- Мой отец живет в Испании, вряд ли вы с ним, вообще, познакомитесь, - говорит размеренным тоном мужчина. - Работать с вами буду я. И, насколько мне известно, бывшая владелица отеля мало общалась с подчиненными. Я бы хотел это исправить.

Спрятав одну ладонь в карман брюк, он принимается расхаживать по комнате, изредка поглядывая на официантов.

- Ведь согласитесь, самое главное между сотрудниками - это общение. Есть контакт - нет недомолвок. Нам важны все сотрудники, и даже вы, несмотря на то, что в “Моне” вы работаете всего несколько месяцев в году.

Потом он останавливается и, чуть подняв руки вверх, создает категоричный жест.

- Никого увольнять я не собираюсь. Можете расслабиться.

И правда, у большинства из моих коллег плечи облегченно опустились. Герман на Эмина смотрит злыми глазами, я одергиваю его, но тот лишь сжимает крепче кулаки, готовый в любой момент броситься бить моего, все еще, законного мужа.

Черт возьми! Фаворский замечает парня, единственного среди остальных, так враждебно настроенного по отношению к нему. Он подходит. Подходит. Подходит.

- Я могу вам чем-либо помочь? - хмуро, вовсе не приветливо, интересуется Эмин. - Хотите о чем-то меня спро…?

Нужно видеть лицо Фаворского, когда он, наконец-то, замечает меня. Видит меня. Признает меня. У него абсолютно потрясенный и уязвимый вид. Он все открывает и закрывает рот, намереваясь что-то сказать, но просто не может. У него ничего не выходит, и я никогда еще не видела, чтобы Эмин подвергся такому шоку.

Мужчина бледнеет прямо на глазах, расслабляет серый галстук, так выигрышно выделяющий красоту его неимоверных глаз. Поправляет плечи пиджака, потом решается указать на меня пальцем, еще более нахмурившись. Воцарилась полная тишина, пленницей которой я стала. Я думала, что смогу стойко вынести нашу встречу, если она состоится. Думала, что сейчас, когда он заметит меня, смогу посмотреть ему в глаза и вынесу его взгляд, полный удивления и сожаления. Но только ему стоит снова открыть рот, я убегаю. Прохожу через накрытый, для будущего, банкета огромный зал, в фуршетную зону, а потом бегу в сад, надеясь скорее отсюда добраться до пункта охраны.

Прошло три года, но такое чувство, будто все происходит снова. Словно я снова в саду нашего особняка, а Эмин бежит за мной, прося остановиться и поговорить.

- Пожалуйста, Ло! - доносится до меня. А потом: - Лолита!

Но я не намерена слушать его. Возможно, мы сможем пообщаться позже, где я скажу ему еще раз, как сильно ненавижу человека, на которого он смотрится в зеркале. Но уж точно не сегодня.

ГЛАВА 10.

Московское небо усеяно звездами

Лолита

Четыре с половиной году тому назад

После знакомства с моими родителями, мы вышли погулять по вечернему городу. Сумерки окутали мегаполис, а вскоре ночь заняла свое место. По проспекту мчатся машины, ослепляя светом фар. Москва заполнена огнями проезжающих автомобилей, окон заселенных квартир и фонарей на просторных улицах. Мы проходим вдоль Москвы-реки под всеобщее гудение четырехколесных друзей человека. Он берет меня за руку, и я ощущаю то сладостное невероятное чувство нашего с ним воссоединения. Мне казалось со дня нашей встречи, что мы знакомы лет сто, не меньше. И несомненно дополняем друг друга. Так сложно представить себя без него.

- Хочу показать тебе кое-что, - говорит Эмин, когда мы останавливаемся на мосту, чтобы высматривать в воде звезды. Он обнимает меня сзади, и, пожалуй, нет ничего приятнее в мире.

- Что это? Нужно куда-то идти?

Ущипнув меня за бок, шепчет игриво в ухо:

- Лентяйка.

Я немного противлюсь, чтобы подразнить его, когда Эмин тянет меня в сторону бизнес-центра, но, в конце концов, приходится сдаться, потому что физические преимущества на его стороне. Да и отказы ему не знакомы, а мне не было суждено долго смотреть в эти, наполненные страстью глаза, и суметь устоять.

Оказавшись у одного из небоскребов, Фаворский тянет меня внутрь. В лифте он высовывает из кармана светлых джинсов ключ. Я совершенно по-ребячески выхватываю это из его рук и принимаюсь изучать.

- Что мы здесь будем делать?

- Смотреть на звезды.

Мотая головой, я в удивлении уставилась на него. Но он поясняет, когда створки лифта открываются, а мы выходим на самом последнее этаже.

- Я получил доступ к крыше. Это самое высокое здание в городе.

Он ведет нас по коридору, потом направо. Мы оказываемся в небольшом отсеке с железной дверью, которую он открывает своим ключом и пропускает меня вперед. Следующую дверь ему приходится тянуть на себя достаточно долго. Она не заперта, но тяжело отворяется. Когда у него все получается, Эмин улыбается мне слегка усталой, но счастливой улыбкой. Поднявшись по, без сомнения, прочной лестнице можно стать свидетельницей великолепного вида, что расстилается перед тобой. Перед нами.

- Если ты хотел произвести на меня впечатление, - начинаю, восхищаясь открывшейся картиной, - тебе это удалось.

Он снова обнимает меня сзади, крепко прижимая к себе. Он усмехается, зарываясь носом мне в волосы, ласкает их щекой, долго-долго вдыхая мой запах. А у меня есть возможность наслаждаться тем, как пахнет Эмин - его одеколон прекрасен, и вместе с его природным ароматом они создали великолепный тандем, от которого любая девушка будем без ума.

- Я хотел произвести впечатление, не буду отрицать, но еще больше мне хотелось, чтобы ты расслабилась и искренне улыбалась.

В ответ я, повернув к нему голову, расплываюсь в лучезарной улыбке. И это абсолютно по-настоящему. С Эмином иначе не бывает. Он, чуть наклонившись, впивается мне в губы настойчивым поцелуем. Его язык властвует у меня во рту, и все воспоминания о страстном, сказочном сексе с ним выходят наружу. Наши языки сплетаются, я издаю стон, но Фаворский быстро отстраняется, и мне на удивление достает из кармана мобильный телефон. Через минуту из динамика льется песня, которая так нравится ему - “Love Love Love”

группа Of Monster and Men - песня Love Love Love

- Иди сюда, - парень отстраняется, садится на холодный цементный пол крыши, а потом и вовсе ложится на него.

- Что… что ты делаешь?

Он повторяет, протягивая руку:

- Иди сюда, Ло, - рукой хлопает по своему животу.

- Что? - смеюсь я, но все же присаживаюсь на колени у его распластавшегося на цементе тела. - Лечь на тебя?

Он просто кивает и, вскинув ладонь, заправляет прядь волос мне за ухо, следя за моей реакцией. Спустя некоторое время я все же решаюсь сделать то, что он просит. Звучит уже другая песня этой же группы из его телефона. Я спиной устраиваюсь на его животе, раскидываю руки в стороны, как и он, разведя руки, вторя ему. И вот мы лежим в позе морской звезды и глядим на ночное московское небо. Моя голова покоится на груди парня, и время от времени Фаворский нежно целует меня в макушку.

- Видишь? - нарушая молчание, говорит тихо он. - Когда избавляешься от искусственного света, становится заметен тот - естественный и неподдельный.

На мгновение его рука поднимается, чтобы указать вверх, а я, не отрываясь, смотрю на великолепие, которое видно теперь, когда ограждения скрыли от нас огни не спящего города.

- Невероятно, - шепчу.

Ветер ласково играет с концами моих волос, развевая их. Он обдувает кожу, еле касаясь ее. Щекочет ноздри, заставляет ресницы дрожать, но звезды такие яркие-яркие, что хочется продолжать смотреть на них вечность. И я не буду удивлена, узнав, что кто-то отдает за них свои жизни. Они стоят того, чтобы за них умирать.

- Знаешь, что? - поцеловав в краешек уха, произносит Эмин, и мне ощутимо то, как он улыбается.

- Что? - поддавшись порыву, растягиваю губы в улыбке, немного склонив голову, но продолжаю любоваться небом и редкими облаками, проплывающими мимо.

- Знаешь, где находится самая-самая-самая яркая звезда? - произносит он с энтузиазмом.

Качнув головой, я спрашиваю:

- Ну, и где же?

Вдруг его пальцы касаются моей левой ключицы, а потом я слышу, как он легонько бьет себя по груди и, чуть поднявшись, смотрю туда.

- Здесь, - комментирует он свои действия, после чего тоже присаживается, привлекая меня к себе. - Ты - моя звездочка, Ло.

Его поцелуй, подаренных мне после этих слов, сладкий, как малиновое варенье. Легкий, как облако. Насыщенный и пропитанный жизнью.

***

Наши дни

Эти тупоголовые качки не отдали мне мои личные вещи, которые хранятся в шкафчиках в их персональном крохотном помещении. Ключ остался в пиджаке, черт подери, а пиджак - в раздевалке! Вообще-то очень рискованно забывать ключ там, ведь если его украдут и откроют мой шкафчик, заберут все: заработанные деньги, дорогой телефон, золотые серьги от BULGARI*, подаренные пять лет назад мамой. В «Моне» не позволено официантам носить дорогие украшения на себе…

*Одна из лучших ювелирных фирм мира

Внимание Эмина отвлекает один из менеджеров и директор ресторана, поэтому мне удается проскочить мимо него вновь к Балл Руму, но зайти внутрь с заднего входа - служебного. Меньше чем через минуту я оказываюсь в коридоре, где сегодня у нас состоялся разговор с Германом, который бесцеремонно прервала Маргарита. Он хотел меня предупредить. До меня доходит, что Левандовский пытался предупредить меня о Фаворском. По всей вероятности, он узнал о нем до того, как я приехала на работу сегодня.

- Куда ты собралась? - из бара, точно летучая мышь, вылетает Маргарита.

Боже, кто-нибудь уже убьет ее? Если бы это действительно было моим боевиком, она давно лишилась бы жизни. Я игнорирую менеджера и иду дальше, чтобы забрать пиджак. В надежде, конечно, что никто не вынул из кармана ключ.

- Ну, уж нет! - вопит Маргарита, дернув меня за локоть к себе.

Мы встречаемся взглядами, я сдерживаю себя, чтобы не плюнуть ей в лицо.

- Кажется, ты стала себе слишком много позволять, - бесстрастно оповещаю ее я, и с трудом расцепляю пальцы, которые ухватились за мою руку. - Уже достаточно. Ты не знаешь, кто я, и что смогу тебе сделать.