Человек указал на нее и взглянул на своего компаньона. Фрэнк Олбрайт посмотрел на Дебору и тоже ухмыльнулся. За ним стоял встревоженный Лонни Кинг, и Дебора почувствовала опасность.

— Дебора, — сказал Декстер, — этот человек говорит, что знает тебя.

— Конечно, знаю, — произнес команчеро, подходя к ней поближе. — В то время она носила оленью шкуру и, когда я видел ее в последний раз, принадлежала симпатичному самцу.

Лицо Даймонда было непроницаемой маской, Дебора почувствовала страшное головокружение. Она не очень удивилась, когда услышала то, что еще сказал команчеро.

— Мне говорили, что Ястреб где-то здесь, неподалеку, называет себя Заком Баннингом. Получше охраняй свою женщину, Даймонд, этот индеец может ее выкрасть.

Дебора почувствовала на себе пронзительный взгляд Декстера и поняла, что он заставит ее заплатить за ошибки. Джудит сказала что-то у нее за спиной, но в ушах у Деборы звенело, и она не расслышала. Страх обуял ее.

— Что вы имеете в виду? — Зак устремил на шерифа уничтожающий взгляд.

— Именно то, что я сказал, Баннинг. После того, что ты натворил, тебе лучше уехать. За тобой охотятся и Веласкес, и Даймонд, а я уже устал от похорон.

— Я нарушил закон?

Карпентер тяжело вздохнул:

— Нет, я не могу тебе ничего предъявить. Веласкес не будет подавать в суд.

Зак улыбнулся. Шериф поджал губы.

— Как бы то ни было, я могу начать следствие.

— И что это должно означать? Подумайте сами. Одно время ходили слухи, будто я мертв. Люди Веласкеса выстрелили в меня и оставили умирать в пустыне. Я мог поступить с ним так же.

— Скорее тебе повезло. Лучше пуля, чем веревка на шее.

— Все относительно, — ответил Зак. — Смерть есть смерть. Каждый умирает так, как того заслужил. Дон Франсиско ошибся, поверив в мою смерть.

Карпентер скривил губы и нахмурился:

— Это не подлежит обсуждению. Но если ты его убьешь, тебя повесят за убийство. Тут все просто. У меня с ним достаточно хлопот, а тут еще Даймонд превратил весь округ в театр военных действий.

— Так скажите это Даймонду, а не мне.

— Господи! — заорал Карпентер и так хватил кулаком по столу, что все бумаги слетели на пол.

— Вали из города, Баннинг! Проклятие! Я не хочу, чтобы твоя смерть была на моей совести.

Зак выпрямился:

— Моя жизнь — это моя жизнь, моя смерть — это моя смерть. Так что не берите этот груз на себя.

— Я так не могу. — Карпентер взглянул на него. — В этом мире ты не живешь сам по себе. Твоя жизнь затрагивает множество народу, так что, если тебя убьют, это не пройдет без последствий. Подумай хорошенько и поймешь, что я имею в виду.

Зак помолчал, потом тяжело вздохнул и кивнул:

— Я об этом думал. Но она под охраной, и я ничего не могу сделать.

— Вот именно. Не причиняй ей страданий, сматывайся, пока ей не пришлось присутствовать на твоих похоронах.

Карпентер укоризненно посмотрел на него и пожал плечами.

— Твоя женщина не заслуживает обид. Она и так достаточно натерпелась.

— Откуда вы знаете?

— Черт, я же не дурак, Баннинг. То, что я, как шериф, ввязался в эту жуткую войну, еще не значит, что я слепой и глухой. В Сирокко найдется не так много народу, которые бы не слышали о том, что творится у Веласкесов; она считала тебя мертвым и вышла за Даймонда, чтобы сбежать от этого сумасшедшего мексиканца. — Его глаза превратились в щелочки под нависшими бровями. — Если она тебе небезразлична, ты должен покинуть город.

— Я подумаю, — коротко ответил Зак. — Спасибо за столь доверительный разговор.

— Да, пожалуйста, — раздраженно буркнул Карпентер.

Зак захлопнул за собой дверь, и мгновение всматривался в широкую главную улицу, прежде чем сойти с крыльца. Проклятие. Зачем люди лезут в чужие дела? Страдать будет Дебора, а не он. Его мало интересовало мнение окружающих о себе. Слухи, которые ходили о нем, содержали и правду, и ложь и уже не могли навредить ему, как это было прежде. Дебора, Господи! Она не заслуживала того, чтобы стать предметом пересудов, чтобы на нее указывали пальцами и шептались за ее спиной. Она заслуживает лучшей доли, в этом Карпентер прав.

Если он покинет город, слухи и сплетни прекратятся. Если Даймонд и Веласкес убьют друг друга, об этом тоже будут судачить некоторое время. Он с удовольствием посмотрел бы, как эти двое умирают. Зак спустился с крыльца и вышел на улицу. Ему захотелось выпить. Он покинет город и предоставит Деборе возможность устраивать собственную жизнь. Пусть она будет счастлива. Она это заслужила.

Когда он распахнул двойную дверь «Салуна шести стрелков» и вошел, наступила тишина. Он направился к стойке и заказал пиво. Бармен толкнул пиво по мокрой поверхности, сунул монеты в банку, а потом отступил, словно испугавшись чего-то. По салуну разносились звуки расстроенного пианино. Зак чувствовал на себе множество взглядов. Подняв кружку с пивом, он взглянул на зеркальные полки, украшавшие заднюю стену бара. Он слегка улыбнулся. Фрэнк Олбрайт сидел спиной к стене и наблюдал за Заком из-под надвинутой шляпы. Зак слегка пошевелился, чтобы быть готовым дотянуться до пистолета, облокотился о стойку и отпил пиво. Он ждал.

Из всех салунов Сирокко он выбрал именно этот.

Столкновение неизбежно, он инстинктивно чувствовал, что Олбрайт спровоцирует его. Зак не ошибся.

Не долго думая Олбрайт поднялся. Сидевший с ним молодой человек схватил его за руку.

— Не надо, Олбрайт! Оставь его в покое, — произнес молодой человек.

Олбрайт стряхнул руку молодого человека и направился к бару. Музыка смолкла, некоторые посетители покинули салун, решив не рисковать.

— Привет, Баннинг.

С минуту Зак не обращал на него внимания, скользя взглядом по отражению в мутном зеркале, чтобы не упускать из виду его движений.

— Баннинг, я к тебе обращаюсь, — повысил голос Олбрайт.

— Слышу, — даже не взглянув на него, ответил Зак и поставил кружку на стойку. Сделал еще глоток, продолжая следить за отражением Фрэнка Олбрайта в зеркале.

— Хозяину не понравится, если ты устроишь тут потасовку, и пойдут слухи, Олбрайт, — уговаривал его молодой человек.

— Заткнись, Лонни, — проговорил Олбрайт, не поворачиваясь к нему. — Это тебя не касается. У нас с Баннингом есть неоконченное дело.

Зак медленно повернулся и, облокотившись о стойку, спокойно смотрел на Олбрайта.

— Ты с кем-то меня перепутал. Я не веду дел со змеями.

Олбрайт замер.

— Неужели? Ты слишком заносчив для вонючего полукровки. Разве не змеями себя называют команчи? Говорят, в их гнезде ты чувствуешь себя как дома.

Зак медленно выпрямился. Послышались звуки переворачивающихся столов и скрип дверей. Мужчины бросились врассыпную.

— Ты прав, — медленно произнес Зак, заметив на лице Олбрайта удивление. — Со змеями гораздо спокойнее, чем с такими, как ты. Ты посрамишь любого уважающего себя сплетника.

Глаза Олбрайта запылали от ярости, он побагровел. Он пнул ногой стул, сделал два шага и остановился.

— Не хочешь выйти?

— Мне неинтересно стоять посреди улицы и смотреть, как ты умираешь, Олбрайт.

Зак отвернулся от него, а Олбрайт издал звук, похожий не то на рычание, не то на шипение.

— Проклятие, Баннинг, — наконец выдавил он из себя. — Давай выйдем!

Зак промолчал. Мужчины зашептались, но ему было все равно. Пусть думают, что хотят. Он не станет драться с Олбрайтом, если можно этого избежать.

Звон шпор Олбрайта заставил его стиснуть зубы, он напрягся и тянул время. Медленно поднял кружку, сделал длинный глоток. Бармен передвинулся в дальний угол бара и с опаской смотрел на него. Послышался чей-то кашель.

Зак мрачно усмехнулся. Наверняка все думают, что он утратил преимущество, он теперь боится драться. Они и правы и не правы. Просто ему постоянно приходилось доказывать самому, что он такой же мужчина, как и любой другой. Но страха он не испытывал. Смерть была желанной, когда он думал о том, что впереди долгие годы пустоты и насмешек.

— Баннинг! — снова заорал Олбрайт, сделав быстрое движение, отразившееся в зеркале.

Зак повернулся, его рука метнулась вниз, и он выхватил пистолет. Кажется, выстрелы слились в один громкий взрыв, который оглушил всех, кто был в салуне. Кто-то закричал, послышался стук шагов, двери распахнулись. Зак постоял немного, зажмурившись от дыма и пороха.

Олбрайт был отброшен назад пулей, поразившей его.

Он лежал на полу и стонал, все еще сжимая в руке пистолет. Молодой человек, бывший с ним, посмотрел на него несколько секунд, а потом повернулся и взглянул на Зака.

— Хочешь вмешаться? — поинтересовался Зак.

Молодой человек покачал головой:

— Нет. Я просил его не делать этого.

Зак кивнул и, поскольку никто не пошевелился, медленно выпрямился. Олбрайт прострелил ему левый рукав рубашки. Зак перезарядил пистолет, сунул его в кобуру, оперся о стойку и стал наблюдать, что будет дальше. К раненому Олбрайту подошли люди, подняли его и унесли.

— Хороший выстрел, мистер, — произнес спутник Олбрайта. — В одной руке он держал шляпу поверженного, в другой — пистолет. — Но мистер Даймонд ни за что не поверит, что не вы затеяли ссору.

— Даймонд не моя проблема.

— Нет, но он может ею стать.

Зак спокойно взглянул на молодого человека. Он говорил серьезно.

— Это угроза? — весело спросил Зак.

— Нет, сэр. Предостережение.

Зак с удивлением уставился на молодого человека.

— Я это запомню, — сказал он, наконец. Молодой человек постоял немного, как будто хотел сказать что-то еще. Заку было интересно, что именно. Может, хочет спросить, как научиться, метко стрелять? Вряд ли. А если спросит, будет разочарован ответом, как и многие молодые люди, задававшие подобные вопросы. Зак никому не советовал становиться профессиональным стрелком.

Он снова взглянул на молодого человека и глотнул пива. Насколько он знал Карпентера, шериф здесь появится очень скоро и арестует его.