Я выполнила его просьбу, применив папин гэджет, возвращающий всем желающим апендаунерам их первоначальный дарвиновский вид, превратила в одноклеточное растение. Тем более что голос Папы-Змея накануне в ушах звучал, когда я этот гэджет пальцами в кармане шевелила.

— Положь, мерзавка! — сказал мой невидимый, но самый настоящий папа. — Совсем отца не уважаешь, гадина!

Так как он Лжец и Отец Лжи, это означало, что, отправив профессора в болото, я ещё и премию получу в конце — в виде бесплатного и беспосадочного перелёта в гости к подруге Рите, в Первую Вечность, где она жила и работала стюардессой на летающих тарелках. Ага!

Но сначала предстояло облагородить шимпанзе. Тем же гэджетом, что я уделала профессора, я переделала и обезьяну, в апендаунера превратила, провела совсем не бóльную депиляцию, прикинула во всё американское, проверила кандминимум по английскому и по достоевской терминологии.

Шимпанзе сунул руку в карман, а там… Паспорт с нашими детскими фотографиями! Плюс виза групповая, много-многократная, не только в Штаты, но и вообще куда захочешь, а также пачка зубочисток много-многократного употребления!

После этого Очковзыграйлов вообще заговорил. Он приказал, чтобы переделали его фамилию на американскую. Между прочим, слово «очко» с ударением на первом слоге превращается в «глазик», по английски — «ай».

Так и получился заграничный папа с нежно-западной кликухой «Микки Ай». «Микки» — в честь Микки Мауса, по желанию Петеньки.

Прилетев в Америку, мы купили дом в Лонг-Айленде, сделали папаше Микки окончательную операцию по устранению мимических морщин, приобретённых в клетке в результате улыбания туристам и дикохохотания.

Хотели также Петеньку подправить, типа из дауна в принца превратить, но он не разрешил, сказал, что Рита больше любит кругленьких, с маленькими глазками, с конопушками и с длинненькими слюнками. Говорят, такие парни в Первой Вечности нарасхват! А «существа на вешалках», то бишь особи на скелетах, Рите вообще никогда не нравились, она ведь бестелесный, почти что совсем бесформенный дух. Между прочим, у Пети с Ритой давнишняя взаимная любовь была, а я не знала.

Короче, мы с Петюней, оба-два, в отпуск намылились, к Рите в Первую Вечность. Но тут возникло препятствие: наш начитанный по самое «не балуйся» новоиспеченный папа внезапно запросился на литературный конкурс «Большая книга». В Москву, в Дом Пашкова, на получение главной премии. Ему кто-то сказал, что признание надо сначала получать за границей, а не сидя дома, в Штатах, что без московской премии он обычный американский лох и пошлый графоман. Но мы его отговорили, сказали, что если все писателями станут, кто работать будет.

Папа Микки Ай с огромным скрипом, но согласился…

Глава 10. Американский писатель-фантаст Митчелл Айртон

Профессор-террорист погиб, туда ему дорога.

— А у кого остался мыслепереводчик? — спросил Максим, в надежде, что ему тотчас его вынут и покажут.

Дерьмовочка замялась.

— Мммм… Он пока что в стадии разработки.

— Как и деньгогенератор?

— Ага!

— Ну, ты даёшь! Придумала всё?

Из неловкого положения сестричку вывел Петя-даун. Двухчасовое заключение пленников туалета закончилось, и поземный повелитель, проявив небывалую для властителей мира сего пунктуальность, снова повернул ключ в замочной скважине.

— Наслушались сказочек? Выходите!

Попросив Кристину остаться, Максимка вышмыгнул за дверь и плотно прикрыв её, стал ржать, ибо хохотать на глазах у хозяюшки секретного техносалона было неприлично. Обидеться могла.

— Твоя сестричка — антибиотик от плохого настроения!

Даун растрогался.

— Ну вот, а сначала не хотели… Странно, что другие удирали, даже чаю не выпивши. Чай у неё, между прочим, галлюциногенный, пробовать не советую, надеюсь, не пробовали ещё?

— Своевременное предупреждение! — снова заржал Максимка.

Его трясло от хохота ещё секунд пятнадцать. Когда истерика миновала, он душевно поблагодарил нового подземного повелителя за сеанс.

— Слышь, а вы с ней и вправду дом в Америке прикупили?

Тут уже и даун расхохотался.

— Это что-то новенькое! Но если тебе верится, пусть так и будет, а то здесь от скуки можно подохнуть. Моя сестричка — второй попугай Кеша, ни дня без истории, а то и двух… О, кстати!

Тугодум, похоже, вспомнил, зачем проявил свою пунктуальность.

— Там тебя, наверху, госпожа Ветрова ждёт, у того портала, через который ты сюда вкатился. Хочешь, провожу?

Максим был не готов к такому повороту. Обидно было покидать сказочную забегаловку, так и не выведав главную тайну.

— Знаешь, пожалуй, пока останусь, проводишь меня потом. А к госпоже Ветровой, умоляю, обратись, наконец, по имени, а то она его так никогда и не вспомнит!

Даун важно кивнул. И важно удалился. А Максим вернулся в сказочные пределы, дабы услышать новую историю. Про Америку. Тем более что хозяйка салона без этой, «бонусной», истории говорить о новом изобретении не соглашалась.

— Раз вам так понравилась моя радиопостановка, вам за это бонус полагается! А потом пойдём слушать нуднятину о моём последнем изобретении. Это, пардон, не так интересно…

И снова зажужжал маг-кассетник.


— Когда мы с Петенькой во второй раз приехали в Америку, папа Микки Ай уже работал над своей новой книгой. Тема была из научной фантастики, поэтому перед написанием очередной главы он делал читку-перечитку Жюля Верна, Сержа Лукьяненко и Айзека Азимова.

Печатался он под пседонимом «Митчелл Айртон». Почему «Айртон», не трудно догадаться: обезьяно-папой как раз были прочитаны «Дети капитана Гранта». Почему «Митчелл»: такой персонаж в той книжке тоже, по-моему, есть.

Обезьяно-папа литературно развивался, так как не хотел обратно в зоопарк. Чтобы снова не деградировать, он поддерживал умственную форму регулярным чтением и написанием. Иногда покупал себе почётные литературные призы — в наиновейшем супермаркете, раз уж не пустили в Москву, в Дом Пашкова, на получение большой литературной премии.

Обезьяно-папа брал призы большими пачками — на радость всем кассиршам, менеджерам, продавщицам, а также самому директору. Потом бежал домой и, задвинув шторы, позакрывав все форточки, вручал сам себе красивую вещицу типа люстру-хрусталь или настольную лампу-подсветку с бронзовой женщиной. При этом включалось всё электричество в доме. Помимо электричества горели настоящие восковые свечи. А как же — мероприятие!

Честно говоря, то было не само мероприятие, а разминка перед ним. На ежедневной литературной вечеринке папа-шимпанзе вручал себе то же самое, что и днём при задвинутых шторах, но уже у всех на виду, при свете множества хрустальных люстр, одетый во фрак и крахмальную манишку.

Для проведения ежевечернего мероприятия он вызывал официантиков с бокалами, миллионеров с дамочками и прочую шушеру — каждый раз человек по двести, чтобы прославиться литературно, а заодно и главный бизнес пропиарить, повыгоднее подчеркнуть.

Главный бизнес обезьяно-папы — производство VIP-ошейников — шёл неплохо. В бизнесе папа Микки Ай преуспевал, но ему хронически не хватало писательных упражнений. Не для того он в апендаунера превращался, чтобы книжки ни одной не написать!

Как-то раз, сидя у себя на фирме, делая различные дела, одной рукой перебирая ворохи бумаг, а другой загоняя в компьютер литературную нетленку, папа Микки Ай познакомился с внезапно прибывшим из-за границы богатым клиентом.

Богач побывал во всех странах мира и навёз оттуда много-много разных животных, как смирного характера, так и не очень. Всем этим животным требовались VIP-ошейники, но их благодетель не знал, кому доверить такой ответственный заказ. На счастье, судьба свела его с папашей Микки Ай.

Правда, контакт получился не сразу. На вопросы богатого клиента: «Откуда вы родом?», «Бывали ли в других странах?» или: «Много ли животных повидали на своём веку?» папа Микки Ай вежливо отмалчивался, литературно улыбался и срочняк менял тему на достоевскую. Кому охота признаваться, что его родина зоопарк?

Но богатый заказчик-клиент не сдавался. Выслушав очередную феню про Соню Мармеладову и её дружков, он настойчиво приглашал обезьяно-папу к себе в клуб историко-географов, председателем которого являлся: «Выпьемте кофейку в уютной атмосфере, коллега, а там и дела быстрее пойдут!»

Папа Микки Ай долго не уламывался, боялся историко-географических вопросов, особенно про историческую родину, но один раз не выдержал и… согласился!

Богатый клиент-заказчик, историко-географ, от неожиданного счастья чуть не помешался, засуетился и заторопился. Он торопился вот зачем: хотел наклюкать обезьяно-папу до антилитературного состояния, до самой последней предрвотной икоты, постепенно развязать ему язык и выяснить степень бизнес-порядочности. Но в результате наклюкался сам. Он выпил много-много виски и, неожиданно для себя, признался, что ещё совсем недавно жил на пальме, и не один, а всей семьёй.

Тут и папа Микки Ай расслабился, у него будто камень с души упал. Он стал выкладывать про себя такое!.. Откровенность за откровенность.

Короче, контракт состоялся. Из-за духовного родства. Если бы не эта откровенность, кто знает, может быть, ничего бы и не получилось. Основа бизнеса — взаимоуважение…

Договор был подписан, производство удачно запущено, денежки ещё мощнее потекли, прямо водопадом, и папа Микки Ай вдруг вспомнил, что соскучился за нами.

Потому и обрадовался, увидев нас в дверях кабинета. Сняв чеховское пенсне и отложив в сторону гусиное перо, купленное в лавке «Pushkin», он кинулся накрывать на стол.

На первое был супчик «Соня Мармеладова» с экстрактом солёных слёз американских путано-девственниц (за неимением аутентичных, петербургских). На второе шли расстегайчики «Лебезятников» под интеллектуальным соусом «Разумихин». Потом был десерт — желе «Свидригайлов». Желе воняло борделем и всяческими сплетнями, но зато не шло вразрез с характером любимого героя папы-шимпанзе.