- Из-за Семена своего готова нас со свету сжить, да? - кричала я. - Да он и гроша ломаного не стоит. Жрет за наш счет, еще и попрекает постоянно! В своем доме места нет из-за него. А ты и забыла совсем, что у тебя дети есть! Все скачешь вокруг него на цыпочках. Семочка то, Семочка это. А ему плевать на тебя! И жениться он на тебе не будет! Только деньги тянуть и над нами издеваться!

   Меня окончательно сорвало. Я кричала во весь голос. Горло сдавило будто тисками, по лицу капали слезы. Я ощущала злость...и одновременно облегчение. Мне становилось легче от того, что я говорю все это вслух, что я кричу в полный голос и больше не сдерживаюсь.

   Дашка ревела под одеялом. Бабушка крестилась и призывала нас к благоразумию. Мама возражала мне, выкрикивала обидные слова в ответ. Но я не останавливалась.

   - Думаешь, ты нужна ему? Да ему жилье и холодильник нужны? Он использует тебя, мама! Использует!

   - А ты меня не используешь? Ты вообще никого не слушаешь! Все делаешь наперекор, с каждым словом споришь.

   - Наперекор кому? Тебе или твоему Семену драгоценному?

   - Рита, Лида! Прекратите, вы же родные люди! Господи, да вразуми ты их! - причитала бабушка. - Да что вы из-за мужика сцепились? Не стоит он вас!

   - Не стою, значит? - прозвучал голос Семена.

   Мы вдруг затихли и посмотрели на него.

   Отчим стоял в дверях с плохо закрытым чемоданом, из которого выглядывали лямки подтяжек и галстук. Очки Семена съехали в сторону, а ворот рубашки перекошен. Остатки шевелюры беспорядочно топорщились над лысиной.

   - По - вашему, Анна Васильевна, я настолько ничтожен, что не стою?

   - Семочка, да стоишь, конечно. Просто заругались они и...Ой, да что я старая говорю! Стоишь, конечно.

   Мама всплеснула руками.

   - Сема, ты собрался? Куда? Куда ты пойдешь? - вкрадчивым тихим голосом проговорила она.

   - Вернусь домой, - гордо ответил он.

   - Куда, Семочка? В коммуналку свою? Зачем? Та же неудобно совсем.

   Мама подошла к нему и нежно взяла за руку, пытаясь отнять чемодан.

   - Не надо, Лида! Я уже решил и я уйду.

   Он дернулся, вскинул голову и поправил очки.

   - А вы оставайтесь здесь, живите. Вы одна семья и я лишний. Правильно говорят, в чужой монастырь нельзя со своим уставом.

   - Сема...

   - Я надеюсь, Лида, что твои дети повзрослеют и изменятся. Надеюсь, что и Маргарита исправится и поймет свои ошибки.

   - Сема, стой!

   - До свидания, Анна Васильевна.

   - Сема, нет! Я тебя не пущу! - закричала мама, загораживая ему дорогу собой. - Не уходи никуда!

   - Лида, я не могу здесь оставаться.

   - Как не можешь? Это твой дом и ты никуда из него не уйдешь.

   - Где у нас валерьянка? - пробормотала бабушка и ушла на кухню.

   Я запахнула халат и вышла из комнаты.

   - А че, мам? Пусть идет. Вы уйти собрались, дядя Сема? Давайте, скатертью дорожка. У вас там свой устав будет, вот по нему и живите. Давайте, дверь открыта.

   Меня все еще трясло от гнева и напряжения. Нервы были натянуты струнными и тихонько звенели где-то внутри.

   - Нет! Не слушай ее, Сема! - мама схватила своего любезного за плечи и крепко сжала. - Она всегда непокорная была. Не слушай!

   Бабушка вернулась с кухни со стаканом и залпом осушила его содержимое. Даже Дашка боязливо выглядывала из-за дверного косяка.

   Семен с презрением смотрел на меня.

   - Я не верю, Лида, - медленно проговорил он, - что ты могла вырастить такую дочь. Столько цинизма и жестокости, столько лжи, сколько в ней яда.

   - Так вы, давайте, идите от яда подальше, а то вдруг отравитесь ненароком, - я указала ему на дверь и ударила в ладоши. - И будет вам мир, покой и никакой лжи.

   - Рита, замолчи! - кричала мама.

   - Риточка, детка! - взмолилась бабушка. - Ну что ж случилось у вас такого? Сема, ну зачем ты уходишь?

   Спектакль слишком затягивался. Я начинала ощущать усталость. Злость отступала и на ее место постепенно приходила опустошенность и понимая полной бессмыслицы всего произошедшего. Впрочем, яблоко раздора прокатилось между мной и мамой еще пять лет назад и по сей день невозмутимо находилось в нашей квартире. Удивительно, что этот скандал случился так поздно.

   - А это вы спросите у вашей внучки, Анна Васильевна, - ответил Семен. В этой ссоре он был единственным, кто не повысил голос. Мне показалось, что она даже гордится, что такой шум в его честь. - Она явилась под утро пьяная и бросила мне в лицо деньги.

   - Риточка, - бабушка схватилась за сердце.

   Я просто опешила. Просто не думала, что этот слизняк способен на такую грязную ложь.

   - Вы...да что вы несете? - закричала я. - Дряни своей научной перечитал?

   - Рита, успокойся, - бабушка схватила меня за плечи и прижала к себе. - Успокойся, внученька. Тебе здоровье беречь нужно, ты молодая еще.

   - Видишь, какую змею ты пригрела на груди, Лида. Смотри, как она нагло врет и еще оскорбляет меня.

   Мама в голос рыдала, уткнувшись в его плечо.

   - Рита не такая! - звонко закричала Дашка, выскакивая в коридор. - Она хорошая, а вы плохой!

   - Дашенька, Даша, - попыталась урезонить ее бабушка.

   Она схватила ее за руку и попыталась увести, но сестренка ловко вывернулась и отскочила в угол.

   - Вы, дядя Семен, злой! И Риту зря обижаете! И мама из-за вас плачет, и...

   Она хотела сказать что-то еще, но вдруг покраснела и с ревом убежала в комнату.

   - Вот и ребенка довели! - рассердилась бабушка. - Да что ж мне делать с вами всеми? Даша, Дашенька, иди к бабушке.

   Мама ревела и что-то неразборчиво бормотала. Ее грудь то и дело сотрясалась от рыданий, а всхлипы становились все громче.

   - Да что ж вы все делаете со мной? Мама, Дашка... - говорила она. - Семочка, и ты тоже?

   - Тише, Лида, не плачь, - он стал гладить ее по спине и успокаивать.

   Я окончательно растерялась, не зная, что и сказать. Происходящее вокруг казалось даже не кошмарным сном, а каким-то ужасом наяву. Наверное, мы все сошли с ума.

   - Маргарита, ты чего молчишь? - закричала мне мама.

   - И что же мне сказать?

   - Прощения у Семена проси!

   Мне в этот миг показалось, что грянул гром. Молния разрушила наш дом до основания, и он осыпался мелкими осколками прямо к моим ногам.

   Моя мать хочет, чтобы я попросила прощения у ее любовника. Иначе назвать этого человека не могу. Не бывать этому никогда.

   - Лида! - строго закричала бабушка. - Ты что творишь с девками своими? Мало я тебя порола в детстве?

   Она, разгневанная и красная, появилась в коридоре и решительно двинулась к маме и ее любезному.

   - Семен, хватит в нашем доме смуту наводить. Попугал и достаточно. Давай, иди вещи распаковывай обратно.

   - Бабушка! - вскрикнула я.

   - Давай, Сема, оставайся. Ты уйдешь, а эти тут передерутся между собой, - ее слова звучали мольбой, - они родные мне, плохого им не хочу. Оставайся.

   Отчим торжествующе посмотрел на меня и поцеловал маму в лоб.

   - Пойдем, Лида, вещи разбирать.

   - Семочка! Правильно, мой хороший, правильно, - она разулыбалась сквозь слезы и вцепилась в него.

   - Тогда уйду я.

   - Рита! - вскричала бабушка.

   - Не могу видеть, что вы тут творите.

   Я ворвалась в комнату и стала быстро собираться. Наспех одевалась, путая пуговицы и срывая молнии. Кое-как застегнула на себе куртку и выскочила в прихожую.

   - Риточка, ты-то чего удумала? Рита!

   - Все нормально, бабушка. Я в институт.

   - Рано еще же...

   - Ничего, прогуляюсь воздухом, подышу...

   Я спешно завязывал шнурки, чуть не разрывая их пополам.

   - Не бойся, бабуль, я из своего дома никуда не уйду. Нам с Дашкой эта квартира от отца досталась. Он хоть и ходок, зато смог жилье заработать, в отличие от некоторых!

   Последнее я сказала в полный голос. Затем встала и прокричала так, чтобы все слышали:

   - А деньги мои позорные так и не вернул.

   Как только входная дверь за мной захлопнулась, я села на ступеньку и расплакалась. От бессилия что-то изменить, от обиды и от несправедливости. Мне было больно и горько понимать, что все это случилось именно со мной. Тяжело осознавать, что собственная мать предпочла тебе какого-то мужика, недостойного и лживого. Я ведь всегда желала ей добра и была непротив замужества. Но не такого счастья я для нее хотела, совсем не такого.

   От стресса и недосыпа я ощущала себя выжатой как лимон. Желудок возмущенно заурчал, требуя еды. Вчерашний заработок я отдала Семену и оставалось только надеяться, что в моей сумке еще остались деньги. Покопавшись в ней, я обнаружила полторы сотни. На дорогу и легкий обед хватит, а вечером снова будет зарплата.


   День выдался донельзя ясным и теплым. Как будто мне назло солнце вынырнуло из-за туч и ярко светило на, отвыкшую от тепла, землю. Люди весело улыбались, смеялись, переговаривались между собой. Вместе с природой оживали и они. Наверное, сегодня только у меня было сумрачное настроение.

   А чему мне радоваться? Вон даже стекло проезжающей мимо машины говорит об этом. Стоит только на меня взглянуть и сразу понятно, что у этой девушки не все в порядке. Неумытая, нечесаная, глаза красные, руки сложены в плотный замок на груди. Не завидую тем, кто меня видит.