— Нет-нет, конечно, нет. В его жизни не было места для тех, кто в юбке, не правда ли? О Боже!

— Как ты думаешь, что я должен сделать?

— Я бы показал письмо Белле, пусть она знает, что этот тип собой представлял.

— Ты так считаешь?

— Да.

Они пошли к Белле вместе и спросили, могут ли поговорить с ней. А Белла, предположив, что речь идет о поездке Энди, сказала:

— Я велела Джо передать тебе, что все будет нормально. Если ты захочешь вернуться, то твое место всегда свободно, а парни будут очень рады снова увидеть тебя. Я это точно знаю, поэтому…

— Мы не об этом, Белла, — тихо сказал Джон. — Энди распарывал шов пиджака, который вы отдали ему, — помните, он слишком ему велик? Энди говорит, что он вполне подходит, чтобы носить здесь, но, собираясь в поездку, он хотел сделать его чуть поуже в груди. И Уилли рассказал ему, как это сделать.

Потом он повернулся к Энди, взглядом предлагая, чтобы тот закончил рассказ. И тот рассказал все с самого начала и передал ей клапан конверта, спросив при этом:

— Вы сможете прочитать? Почерк мелкий, но я прихватил с собой фонарик.

Как и Джон, Белла прочитала только незначительную часть, потом остановилась и посмотрела сначала на одного из парней, потом на другого и, перед тем как продолжить чтение, спросила:

— Ты достал это из его пиджака?

— Да, да; я могу показать вам, откуда.

Дочитав письмо, она откинулась на спинку стула и сказала:

— Грязная, отвратительная свинья! Он был одним из этих!

— Да уж, — отозвался Джон, — он был не только одним из этих, но и худшим из них. Я знаю самых обычных ребят, которые тоже имеют такую слабость, я работал с ними. И должен сказать, они и мухи не обидят. Да еще они почти все время жили в страхе, что если об этом станет известно, то им светит тюрьма, вы ведь знаете.

Белла покачала головой и медленно произнесла:

— Подумать только! Я ведь работала на него целых шестнадцать лет! Он использовал меня как прикрытие, и всякое такое. Ведь это именно так, не правда ли?

Мужчины дружно кивнули.

— Думаю, что так, Белла, да. То же самое и с торговлей фруктами, как написано здесь. Но с этим теперь ничего не поделаешь, ведь так? — спросил Джон. — А этот его парень просит наличные, будто у него где-то припрятана целая куча денег.

— Да уж, хотелось бы мне знать, где она, — отозвалась Белла. — Если бы я имела хоть какое-то понятие о том, где он припрятал деньги, я бы разоблачила его, хоть он и умер, и кем бы ни был этот второй, этот Джейсон. Но вот что я сделаю. Я уже говорила вам, что он мне не нравился. Я также думаю, что он не нравился и стряпчему, ведшему его дела. Дважды за последние годы мистер Трэвис заходил сюда, чтобы посмотреть, как идут мои дела, потому что, как он сказал, хозяин поступил нехорошо, не оставив мне ни гроша, чтобы содержать этот дом. И он советовал мне сохранить мой маленький бизнес, чтобы иметь крышу над головой. Должна вам сказать, что он… он оставил много денег, но не мне. Да, я знаю, что я сделаю. Я покажу это письмо мистеру Трэвису, потому что не сомневаюсь — ему будет интересно прочесть это. Он законник и хороший человек. Он тогда очень переживал по поводу моего положения. Я не уверена, что точно знаю его адрес, но, когда Карл вернется, я поручу ему отыскать его.

Потом Белла попыталась объяснить Рини, которая сидела и прислушивалась к их разговору, что ее покойный хозяин был плохим человеком. Да-да, плохим, причем во многих смыслах. Энди нашел доказательство этого в письме, зашитом под подкладку пиджака, который она отдала ему и который раньше принадлежал ее хозяину.

Похоже, Рини не до конца поняла, о чем шла речь, да и не очень-то это ее волновало. Заинтересовал ее только тот факт, что Энди собирался поехать домой повидаться с детьми. Она поняла так, что он должен вернуться…

На следующий день она достала из большой детской копилки, которую Белла поставила на подоконник в своей комнате, семь монет достоинством полкроны. В эту копилку Белла каждую неделю складывала по две полкроны, потому что Рини наотрез отказалась иметь дело с деньгами, энергично помотав головой в знак того, что ей они не нужны. Но в ситуации, подобной этой, она с радостью обращалась к копилке. Она отдала деньги Уилли, показав жестом, что хочет, чтобы тот передал их Эндрю.

Белла никак не прокомментировала жест Рини, но Уилли в своей доброжелательной манере поблагодарил ее от имени Энди, сказав:

— Вы одна на миллион, мисс. Мы все так считаем.

Через четыре дня, незадолго до возвращения Энди, в дом пришел мистер Трэвис. Карлу удалось узнать, где находилась его контора, и он отнес туда письмо от Беллы.

Мистер Трэвис теперь сидел в доме Беллы в маленькой гостиной, по поводу которой он высказался сразу же, как только вошел в нее:

— Как же эта комната отличается от той темной дыры, каковой она была, когда дом достался вам!

А Белла ответила:

— Да, мистер Трэвис, но все это благодаря ребятам.

Мистер Трэвис знал все о ребятах. Он также знал о некой женщине, которую называли Настоящая Леди, страдавшей, как он понимал, агорафобией, и которую Белла опекала. И он продолжил разговор:

— В вашей записке, мисс Морган, сказано, что вы хотите мне показать нечто, что может представлять для меня интерес.

Она подошла к бюро с поднимающейся крышкой и вытащила из ящика клапан конверта, но прежде чем отдать его мистеру Трэвису, она объяснила, как один из ее помощников нашел его.

Мистер Трэвис посмотрел на мелкий почерк, затем сунул руку во внутренний карман и вытащил монокль. Вставив его в правый глаз, он пробежал взглядом строки послания. Он не поднимал головы, пока не дочитал до подписи, и, подобно остальным, ему пришлось немного повернуть клочок бумаги, чтобы разобрать имя, написанное на его липкой части. После этого, взглянув на Беллу, он произнес:

— Ну и ну!

— Именно так я и отреагировала, когда прочитала это, но, должна признаться, мистер Трэвис, я выразилась круче, я обругала его. Он во многих отношениях был нехорошим человеком, что видно из этого письма. И дело не только в том, что он был… ну, одним из этих, ну, вы знаете. А еще этот намек на кусочки стекла…

— О да, — кивнул мистер Трэвис, — намек на кусочки стекла. Вы знаете, мисс Морган, вы сегодня оказали мне неоценимую услугу. — Затем, снова взяв со стола клапан конверта и посмотрев на подпись, он сказал: — Джейсон. Это отвратительное письмо, мисс Морган, дало мне подсказку, которая кое-кому очень поможет.

— Могу я поинтересоваться, что вы имеете в виду, мистер Трэвис?

— Ваш покойный работодатель и его овощная лавка использовались в качестве прикрытия контрабандистами. Знаете, ведь он попал под подозрение задолго до своей смерти, но доказать что-либо было невозможно, потому что никто не знал его сообщников. Только дважды… дважды я видел его с так называемым другом, и один раз в ресторане. Именно тогда я осознал, кем был этот Джейсон, и что мистер Макинтайр вращается в весьма высоких социальных кругах. Я еще тогда удивился, что владелец овощной лавки оказался в такой компании. Это был не лондонский ресторан и находился довольно далеко от города, и я совершенно случайно там оказался. К счастью, я увидел их раньше, чем ваш хозяин заметил меня, и я, если можно так выразиться, сбежал. Но в тот вечер я обнаружил нечто, представлявшее большой интерес для определенных людей.

— Для полиции? — спросила Белла.

— Ну, не совсем обычной полиции. Существуют разные подразделения полиции, знаете ли, и в таможенной службе тоже. Эти служащие работают под прикрытием. Видите ли, нельзя обвинять людей в преступлении без достаточных доказательств, а доказательства трудно раздобыть. Однако имя из письма может очень помочь. А упоминаемые в этом так называемом любовном послании кусочки стекла, мисс Морган, — это бриллианты. Это единственный вид стекла, с которым он имел дело. — Трэвис медленно покачал головой. — Неудивительно, что его дорогой друг предупреждал его, что это единственное письмо такого рода, отправленное ему. Ваш наниматель считал, что спрятал его в очень надежном месте; возможно, он придавал большое значение этому письму, раз сохранил его.

— Мистер Трэвис, — взволнованно сказала Белла, — а там еще говорится о наличных, и, похоже, их много. У него в доме не было никаких денег, а за последние два дня я снова обыскала дом сверху донизу в надежде найти что-нибудь. Ну, да вы знаете, что я имею в виду, — так, как иной раз читаешь в книгах. Единственное место, где бы он мог хранить деньги, так это вот здесь, — она указала на бюро с поднимающейся крышкой, — но в нем нет никаких потайных ящичков: я вытаскивала их все. Полы всех комнат покрыты линолеумом до самых плинтусов, кроме этой, с паласом, но его снимали, когда парни красили комнату. Они вынесли палас во двор и просушили, и теперь он выглядит как новый. Но под ним нет никаких незакрепленных досок, иначе, я в этом не сомневаюсь, они обнаружили бы их. А еще есть чердак. Они вытащили оттуда абсолютно все и даже использовали большую часть этого старья для оборудования прачечной под жилище.

— Да, да, действительно. Я осмотрел все и должен сказать, что они проделали большую работу. Им так повезло, что они встретили вас. А ваше везение в том, что они имеют разные специальности.

Она рассмеялась и сказала:

— О да, конечно. Я не могла бы найти лучших, ведь так? Но вернемся к наличным. Где бы он мог хранить деньги? У вас есть какие-нибудь мысли по этому поводу, мистер Трэвис?

— Упомянутые в послании наличные, мисс Морган, скорее всего, — деньги в банке, причем в таком, где он мог быстро получить их за время, остававшееся до встречи, потому что в данном случае слово «наличность» подразумевает несколько сотен фунтов. Его прикрытием была биржа. Мой бухгалтер помогал ему в этом деле. Но после того вечера, когда я увидел его в ресторане, я понял что у него могут быть другие источники дохода. — Он снова постучал пальцами по письму. — Да еще это имя, Джейсон… Да! Это самая большая его ошибка — вот это письмо другу.