Я опускаю глаза на бейдж парня, чтобы вспомнить его имя.

- Слушай, Дима, ты сказал, какой у тебя опыт работы?

Тот ребячливо пожимает худыми плечами и на лице его, полном веснушек, расцветает веселая улыбка.

- А я и не говорил.

У меня кончается терпение, я делаю еще пару затяжек, выдыхаю дым в воздух, отвернувшись на миг. Когда снова смотрю на него, он так же улыбается.

- Так какой опыт?

Испытующе на меня глядя, словно размышляя, можно ли мне доверять страшную тайну, этот умник выдает:

- Никакого, если честно.

Нервно ухмыльнувшись, я скалюсь, почувствовав себя полным дураком. Сплевываю на траву, наклонившись вперед, проглатываю весь оставшийся кофе и рукой, что держу белую чашку, киваю на бокалы, что принес Дима.

- Никуда не годится.

Он ловит мой пристальный взгляд. Снова за чем-то размышляет, а потом все-таки делает шаг назад, не отворачиваясь от меня. Дима сильно хмурится, будто, наконец-то, понял, что сделал что-то не так. И сказал что-то не то. Нет, я не собираюсь бежать к начальству и жаловаться. Я привык такие проблемы решать сам. Да и они сами знают, кого набирают. На самом деле, мучиться с такими экспонатами приходится нам, добросовестным официантам, работниками зала, менеджерам. Можно перечислять бесконечно… А те, кто сидят выше… Да им просто плевать. Согласился сервировать столы в шатре на сто пятьдесят персон? Берем. Большего и не надо. Ведь всегда есть другие работники – таким, которым зарплата начисляется не просто так.

- Я говорю, спроси у сервизника Игоря, как выглядят красные винки, - вскинув брови, говорю ему вслед.

Но он, бестолковый, лишь издает какой-то низкий соглашающийся звук, однако в глазах его читается, что ни черта он не понял. Протерев ладонью лицо, обреченно вздыхаю и направляюсь к личной шатерной кухне, что соединена с мойкой. Кладу на стойку, на которую повара во время банкетов складывают блюда для подачи, свою пустую чашку. Младший повар Виталина, положив один локоть на свою часть стойки, нагибается так, чтобы ладонью другой руки растормошить мне волосы.

Я становлюсь в позу: упираю кулак в бедро, напускной хмурый взгляд выражает ярое недовольство. А Вите от этого только смешно, и она повторяет действие, создавая на моей голове настоящую лохматость. Вскинув руку к волосам, цокаю языком:

- И не стыдно тебе, нет?

Девушка хохочет, и ее рыжие локоны разлетаются в стороны, когда рабочая косынка слетает вниз.

- Ой! – вскрикнув, Вита поднимает часть своей униформы, а когда выпрямляется, ее выражение лица вновь приобретает лукавые нотки. – Мне совсем не стыдно, а тебе?

Моя челюсть вытягивается от удивления, но Вита продолжает раньше, чем я успеваю задать свой вопрос.

- Задумчивый весь такой. Сколько сигарет скурил уже? – она сердито указывает на торчащую пачку из кармана брюк. – Все оглядываешься, высматриваешь кого-то… Но мне ничего не сказал.

Я развожу руки в стороны, абсолютно не понимая, к чему девушка клонит. Она такая милая и красивая, солнечная. И не только из-за маленького роста и рыжих волос. Есть что-то в Виталине такое, что притягивает к ней, как к человеку, - душа нараспашку. Хоть это в наше время больше недостаток, чем достоинство.

Увы.

- О чем ты говоришь? – со смешком срывается с моих губ эта фраза.

Вита склоняет голову набок, и теперь упирается локтями о стойку, изогнув одну свою бровь, словно решая, что я сам должен расколоться, прежде чем она ответит. Но я понятия не имею, что эта девушка хочет от меня услышать.

- Я, правда, не…

Но не удается мне закончить, как Вита перебивает меня, поднявшись и чуть позже прислонившись боком о гипсокартонную стену «фальшивой» кухни.

- В кого ты влюбился, Лаванда?

Ощетинившись, я моментально хмурюсь. Сохраняя на своем лице что-то вроде лживого равнодушия, посмеиваюсь над ее словами, глядя на девушку, как на умалишенную.

- Что?! – выдаю быстро и заражаюсь громким смехом. – Ну, ты же не серьезно, да?

- Очень даже серьезно. Я такие вещи сразу вижу.

Достаю автоматически из пачки сигарету и подношу ее к губам, только потом до меня доходит, что я собираюсь курить в неположенном месте, и хоть камеры в этой части шатра не работают, а из начальства никого нет, все равно такой безалаберности я себе не могу позволить. Поэтому под звонкий голос Виты я ухожу за пределы всего этого великолепия и становлюсь на край деревянного пола, за которым природа. И отделяет меня от травы всего лишь метр прыжка.

- Я вижу, что ты снова куришь! – кричит оттуда Виталина, от чего я только улыбаюсь, затягиваясь сильнее, но думать даже не хочется о том, что, возможно, она права.

Мне такие проблемы в жизни не нужны. Я себя реально оцениваю: тот еще романтик. А моя новая влюбленность не принесет мне ничего, кроме хлопот и неприятностей. Мне стоит относиться к Лолите, просто как к сотруднице, приятельнице, которая иногда у меня ночует… Тем более, что она, бл**ь, замужем!

Пока никто не видит, я замахиваюсь и сражаю ногой воздух. Ноздри раздуваются от злости. Я пытаюсь дышать ровно, заставляю себя, по крайней мере. Однако чего мне действительно хочется – так это хорошенько подраться.

Замужем. Замужем! Замужем!

Это слово засело в моем мозгу, и я даже не заметил, как покончил с сигаретой. Выбрасываю окурок вниз. Почувствовав прилив адреналина, захожу снова в рабочую зону, но быстро проскакиваю мимо Виты. Я ощущаю в себе некую жесткость, которую нужно направить в нужное русло. И только я собираюсь отдавать приказы, как на рабочий телефон Марго, временно выполняющий функции моего рабочего телефона, пока отсутствует его хозяйка, звонят. Трехзначный знакомый номер. Проработав в «Моне» такое долгое время, я уже знаю, что беспокоят из ресепшена.

- Да? – нажав на кнопку принятия вызова, подношу трубу, больше похожую на первый большой мобильник, к уху.

Мелодичный голос на том конце провода принадлежит девчонке, что служит отелю не один год.

- Тебя хочет видеть босс.

Я недоумеваю.

- Босс? – первое, что приходит мне в голову. – Какой босс?

Через минуту я жалею об этом, ведь из-за каши в голове я не могу сообразить самые элементарные вещи.

- Который Фаворский, Герман, - устало говорит администратор, и я буквально вижу, как она закатывает глаза. – Который Фаворский.

Следуют гудки, и я отключаюсь. Просто это как-то странно: ни разу ни меня, ни другого официанта не вызывали ни к директору, ни к, тем более, владельцу отеля. Все вопросы решают менеджера, а потом передают нам заключения одних или других проблем.

И что же Фаворскому, интересно узнать, от меня нужно?

***

Кабинет шефа расположен на самом верхнем этаже. Крохотная приемная, на окнах которой висят жалюзи. Мне известно, что у отеля есть офис в Москве, где сотрудничают вместе два отдела: кадровый и бухгалтерия. Так почему начальству бы тоже не переехать туда? Нужно было им подумать об этом с самого начала. Уверен, все бы чувствовали себя комфортнее, и его симпатичный секретарше не пришлось бы ютиться в этой крохотной коморке.

Секретарша ручкой кивает в сторону массивной на вид двери из красного дерева. Я берусь за позолоченную ручку и, не постучавшись, вхожу. Фаворский восседает в своем кожаном черном кресле, словно хренов король. Почему он меня так раздражает? Может, потому что он – муж Лолиты? Или потому, что строит из себя слишком делового и крутого? Ах, да. Наверное, все-таки по той самой причине, по которой Лола его ненавидит. Этот мудак ее изнасиловал в их брачную ночь, не дал ей развод, и до сих пор продолжает ее терроризировать.

Повернувшись к панорамному окну, из которого виден сад и небольшой фонтан, Фаворский слушает на низкой громкости London Grammar. Я и сам большой поклонник этой британской группы, и меня слегка бесит, что и Эмин, как оказалось, не прочь насладиться такой музыкой.

Ну, ладно уже Герман… Это смахивает на ребячество. Ей Богу!

Сложив руки за спиной, я прочищаю горло, желая привлечь к себе внимание босса, но он нарочито оборачивается ко мне не сразу. А когда делает это, на его лице играет неразгаданная мною ухмылка. Я знаю, что Лолита все еще здесь. Он же не собирается ее тоже вызвать? Ведь почему-то теперь мне кажется, что разговор пойдет о его недовольстве нашей дружбой.

- Вызывали? Я вас слушаю.

Возможно, в моей интонации он хотел бы услышать толику подхалимства и уважения, однако я не предоставлю ему такого удовольствия. Глубоко вздохнув, Эмин встает со своего места, тут же спрятав ладони в карманах своих, я глубоко уверен, очень дорогих черных брюк. Он, как и чаще всего, без галстука, и в районе шеи пуговицы белой рубашки расстегнуты. Все в нем просто кишит роскошью и богатством, лицемерием и ложью, даже его одеколон воняет напыщенностью и нарциссизмом.

- Герман Левандовкий, - задумчиво озвучивает мужчина, глядя своим стальным взглядом, будто прямо мне в душу.

Истинный дьявол!

- Он самый, - облизнув взволнованно губы, я стараюсь избегать смотреть на него и устремляю взор к окну, оттуда открывается чудесный вид.

Эмин кусает щеку изнутри, зачем-то осматривает собственный офис, а затем снова возвращается ко мне. Он будто не может собраться с мыслями. А без меня нанятые им идиоты сейчас разрушают шатер, сервируя столы совсем не так, как нужно. Ладно… Все же отель – это его лицо. Не мое.

- Слушай, не знаю, каким тебе покажется мой вопрос, но я должен его задать. – После чего он оставляет место для продолжительной паузы. Чтобы вызвать у меня заинтересованность? Ну, что же. Быть может, у него это вышло. – Что у тебя с Лолитой?

Мне нужно сделать удивленный вид? Потом изобразить недопонимание? И спросить:

- С какой Лолитой? С Лолитой Рубинян?

На его скулах напряглись желваки, и я могу отсюда ясно различить, как ладони в его карманах сжались в кулаки. Кое-то разозлился? Но мужчина вбирает в себя воздух, усмехается, опустив голову, но когда поднимает ее снова, подбирается и сам ко мне ближе.