Стоит, или нет?

***

В машине Фаворского пахнет приятно мятой и лимоном, а еще к этому нужно добавить его собственный одеколон с мускусным ароматом. Прекрасные составляющие для того, чтобы любая девушка, впервые севшая в автомобиль, потеряла голову. Ну, и конечно, взгляд хозяина… Чертовски хорош. Решила поехать. Все потому, что обещала. Я зачем-то представила в голове образ Германа, когда принимала решение, и спросила саму себя, как бы он поступил на моем месте, дав обещание сделать что-то. И как бы он чувствовал себя после того, как если бы не сдержал его.

Эмин закрывает дверь за мной, а потом садится на место водителя, и как раньше, много лет назад, не пытается меня поцеловать, пока я застегиваю ремень безопасности. Сам он даже не думает позаботиться о своей жизни. Даже в Мадриде его не волновало то, что за вождение не в пристегнутом виде все время получал штрафы. Дорожная полиция, наверное, помнила его в лицо, однако отнимать права у сына Фаворского никто не рисковал.

- Тебе тоже стоило бы, - говорю я, многозначительно приподняв брови, и пальцами дергаю за ремень.

Заводя машину, Эмин смеется в голос.

- Ты же знаешь, Ло, я – осторожный водитель.

Я хмыкаю.

- Может быть, - отвечаю уклончиво, - но каждый день мимо тебя проезжают сотни неосторожных водителей.

Он снова беззаботно смеется, но, держа ногу на педали, оттягивает ремень и все-таки защелкивает его около своего бедра.

- Видишь, - обернув ко мне свое красивое лицо, произносит мужчина, - твоя взяла.

Раньше Эмин называл меня крошкой, деткой, любимой, и я не жду этого от него сейчас, конечно, нет. Ведь я сама определила дистанцию, которую мы выдерживаем. Точнее, ту дистанцию, которую, по словам Фаворского, ему нужно выдерживать, и он сделает это, если нужно. Сделает все, чтобы добиться моего расположения снова. Это то, что Эмин сказал. Я лишь прокручиваю эти предложения в памяти. Опять и опять, в то время как мы движемся по ночным дорогам, минуя один километр за другим.

Свадьба проходит в центре города, в знаменитом грузинском ресторане. Не знаю, почему они остановили выбор на таком месте, когда сами являются представителями другой национальности, а ведь для них это очень важный вопрос.

По-моему, полная чушь… Папин брак очень долго обсуждали его родственники. Я была маленькой, но я все помню: ссоры, скандалы, возгласы теть в нашем доме, настроенных против моей мамы. Я помню, как она плакала, я не забуду ее слезы и никогда им их не прощу.

- Кто приглашен? – встряхнув головой, думаю докучать Эмина своим любопытством.

Эмин, просто пожимая плечами, спешит ответить:

- Все. И твоя нелюбимая двоюродная сестра Лиза.

При этом глаза у него пристально следят за дорогой. При упоминании имени кузины вспоминается девочка, ее теска, которая вылечилась от рака, и думать о сестре становится как-то легче. Мне было бы лучше, если бы она растрезвонила все отцу про то, что знает. Однако она почему-то решила играть в «молчание – секрет попадания в рай»! Почему бы ей не рассказать всем, что знает о том, где я спала пару ночей? Ку-ку, в квартире Германа. Официанта. Слухи та-а-ак быстро дойдут до отца, и он вернется, или заберет меня. И я снова смогу тратить деньги, много денег, не обслуживать столы и не терпеть на себе взгляд толстых козлов с тремя разводами за спиной и целой оравой детей.

- О, Господи, - приставив локоть к краю закрытого окна, я усмехаюсь в ладонь. – Я надеюсь, что разговор с ней выйдет коротким, если она, конечно, захочет заводить беседу…

Эмин, наконец, отвлекается от вождения и обращает на меня серьезный, но мимолетный взгляд.

- Почему ты думаешь, что не захочет? Лиза та еще болтушка. Она вместе с твоими подружками присутствовала на нашей свадьбе в Москве, и было очень весело, отчасти, благодаря тому, что твоя сестра веселила всех нас.

Я прислоняюсь спиной к бежевой спинке сидения и задираю голову, чтобы взглянуть на крышу автомобиля, обтянутую… да черт знает, как называется этот материал. Я вскидываю руку, чтобы провести по нему пальцами, и они прямо скользят по внутренней части крыши. Так гладко. Так приятно.

- О-о, - промычав, умоляюще начинаю, - только о свадьбе ничего не говори…

Он не сразу отвечает, но его непоколебимый голос вновь вторгается на мою территорию.

- Почему?

- Ну, хотя бы потому, что после свадьбы Амины и Кости со мной из моих «подружек», - пальцами в воздухе изображаю кавычки, - никто не общается. Я просто перестала звонить и писать. Господи, - повторяю я и провожу ладонями по длинным волосам, - просто перестала… а оказалось, никому не нужна.

Хотя, возможно, Лиза в подробностях, да еще и приукрасив, разболтала им о нас с Германом. Мм?

Да нееет. Вряд ли. В таком случае, они бы написали мне, хоть одна из них, чтоб посплетничать, узнать обо всем у первоисточника. Так что, судя по тому, что мало кто пока знает о том, в каком я дерьме, Лиза держала рот на замке. В первый раз в жизни мне нужно от нее прямо противоположное, и эта рыжая мымра снова меня разочаровывает.

Мы подъезжаем к ресторану. Парковщик сразу предлагает взять на себя ответственность за размещение автомобиля Эмина в наиболее выгодном месте, и мой муж, недолго думая, отдается тому ключи. Фаворский приглашает взять себя под руку, как только мы останавливаемся у не очень длинной, белой лестницы, ведущей к парадным дверям. Я уже знаю, что мы опоздали на начало фуршета, но это не очень страшно.

Перед нами открываются двери, двое швейцаров держат их, каждый со своей стороны, пока мы, регламентируя себя, как пара, проходим в зал, украшенный разноцветными воздушными шарами, яркими платьями женщин и строгими костюмами мужчин. Сразу вспоминаю, как Эмин, ожидая меня у машины около моего подъезда, отчитал за короткое платье, что совершенно не входит в рамки дресс-кода. Однако никто не остановил нас, и мы спокойно вошли внутрь.

Склонившись к моему уху, Фаворский неожиданно произносит:

- Ты превосходно выглядишь. Просто бесподобно. Не смей сомневаться в себе.

Его голос звучит очень искренне, однако этот восточный колорит вокруг, который выражает себя не только в нарядах девушек, но и в убранстве столов, в дизайне стульев, развешанных вокруг фотографиях, вгоняет меня в краску.

Я становлюсь поводом для обсуждений, но это его друзья женятся сегодня – не мои. Я даже не знакома ни с женихом, ни невестой. В дальнем углу банкетного зала, у выхода на веранду, замечаю Нину и Милану – тех самых девчонок, которых считала своими лучшими подругами. Одними из. И снова встреча. И снова свадьба.

Какое совпадение, дьявол всех вас побери.

ГЛАВА 17.

На страже защиты Германа Левандовского

Лолита

Местная богема ожидает приезда группы БИ-2. Выступление должно было уже начаться, но музыканты опаздывают, а их официальный представитель пытается успокоить жениха, который, как я уже поняла, является ярым фанатом рок-коллектива. Жених, имени чьего я так и не запомнила, собственно, как и имени невесты в слишком, на мой вкус, пышном и старомодном платье, размахивает руками, быстро идет к президиуму, хватает со стола пачку сигарет с зажигалкой и, толкнув дверь на веранду, выходит покурить, пугая некоторых гостей своей восточной несдержанностью. Его темперамент напоминает мне об Эмине, бессменно держащем свою руку на моей талии. Однако мой муж, даже когда еще не был им, никогда не нервничал из-за таких вещей – из себя его выводило то, что с бизнесом что-то не так, или с нашими отношениями.

Я ловлю на себе взгляды многих присутствующих здесь девушек и женщин. От этого становится неловко, но я стараюсь этого не замечать. С тех пор, как ведущий после церемонии впустил гостей в банкетный зал, они просто не спускают с нас глаз. Мы с Эмином стоим у горки шампанского, где один из официантов подливает сверху этот божественный напиток. Здесь он, и правда, очень вкусный. Не вижу, что написано на этикетке, так как поверх нее красную бумажную салфетку.

- Почему они так смотрят? – бурчу я про себя раздраженно.

Фаворский, услышав, наклоняется к моему уху:

- Они завидуют.

Это вызывает у меня тихий смех.

- Не льсти себе, Эмин.

Посмотрев вверх, на него, я замечаю, что он улыбается, приложив край бокала к губам. Я всегда была без ума от его улыбки – какой-то не до конца для меня разгаданной, словно Эмин что-то скрывал, что-то не договаривал. В конце концов, все именно так и оказалось. Но сейчас… все то же самое? Или это его привычка – улыбаться так, будто ты что-то задумал.

Я отвлекаюсь от собственных мыслей и подобно Эмину отставляю бокал в сторону, когда ведущий просит пройти всех за столы. Наши места за 4, что ближе к президиуму. Похоже, это довольно близкие для Фаворского друзья, которых он недавно приобрел, потому что я о них ничего не знаю, зато я не могу игнорировать, как моя кузина Лиза, сидя за шестым столом, буравит меня взглядом. Вскинув подбородок, отворачиваюсь от нее. Как раз в этот момент Фаворский наклоняется, чтобы поцеловать меня в плечо, которое натянуто кружевом. Он не отнимает губы от меня и поднимает глаза, мы встречаемся взглядами, от чего сразу пересыхает в горле. Мельком посмотрев на Лизу, я замечаю, что она так и не решается отпить вина из бокала, который поднесла к губам. Кузина полностью сконцентрировала внимание на нас, пока ведущий горло рвет, чтобы попытаться развлечь молодоженов и их гостей. А мне, на самом деле, хочется скорейшего окончания этого вечера. Но дело в том, что я не знаю, что теперь будет… Как теперь быть? Когда Эмин продолжает на меня так смотреть. В прошлую нашу встречу он просил прощения, сказал, что до сих пор любит меня, он нисколько не изменился: все такой же щедрый, красивый (даже стал еще более сексуальным), умный, интересный и после той ночи… жестокий. Для меня – жестокий. Черт. И что с этим делать? Как поступить?

В сознание прорывается голос молодого парня, басом обращающегося в микрофон к залу, слушающему его в пол уха, так как большинство уже налегает на еду, словно ни разу в жизни ее не видели.