и съедет. И он согласился.

В его доме они с девочками прожили не дольше пары дней. Ровно столько им понадобилось, чтобы собрать вещи и переехать к Марко. Он всё ещё был полон сюрпризов. Оказалось, он купил квартиру как раз напротив школы, в которую ходили девочки.

— Это то, о чём я думаю? — повернулась Ия к нему, оторвав взгляд от вида из окна.

— Да. Я купил эту квартиру, чтобы каждое утро видеть, как ты подъезжаешь к школе. Как выпрыгивают из машины девчонки, а потом вы идёте, вместе, держась за руки. Видеть, как ты возвращаешься уже одна. А потом как в обед они бегут к тебе со всех ног, счастливые, радостные, довольные. Я тогда всё думал: зачем ты ведёшь их в школу, ведь тут нет дороги, идти два шага и они уже большие.

— Теперь знаешь? — улыбнулась Ия.

— Теперь знаю, — обнял он её.

Теперь Марко водил девочек в школу каждое утро. Вставал раньше всех, готовил завтрак, поднимал девчонок, заплетал им косички, кормил и вёл в школу. Помогал им там раздеться, переобуться, подтянуть колготки. Не потому, что они сами не могли, а потому, что это была безусловная потребность — на всякий случай быть рядом. Потом гулял с собакой. Варил кофе. И будил Ию. Хорошо так, качественно будил. Душ был их любимым местом, где так приятно было просыпаться. А потом он кормил её завтраком и вёз на работу.

Мотался с ней по всему миру в командировки, если требовалось. Тогда с девочками оставалась мама. Она же следила как строится дом. Они выкупили участок недалеко от её дома и к следующему лету планировали переехать. Ия полностью доверила маме с Марко и девочками обустроить его по своему вкусу. И это их ещё больше сплотило.

А вот в Омиш они сразу так и не вырвались. А потом зима, дела, свадьба, скромная по меркам мамы Марко, но они нескромную и не хотели. Были все свои.

Весь год было не до моря.

Но море их всё же дождалось. И домик отца встретил их всей семьёй запахом лаванды и сосен, старым оливковым деревом во дворе и солёным боро, полощущим на верёвках бельё. А, может, это был юго, Ия пока не запомнила.

На поездке настояла Ия. Всё же она задолжала Марко сюрприз. И, наконец, он у неё был.

Они с Марко сидели на берегу. Со двора долетал запах жареного мяса и сладкого перца — мама со Стипо готовили ужин. Ветром доносило музыку. Девчонки носились по кромке моря, поднимая тучи брызг и смеясь. Солнце уже не палило. Но Марко лежал, всё ещё прикрыв лицо согнутой рукой.

Ия камешками выкладывала у него животе «сердечко». Марко вздрагивал от прикосновения её пальцев, рисунок рушился, камешки скатывались по упругим кубикам пресса, но Ия упрямо продолжала.

— Ты так и не сознался откуда знал того детского врача, куда мы возили Аринку.

— Это не такой уж и большой секрет, — улыбнулся он, не убирая руки. — Я когда-то учился в том самом мед.университете на педиатрическом факультете. Правда, недолго. А тот пожилой врач — мой бывший преподаватель.

— Почему недолго?

— Я очень люблю детей. Но лечить их оказалось не моё, — он вздохнул, снова разрушив её композицию. Она недовольно выдохнула, но на самом деле это было неважно.

— А растить? Своего? Твоё? — тихо спросила она, не сводя с него глаз.

Марко замер. Потом резко сел. Галька звонко застучала, скатываясь с его живота.

— Ты… — он напряжённо всматривался в её лицо.

— Угу, — кивнула Ия. — Уже пять недель.

— О, боже! Сунце ти калайсано! — схватился он за волосы. Выдохнул, словно получил под дых. — Я… стану… — сглотнул, — отцом?

— Да, Марко, да, — кивнула Ия, первый раз видя его таким растерянным.

Он подтянул её к себе. Буквально сгрёб, так сильно обнял.

— Спасибо! Спасибо, спасибо, спасибо, родная моя, — шептал он. А потом вдруг резко встал вместе с Ией на руках и заорал, кружась вместе с ней: — А-А-А! Да! Да! Да! Я стану отцо-ом!

Порыв ветра подхватил его крик, разнося по всему берегу. А до них из открытых окон так внезапно и отчётливо долетело:

Всё, что нужно для любви — это женщина, мужчина и море.

Всё что нужно для счастья — дитя этой любви… и маленький домик на побережье…

Конец