Он стиснул зубы.

— На собеседование я ходил здесь, но управляющие вакансии у них есть только в их отделениях в Огайо и Иллинойсе.

В Иллинойсе?

— Что это значит для нас?

Его плечи поникли.

— Что ты готов сделать?

Я закрыл руками лицо и завыл.

— Нет! Прекрати!

— Что? Что я сделал?

Я уронил руки на колени.

— Хватит быть таким чутким! Разозлись на меня! Наори! Скажи, что я хреновый бойфренд. Но только не будь таким добрым, когда все наши проблемы — из-за меня.

— Как я могу обвинять тебя? — Вопрос прозвучал как мольба. — Я же видел, что происходит, когда у тебя паническая атака. Любой человек в здравом уме будет их избегать. Ненавижу себя. Ненавижу за то, что вломился в твою жизнь и все разрушил.

— Это не так. — Я положил на его шею ладонь и большим пальцем потер выемку у его горла. — До тебя я верил, что счастлив, а теперь знаю, что ошибался.

— Так что же мы будем делать?

— Ты сможешь вынести отношения на расстоянии? — От ужаса мое сердце быстро заколотилось, но я все-таки договорил: — Я схожу к психотерапевту. С кем-нибудь… поговорю. Может, начну пить таблетки.

На его лице осталось сомнение.

— Ты правда этого хочешь?

Правда ли я хотел это сделать? Или просто пытался его удержать?

— Ответить честно?

— Конечно.

Я потерся носом о его нос, и мой голос дрогнул.

— Я не хочу потерять тебя.

— Я тоже не хочу потерять тебя. — Он хрипло выдохнул и сжал мою руку. — Хочешь, тоже скажу кое-что честно?

Я кивнул.

— Я соглашусь на отношения на расстоянии, пусть и вопреки воле. Я хочу, чтобы ты был со мной постоянно. Я хочу смотреть, как ты играешь и стримишь. Я хочу просыпаться с тобой, вместе готовить, а по скайпу всего этого сделать нельзя. — Голос Гаррета дрогнул, и он отвернулся. — Но я соглашусь. Лучше быть с тобой так, чем никак вообще.

Мне захотелось заплакать.

— Черт, ты опять слишком добр.

Его губы дернулись.

— Все остальных я едва выношу. А с тобой — вот загадка — превращаюсь в настоящего, сопереживающего человека.

Я улыбнулся, он тоже. Но моя улыбка вышла натянутой, и я знал Гаррета достаточно хорошо, чтобы понимать: он не был полностью счастлив. В армии ему помогла вера в то, что когда все закончится, он увидит меня. Что же могло помочь нам сейчас, я не знал.

— Когда тебе надо будет уехать? — спросил я.

— Скоро. На следующей неделе нужно дать им ответ и в течение месяца переехать.

— О. — Внутри я закричал, но снаружи сполз с его коленей и встал на нетвердых ногах. Мне надо было на что-нибудь переключиться, пока у меня не произошел новый срыв. — Хочешь, сделаю ужин?

Он долго молчал, потом, словно очнувшись, ответил:

— Было бы здорово.

Мы долго смотрели друг на друга.

— Знаешь, — вдруг выпалил я, — тебе вовсе необязательно устраиваться на работу…

Его глаза засверкали.

— Не надо, Кай. Даже не начинай.

Он еще никогда не разговаривал со мной таким тоном, и это был знак, чтобы я замолчал, но я отчаянно хотел все исправить. Я хотел отмотать время назад и вернуться в момент, когда мы целыми днями только и делали, что занимались сексом, ели и болтали на все темы на свете — от самых обыденных до философских. Когда он еще не успел осознать, что я жалкий слабак.

— Я просто имею в виду, что у меня стабильный доход и есть сбережения…

Гаррет встал, и наверное, всего во второй раз со дня нашей встречи в реале, его рост поразил меня.

— Кай, я не стану бездельничать и проедать твои деньги с порнухи и стримов. Подумай-как еще раз. Я работал с пятнадцати лет и сейчас прекращать не намерен.

Он протиснулся мимо меня и выскочил в коридор.

— Ну и болван же ты, Кай, — пробормотал я себе.

Поскольку он спрятался в ванной, я оставил его одного и пошел делать ужин. Двигаясь, точно робот, я приготовил курицу и порезал салат. Спустя какое-то время Гаррет вышел и встал у обеденного стола.

— Прости меня.

— Это было дурацкое предложение, — проговорил я, натирая куда больше сыра, чем нужно.

Он подошел ближе.

— Я понимаю, почему ты его сделал, но… извини, нет.

— Я понимаю.

— Прости, что приплел сюда порно…

— Нет, все нормально, — прервал его я. — Часть моих сбережений действительно принесли те мои видео. Но на нас это никогда не влияло, так что давай не превращать это в проблему сейчас.

Он согласно кивнул и помог мне доделать ужин.

Весь оставшийся вечер мы разговаривали через силу. В итоге, пока мы смотрели кино, он заснул на диване, и в постель я лег один. Но не заснул.

Я знал, что если закрою глаза, то ощущение одиночества станет только сильней.

 

Глава 20

Гаррет

За два месяца дома у меня так и не вышло привыкнуть к своей старой комнате в Рикстоне. Она, в общем-то, не изменилась, но было так странно сидеть на краю узкой постели и видеть пространство, которое раньше представляло для меня целый мир. Теперь оно вызывала сильное чувство клаустрофобии.

Почему я раньше любил эту комнату? Неужели из-за того, что запирался здесь на замок и врубал музыку, чтобы не слышать, как матерится отец? А может быть, потому что она дарила хоть какое-то уединение в моменты, когда я решал зайти в гриндр, чтобы найти там какого-нибудь закомплексованного, но изголодавшегося реднека? В чем бы ни заключалась причина, я больше не чувствовал здесь ни былого покоя, ни счастья.

Теперь, глядя на стены, я замечал, как здесь тесно. Замечал, что поверхность хромого комода пошла волнами от воды, что тридцатилетний ковер покрывает исцарапанный пол. У многих жилье было хуже, но я продолжал сравнивать эту комнату с уютной квартирой Кая и с ощущением дома, которое возникало, когда он меня обнимал.

Теперь это ощущение будет доступно мне только во время редких поездок домой. Я согласился на работу в Преории. Все. Моя судьба была решена. Завтра я уезжал туда и приступал к поискам новой квартиры.

По сравнению с этой дырой мое будущее жилье в Иллинойсе вполне могло показаться дворцом, но я знал, что ничем не смогу заменить то тепло, которое разливалось в груди, когда я после ночи бурного секса просыпался с ним рядом. Или когда мы вместе готовили, создавая какой-нибудь кулинарный «шедевр». Или когда по очереди играли в Fallout и орали друг на друга за то, что один не слушал советов другого.

Я знал, что переезд станет концом. И все-таки готовился провести за рулем своего дерьмового «бронко» восемь часов, поскольку все решилось слишком внезапно, чтобы в последний момент покупать дорогущий билет на самолет.

— Черт.

Я сполз с края низкой кровати и тяжело опустился на пол. Уткнулся локтями в колени и спрятал в ладонях лицо, стараясь не замечать, что глаза начинает щипать, а в горле растет удушливый ком.

Времени для всего этого не было, ведь через три гребаные недели я выходил на работу, но когда дело касалось Кая, то противостоять себе я не мог.

Гаррет: Можно приехать к тебе?

Две минуты между сообщениями не были чем-то монументальным, но пока я сидел с сердцем, рвущимся из груди, они показались мне вечностью.

Гаррет: Бэби, пожалуйста. Мне надо увидеть тебя.

Гаррет: Завтра утром я уезжаю искать в Иллинойсе квартиру. Через пару недель я вернусь, но… у меня такое чувство, словно все быстро меняется. Или заканчивается. Черт, это сводит с ума.

Прошло еще пять минут. Я был близок к тому, чтобы швырнуть телефон в стену и разрыдаться. Какого черта? Я не помнил, когда в последний раз плакал.

Кай: Хорошо. Приезжай.

Как только он написал это, я ни секунды не медлил. Даже не ответил ему — отчасти от нетерпения и отчасти из страха, что он передумает. Независимо от того, что я решил после разговора с матерью, и несмотря на то, что я знал, что возненавижу себя, если после потраченных на армию лет откажусь от нормальной работы, мне все равно казалось, что я предаю его.

Схватив сумку с вещами для Иллинойса, я кубарем слетел по лестнице вниз, крикнул что-то матери и Николь и, не дожидаясь ответа, вдавил в пол педаль «бронко». Это была наша последняя ночь перед тем, как начнется процесс переезда. А может, если все полетит к чертям, и последняя ночь вообще.

Я домчался до Кая с ревущим в колонках классическим роком и остановился на тесной парковке у его дома так резко, что взвизгнули тормоза. Ворвавшись внутрь, я, кажется, чуть не сшиб каких-то жильцов, но когда я взбежал по лестнице вверх и увидел его, то понял, что оно того стоило.

— Как ты так быстро…

Я прервал его поцелуем.

Подобным образом я здоровался с ним не впервые, но это был первый раз, когда я поцеловал его с такой страстью, что поранил зубами губу. Втолкнув его вглубь квартиры, я с грохотом захлопнул за собой дверь и снова обрушился на его рот.

Кай не сопротивлялся. Он запрокинул лицо и застонал, когда я присосался к его языку. Я хотел лишь на миг попробовать его вкус, прежде чем снова заговорить с ним о том, что будет дальше, потому что все это походило на чертов конец, но остановиться не смог.

Мы впервые не перемежали поцелуи прерывистым смехом. Он запрыгнул на меня, ногами обхватив талию, а я понес его в спальню — быстро, словно у нас не было времени.

Но ведь его и впрямь почти не осталось. Отношения на расстоянии всегда заканчивались провалом, и любое, даже самое тесное общение в интернете было невозможно сравнить с ощущением его твердого тела, пока он хрипло вскрикивал подо мной, а я вторгался в его тугое нутро. Разве я мог согласиться на пиксели после всех тех часов, проведенных в постели, когда я снова и снова доказывал, что он мой?

— Гаррет.

Мое имя вырвалось из него как мучительный стон. Мы целовались так жестко, что я ощущал привкус железа, но не остановились даже после того, как я в него вторгся. Одну ногу он закинул мне за спину, а о вторую я опирался рукой — наверное, слишком грубо, завтра там мог появиться синяк, — но оторваться от него… насытиться им я не мог.