Впервые Мэдди теплым котенком обмякла в материнских объятиях, давая ей возможность приласкать себя.

– Хорошо! Если мы останемся здесь, то я пойду в школу.

– А как насчет папы? – забросила пробный шар Роза. – Ведь если мы поселимся в Милтуэйте, то папа окажется очень далеко от нас.

– Ну и пусть! – Мэдди неожиданно отстранилась от матери. – Наш папа – плохой человек! Разве не так? Он меня ударил, и тебя тоже! И всегда заставлял тебя плакать.

Роза в страхе смотрела на дочь. Она говорила так решительно, так уверенно, словно все сказанное было обдумано ею много раз. Розе захотелось заплакать.

– Не знаю, – начала она едва слышно. – Не знаю, плохой ли человек твой отец. Когда-то я была уверена, что твой дедушка тоже плохой человек. Он и правда совершил кучу ошибок. Но сегодня мы с ним снова стали друзьями, хорошими друзьями. И я уже ни за что на свете не рискну назвать его плохим человеком. Мы с твоим папой слишком разные люди. И потому сделали друг друга несчастными. Но я никогда – слышишь, Мэдди? – никогда не хотела забирать тебя у отца. Даже после того, как он обошелся с нами в последний раз.

Роза почувствовала неприятную сухость во рту. Как же тяжело далось ей сказать вслух все то, о чем она и думать боялась.

– Папа всегда был добрым ко мне, – задумчиво проронила Мэдди. – Улыбался, разрешал мне читать ему вслух, возил на всякие интересные экскурсии. Но сейчас он стал совсем другим. Он превратился в самого настоящего тролля! – Лицо Мэдди исказила гримаса отвращения и страха. Видно, она снова вспомнила все события той ужасной ночи. – Он ударил меня! Он перестал быть моим папой. Разве папы обижают своих детей?

– Понимаю! – ласково сказала Роза, пытаясь найти такие слова, с помощью которых можно объяснить дочери все то, что она не вполне понимает сама. Пусть неосознанно, пусть неожиданно для самого себя, но всю накопившуюся в нем ярость Ричард выплеснул на ребенка, и это потрясло Розу до глубины души. Она боялась, что единожды нарушив это нравственное табу, муж с легкостью решится на такой же поступок и во второй раз, и в третий. Долгие годы она мечтала уйти от мужа, порвать с ним навсегда, но при этом никогда не строила никаких планов, чтобы отлучить его от Мэдди, запретить ей общаться с отцом, раз и навсегда вычеркнуть его из ее жизни. – Но я уверена, что папа очень сожалеет о случившемся. Очень сожалеет! Быть может, когда-нибудь вы сможете поговорить с ним о том, что произошло и, – Роза умолкла на полуслове и закончила после короткой паузы, – если ты, конечно, сама захочешь говорить на эту тему.

– Я подумаю! – пообещала Мэдди. – Пока мы будем жить здесь.

– Едва ли мы сможем задержаться в доме дедушки надолго. Сама посуди! Дом небольшой. Всего лишь одна спальня. Твоя комнатка такая крохотная, что вторая кровать туда просто не поместится. Но главное в другом. Дедушка привык жить один. Он любит одиночество. Не думаю, что его сильно обрадует наше постоянное присутствие.

– Обрадует! И очень даже обрадует! – услышали они голос сверху. Обе задрали головы и увидели Джона. Он стал медленно спускаться по лестнице, крепко держась за перила. – Буду рад, если вы станете жить вместе со мной. И потом, в доме есть еще одна комната. Вон там! – Он кивнул на дверь, на которую Роза раньше не обратила внимания. Наверное, потому, что почти до половины дверь была заложена всякими коробками и ящиками. – Там большая комната. Но я оборудовал там душевую вместо того, чтобы сделать полноценную спальню внизу. Не хотел, старый чурбан, признавать очевидного. Что с годами мне будет все трудней и трудней взбираться по лестнице. Словом, комната хорошая, и ты вполне можешь там разместиться, Роза, пока мы ее переделаем под мою спальню. Как видишь, места хватит всем.

– Что я говорила! – воскликнула Мэдди счастливым голосом. – Значит, решено! Дедушка, ты пойдешь сейчас рисовать?

– Мэдди! Помолчи минутку! – перебила ее Роза. Она подбежала к отцу, чтобы помочь ему преодолеть две последние ступеньки. – Папа, ты уверен, что тебе можно уже вставать?

– У меня сейчас ничего не болит. Я же говорил тебе. Мне был нужен небольшой отдых и лекарства.

– Но выглядишь ты пока еще не очень! – Роза окинула внимательным взглядом его бледное восковое лицо.

– Ерунда! Я чувствую себя превосходно! – отец знаком отказался от предложенной помощи. – Мне было слышно, как вы тут вдвоем щебетали. Так приятно это было слушать. Мне бы очень хотелось, Роза, чтобы ты жила со мной. Не в качестве няньки или санитарки, нет! Какое-то время я еще смогу управляться с собою сам, без посторонней помощи. А когда… когда не смогу, то позабочусь о том, чтобы такая помощь нашлась.

Джон бросил на дочь напряженный взгляд, словно собираясь с духом сказать ей нечто очень важное, то, что собирался сказать уже давно, но никак не отваживался.

– Мне очень хочется, Роза, чтобы ты поселилась в моем доме, потому что ты – моя дочь, моя малышка, о которой я тосковал все эти годы. Да, я – слабый и никудышный человек, законченный эгоист, но чем старше я становлюсь, тем сильнее во мне желание искупить свой грех.

– И меня ты любишь! – подала голос Мэдди, никак не желая выпадать из сферы дедушкиного внимания.

– И тебя я очень люблю! – усмехнулся Джон и бросил ласковый взгляд на ребенка.

– Жить здесь? – Роза еще раз окинула внимательным взглядом тесное помещение. – А как на это посмотрит Тильда?

– Я дорожу Тильдой. Пожалуй, у меня нет даже слов, чтобы сказать, до какой степени она важна для меня. Но сегодня наши отношения сугубо дружеские. Мне уже не восполнить все то, что я отнял у этой женщины: я не принес ей счастья, лишил материнства, не сделал ее бабушкой. Но терять ее я тоже не хочу. А потому очень прошу тебя, Роза, найди возможность принять ее и наладить с ней нормальные отношения. Кто знает, быть может, в один прекрасный день вы станете друзьями.

Роза молча провела ладонью по лицу. События разворачиваются так стремительно, все так внезапно. Еще на прошлой неделе отец отказывался разговаривать с ней. Неужели в мгновенье ока возможны такие разительные перемены? Есть над чем подумать, взвесить все за и против. При этом иметь в виду и интересы Мэдди. Нельзя вторично выдергивать ее из ставшей ей привычной среды, где она так быстро прижилась и готова считать ее своим новым домом. Да, но еще горше будет для них обеих то разочарование, которое может их постигнуть, если отец не сможет ужиться с ними и не сумеет стать тем ласковым и заботливым отцом и дедушкой, как он сейчас о том мечтает. Еще один подобный удар она просто не вынесет. Только не от отца!

Вся ее прежняя жизнь вдруг пронеслась перед ее мысленным взором. Она вспомнила тот день, когда мама ушла из дому и больше не вернулась. Потом вспомнила, как впервые увидела в кафе Ричарда и как эта встреча перевернула всю ее дальнейшую жизнь. Внезапно перед ней предстала картина того, как Шона отрезает, а потом красит ей волосы, как она целуется с Тедом и тот покрывает поцелуями каждый дюйм ее тела. Это и есть настоящая жизнь, подумала она, со всеми ее взлетами и падениями, со всеми провокациями и угрозами, с балансированием по лезвию ножа. Жизнь всегда полна неожиданностей, в ней всегда есть место сомнениям и страхам и одновременно преодолению этих страхов. За годы супружеской жизни она просто разучилась понимать самые простые вещи.

– Хорошо! – наконец уступила она, к радости Мэдди. – Мы переедем к тебе в конце недели, если ты не возражаешь. Вначале устроим себе небольшой испытательный срок. Посмотрим, как у нас пойдут дела. Конечно же, папа, мы с Мэдди тоже очень рады, что станем жить все вместе.

– Отлично! – улыбнулся Джон и со всего размаха рухнул в кресло. Мэдди и Роза тут же подбежали к нему с обеих сторон. – И ради бога! Перестаньте квохтать вокруг меня, будто я совсем инвалид. Если и дальше станете так суетиться, то я возьму и передумаю!


– То есть решила остаться здесь и поселиться у отца? – спросила Шона, бросив скептический взгляд на Грозовой дом. – Там хоть есть уборная? Или все удобства на улице?

Шона заскочила к ним на пару минут по пути домой, чтобы попрощаться с Розой. Та позвонила ей днем и поделилась планами. Время было позднее, около одиннадцати вечера, но было еще сравнительно светло, хотя на небе появилась луна и зажглись первые звезды.

– Да, вот решила сделать такую попытку, – осторожно проговорила Роза. – Кто бы мог подумать, что все так обернется? Я явилась в Милтуэйт на поиски Фрейзера, совершенно безумное предприятие! А нашла здесь отца, дом, новых друзей. И Мэдди чувствует здесь себя так, словно она прожила в этом доме всю свою жизнь. Чего еще желать? Могла ли ты, Шона, предположить подобное развитие событий? Может быть, настало наше с тобой время быть счастливыми, а?

– Уверена в этом на все сто! Мы обязательно будем счастливы! Обе! Ты и я! Я это нутром чую!

Они обнялись и замерли. Розе так не хотелось выпускать подругу из своих объятий.

– Представляю, как расстроится Дженни, когда ты сообщишь ей эту новость! – Шона сочувственно округлила глаза. – Сегодня после обеда к нам заглянул один потенциальный клиент. Какой-то праздношатающийся тип, дескать, знакомиться с местными достопримечательностями. Наверняка, главным образом, в пабе. Но как бы то ни было, а он осмотрелся и ретировался. Так что, когда ты съедешь, гостиница снова будет пустовать.

– Я подумаю, как помочь Дженни. Она была так добра ко мне. Беда в том, что она катастрофически боится всяческих перемен.

– Подай ей какую-нибудь идею, как рационально воспользоваться флигелем, чтобы зарабатывать на нем деньги. Пусть это станет началом ее нового бизнеса. Ну, мне пора! – Шона повернулась к машине. – Впереди еще долгий путь.

– Будь осторожна за рулем! – напутствовала ее Роза. – Устанешь, остановись передохнуть. Не пей воду, когда ведешь машину!

– Иначе разолью ее, да? – рассмеялась Шона. – Так у меня, кстати, всегда и получается. Ну, ты прямо как моя мама! Та тоже мне сто напутствий даст! Как она там управляется с моими ребятишками? Она ведь у меня ужас какая строгая. До новой встречи, детка!