Васька открыла старенький ноутбук. Зашла на страницу Влада в Инстаграм. От неё никто и никогда не скрывал правду. Девочка знала, что её настоящей матерью была совсем не Аня, а Анина старшая сестра. Вот только Ваське никто не рассказывал, что это была за штучка. Об этом девочка узнала сама. В век современных технологий докопаться до истины было не так уж и сложно. Что она испытала в тот момент, когда ей открылась истина? К собственному стыду — облегчение. Что её воспитывала не эта женщина. А бабушка и… Аня. Сколько Васька себя помнила — та всегда была рядом. А ведь, если так разобраться, когда она родилась, Ане было всего пятнадцать! Но именно она заменила девочке непутевую мать.

Пока Васька по десятому кругу перелистывала свежие фото с концерта отца, ожил её директ.

«Я придумала!» — гласило Лилькино сообщение.

«Что именно?» — быстро напечатала Васька.

«Как сделать так, чтобы Влад тебя услышал!» — следом за сообщением прилетел смайл с самой коварной рожей, которую Васька когда-либо видела.

«Серьезно?»

«Ага! Ответ лежал на поверхности. Лови!»

«Что это? Х-фактор? Ты серьезно вообще?»

«Первый кастинг через неделю, но до этого ты должна отправить свою запись им на e-mail».

«Ну, я не знаю…»

Только Васька отправила свое сообщение, как у нее зазвонил телефон. И возмущенный голос Лильки заорал в трубку:

— Что значит, не знаю?! Ты хочешь, чтобы Влад стал твоим взаправдашним отцом, или нет?

— Ну, это было бы круто…

— Тогда чего тормозишь?!

— Я не знаю, Лиль. Это… страшно.

— Чего это? У тебя, что, боязнь сцены?

— Да нет у меня никакой боязни! Просто одно дело — петь на школьном концерте, и совсем другое — перед всякими там звездами.

— Подумаешь! У нас в гимназии, между прочим, есть звезды похлеще этих…

Васька только вздохнула. Гимназия у них и правда была элитной. С этим никто и не спорил. И детишки там учились ой, какие непростые. Сама она просто чудом туда попала, заняв первое место на олимпиаде по математике.

— Все равно страшно. Да и куплено там, наверное, все!

— Не попробуешь — не узнаем, — отрезала Лилька. — В общем, слышать ничего не хочу. Чтобы сегодня же заполнила анкету. Ясно? свою запись не забудь им отправить. Это главное условие предкастинга.

— А какую отправлять? — вконец растерялась девочка.

— Ту, которая максимально раскроет возможности твоего голоса, — авторитетно заявила Лилька. — Ту, как её… — Лилька взвыла, и озвученном кошмаре Васька с трудом угадала саундтрек к «Призраку оперы».

— Ладно-ладно, Лиль… Я поняла.

— Вот и молодец! Занимайся. А я позвоню Лилу, узнаю, как сделать так, чтобы нам точно пробиться.

Васька отключилась, все еще удивляясь Лилькиным отношениям с матерью. Точнее… с Лилу. Матерью для Лильки, как и для самой Васьки, стала совсем не та женщина, которая ее родила. Может быть, поэтому они так быстро нашли с ней общий язык.

Пока Васька разбиралась с тем, как заполнить анкету на сайте канала, Аня вернулась домой. Тут же забросив свое занятие, девочка шмыгнула в коридор. Вчера они поменяли тусклую унылую лампочку на более мощную. И теперь прихожую заливал праздничный свет, который только подчеркивал её убожество. Не то, чтобы Васька обращала на это внимание.

— Привет! А я… Ой! Ужин не приготовила, — расстроилась девочка.

— Ничего. Сама хоть поела? — устало улыбнулась Аня. Васька виновато покачала головой. — Ва-а-ась, — закатила глаза женщина, с укором глядя на дочку, — ну, что, мне к тебе няньку приставить, а?

— Да не волнуйся! Забегалась я!

— Как там в школе?

Аня прошла в тесную кухню, открыла холодильник. Вчерашнее спагетти прилипло к дну побитой жизнью кастрюли. Она поставила сковороду на плиту, включила газ. Отскребла от стенок несчастные макароны, вбила прямо в них несколько яиц и размешала. Не будь Васька так сильно увлечена собственными проблемами, она бы непременно заметила, как дрожат руки матери, и её покрасневший нос. Но она как будто была не здесь. Там… на сцене. В свете софитов! Сжимая дрожащими пальцами микрофон.

— Нормально, мам. Знаешь, я тут подумала…

— М-м-м?

Плечом Аня вытерла подтекающий нос, схватила две разномастные тарелки и выложила на них свой нехитрый ужин.

— В общем… Я хотела бы принять участие в кастинге. Ну, знаешь, во всякие песенные шоу… Конечно, далеко не факт, что пройду, но попытать силы стоит. Как думаешь?

Аня сильней вцепилась пальцами в край стола, с трудом выдавливая из себя улыбку:

— Ты какое-то конкретное шоу имеешь в виду?

— Ну-у-у… Вот-вот начнется кастинг в «Х-фактор». Слышала о таком? В Америке он уже давно идет. А у нас только первый сезон снимать будут. Так, что скажешь? Ты не против?

— Нет. Но ты сначала доучись, ладно? — Аня закусила губу и дрожащей рукой поправила темные непослушные, доставшиеся от Влада, волосы дочки.

— Ма… Так ведь осталось два дня.

— И как успехи?

— Как-как? Как всегда! Даже скучно как-то! — пожаловалась матери Васька.

— Скучно на одни пятерки учиться?

— Угу! Никакого разнообразия. Вот на кастинге, глядишь, и встряхнусь!

— Ты только не слишком рассчитывай на него, хорошо?

— Почему?

— Да потому, что я не уверена, что там все честно. И талантливых людей у нас в стране — во, сколько! — Аня провела ребром ладони по шее.

— Окей. Я поняла. Сильно губу не раскатывать.

— Ты ж моя умничка.

— Угу! А ты, я смотрю, едва на ногах держишься.

— Немного устала, — отвела Аня взгляд.

— Иди в ванную. А потом я тебе массаж сделаю, — смилостивилась Васька. В конце концов, анкета может и подождать.

Глава 4

Аня захлопнула за собой дверь в тесную ванную. На автопилоте открыла воду, воткнула черную резиновую пробку. Забралась в полупустое корыто и горько заплакала. Вода нехотя текла из проржавевшего крана, а она ревела и ревела, заглушая ладонью рвущиеся из груди всхлипы. И злилась… так злилась на себя! На собственную слабость злилась. Давилась слезами, терла глаза, но сил бороться с собой не осталось. А ведь она так боялась, что Васька услышит и станет задавать вопросы…

Аня устала. Чудовищно, невозможно… Сначала орущая Васька, бессонные ночи, зубрежка, поступление в институт… Потом еще больше зубрежки, болезнь матери, подработки… Опять же Васька. Уроки по вечерам, музыкалка на другом конце города, куда Аня возила дочку трижды в неделю, падая с ног от усталости. И так по бесконечному кругу, который она так надеялась разорвать. Но не складывалось… Болото все сильнее затягивало. Аня барахталась в этой трясине, но та лишь сильнее сдавливала её в своих топких объятьях.

Это было ужасно. То, что сегодня произошло. Это было… просто чудовищно. И то, что Аня догадывалась о происходящем в массажном салоне, совсем не означало, что она была готова к тому, что случилось. Когда ее пациент вывалил свое хозяйство и с сальной улыбочкой попросил его помассажировать, с ней едва не случился инфаркт. Натыкаясь на мебель, она выскочила из кабинета и помчалась к рецепции.

— Аня… Что случилось?

— У себя… — прохрипела Аня, кивком головы указывая на кабинет Сомова.

— У себя. А что слу…

Она не дослушала. Ворвалась в кабинет шефа.

— Нефёдова?

— Это что там такое было? — поинтересовалась, тыкая пальцем в направлении выхода.

— Что именно? — сложил на груди руки Сомов.

— Вот этот… с хреном наперевес…. Это что, мать его, было?

— А ну, тише! — рявкнул Сомов и принялся нажимать какие-то кнопки на стационарном телефоне. — Марго, ну-ка, быстро ко мне.

Дальнейшее Аня помнила смутно. Ее колотило, как будто кто-то пропускал через ее тело разряды тока. Наверное, сказывалось потрясение. Да и то, как она разговаривала с администратором, можно было объяснить разве что шоком. В обычной жизни она ни за что бы не стала ругаться. И вести себя, как хабалка.

В себя Аня пришла, уже сидя напротив хмурого Сомова.

— Ну, и наворотила ты дел, Нефёдова. Попробуй теперь, разгреби… Это же Кузьмин был! Ну, ладно, Марго перепутала, к тебе его подсунула по ошибке — с ней я разберусь. Но ты-то что из себя недотрогу корчишь?

— Недотрогу? Я? А вы ничего не попутали?

— А ты? А, Нефёдова? Или забыла, кто тебе зарплату платит?

— Я к вам массажисткой пошла, а не…

— Массажисткой, — хмыкнул Сомов. — Все они массажистки, пока легкие деньги не унюхают. Знаешь, сколько бы тебе Кузьмин заплатил? Знаешь?! А понравилась бы… так к рукам бы прибрал. Не он — так еще кто-то. И горя бы ты не знала. По Миланам бы да по Куршавелям ездила. И такое у нас бывало.

Она себя просто возненавидела в тот момент. Себя! Не Сомова даже… Просто потому, что на какую-то долю секунды в её забитом жизнью мозгу мелькнула предательская мыслишка. Прогнуться… Потому что устала! Потому что не было сил! А у неё Васька…

— Вы что-то попутали, Денис Сергеевич. Мне это даром не нужно.

— Гордая, значит? И увольнения уже не боишься?

— Не боюсь, — прошептала Аня. — Завтра зайду за трудовой.

Аня стряхнула слезы и выбралась из ванной. Посмотрела на себя в старое, потемневшее зеркало.

— Что же мне делать? — спросила у своего зареванного отражения. — Что же мне делать, а?

Зареванное отражение не знало. У зареванного отражения так же, как у нее, дрожали губы и руки опускались от бессилия.

— Дворником пойдешь, — кивнула головой Аня. — Санитаркой, подъезды мыть… Пока не найдешь достойной работы. Как-то оно будет. Ты, главное, держись, глупая. Выше нос… Васька, вон, на кастинг собралась. Год с отличием в элитной гимназии окончила. Ну, не возвращаться же вам домой?! Нет! Потому что Васька достойна всего самого лучшего.