— Вот видишь. В этом знак твоей юношеской наивности. Твой разум намного мощнее, чем ты думаешь.

— Мой разум занят тем, чтобы принять то, к чему меня в любом случае принудят.

— Я надеюсь на это, мисс Тернер, — он поднял свою шелковистую темную бровь. — Ведь не поэтому ли вы сегодня здесь, со мной? Для того чтобы вас принудили.

Я прищурилась, глядя на него.

Смешно.

— Ты знаешь, что я имею в виду, Кинг. Ты загнал меня в безвыходную ситуацию.

— Как так?

Он знал ответ. Для этого он был очень умен, но хотел услышать это от меня.

— Если мне удастся найти способ… — я сглотнула, — полюбить тебя, тогда твое проклятие закончится и ты…

— Умру?

Я кивнула. Я снова испытаю боль от того, что потеряю кого-то, кто дорог мне.

— Ах. Но взамен ты получишь своего брата.

— Да.

Но если я не разрушу проклятие, то потеряю Джастина.

Неправильное уравнение. Или ноль или идеальный финал. Греческая трагедия во всех своих масштабах.

— Не спорю, — сказал он небрежно, будто бы был не заинтересован мучительной дилеммой, развернувшейся в моем сердце. — Это довольно затруднительное положение.

Я посмотрела на него, пытаясь не реагировать на его равнодушие или на его восхитительное мужское тело, которое заставляло меня желать все, что он может со мной сделать.

— У меня вопрос, — сказала я. — Ты просто используешь это, как оправдание, чтобы переспать со мной?

— Возможно, — его голос упал на октаву. — Но если ты полюбишь меня, то мы должны будем узнать друг друга поближе, и я уверяю тебя, что дар... — он сделал паузу, — трахаться — одно из моих самых лучших качеств. Я боюсь, что это, пожалуй, мое единственное хорошее качество. Так почему бы нам не начать с наших достоинств?

— Стой. Мы оба знаем, что ты утрируешь, — спорила я. — И прекрати говорить об этом, я не про секс. Я говорю о более «прекрасных качествах».

Я узнала, что Кинг способен на невероятное сострадание. Наверно, из-за того что дни его проклятия подходят к концу. Я увидела версию Кинга с сердцем. Но также я видела версию Кинга, которым управляла одержимость Артефактом. Из-за этого проклятого камня он лгал, манипулировал и заставлял меня делать ужасные вещи просто для того, чтобы я стала ближе к нему.

Да, я планировала очень осторожно доиграть эту трагедию.

— Я хуже, чем ты могла когда-либо себе представить, — сказал он. — Очень скоро ты в этом убедишься.

Кинг посмотрел в сторону дверного проема, где по стойке смирно стоял официант. Было жутко видеть пустой пятизвездочный ресторан с видом на город. Как будто мы пришли слишком рано, но на самом деле было десять вечера, и Кинг снял для нас весь ресторан.

— Здравствуйте, сэр. Что я могу вам подать? — спросил официант.

Кинг отдал ему меню.

— Пожалуй, я буду стейк Дайен. С кровью. Моей спутнице принесите то же самое.

— Очень хорошо, сэр, — сказал официант и ушел.

Стейк? Я склонялась к чему-то вроде салата, чему-то, от чего мой живот не будет выпирать, пока…

Я сглотнула.

… Мы занимаемся сексом.

Кинг хмыкнул в ответ на мои мысли.

— Ты очень красива, Миа. И я с нетерпением жду возможности показать тебе, что я имею в виду, — он допил свое шампанское. — Кстати, этот стейк поможет тебе поддерживать силы. Я ненасытен в спальне.

Слюна застряла у меня в горле, когда я представила себе нас вдвоем, наши обнаженные тела, сплетенные друг с другом на огромной кровати, в роскошном люксе пентхауса, который Кинг снял для нас на эту ночь. Кинг был великолепен. Он был сексуальной фантазией любой женщины — большой, мускулистый, высокий, но другая сторона медали состояла в том, что я буду спать с призраком. Мертвецом…

— Прекрати! — Кинг стукнул кулаком по столу, а я подскочила на своем месте.

— Я не могу удержаться от мыслей о своих чувствах.

— Ты прикасалась ко мне прежде. Обернула руку вокруг моего члена и не заметила никакой разницы. Так что перестань так себя вести…

— Замолчи! Прекрати разговаривать со мной так, будто я твоя собака или твоя женщина, или жена, или твоя кто-то еще.

— О! — хмыкнул он. — Так ты ею и станешь!

— Чего?

— Ты станешь моей женой и точка.

Я заморгала в замешательстве от того, правильно ли я его поняла.

— Да, ты поняла правильно.

— Я никогда с этим не соглашусь.

— Ты уже согласилась подарить мне спасение и свободу от моего адского существования.

— Брак мы даже не рассматривали.

И это никак не связано с тем, что я могу согласиться на это. На самом деле я серьезно начала сомневаться в аргументации и в пользу секса.

— Ты серьезно думаешь, что у тебя есть выбор?

— Да, — у меня всегда был выбор.

— Ошибаешься. Сегодня ночью мы трахнемся. Потом ты выйдешь за меня, полюбишь меня и положишь конец моему проклятию.

У меня отвисла челюсть.

— Ты серьезно думаешь, что я сделаю все эти вещи?

— А ты, блядь, как думаешь?

Думаю, что ты чокнулся.

— Да мне похер на то, что вы думаете, но вы сделаете то, что вам говорят, мисс Тернер, потому что таковы условия нашей сделки.

Я хотела возразить, но вдруг в моей голове возник острый вопрос: к чему вся эта суета, шквал угроз, запугивание? Ведь испытывать меня — было его классическим ходом. Этот ублюдок что-то замышляет.

Поправив свои серебряные запонки, Кинг посмотрел на меня через стол.

— Ты смеешь сомневаться в моей честности? Мы же договорились, и я всегда выполняю свои обещания.

— Но мы говорим не просто о каком-то соглашении, не так ли?

Что-то тревожное поднялось в моем желудке. Кинг манипулировал мной, как крысой в лабиринте.

Так было всегда — он манипулировал мной, даже если я думала, что это я управляю ситуацией. Но это была неправда.

Ладно. Возможно, мне следует отступить и пересмотреть условия нашего соглашения. Я согласилась снять его проклятие, но вопрос «как» это сделать был открыт для обсуждения, особенно учитывая, что, чтобы сделать это, мне нужно что-то чувствовать к этому человеку.

Я глубоко вздохнула и пожелала себе не поддаваться его первобытной мужественной чувственности.

— Кинг, прости, но сегодня у нас ничего не выйдет, — я встала и положила свою салфетку на стол.

— Куда ты, блядь, собралась? — угрожающе прорычал Кинг, и его голос эхом отозвался в моем сердце.

— Я не куплюсь на твои манипуляции. Если мы собираемся снять твое проклятие, то это произойдет на моих условиях. Моих.

Он медленно поднялся из-за стола, и в его серебристых глазах появилось что-то хищное.

— Я так не думаю.

Я покачала головой.

— Ты не можешь заставить меня что-то чувствовать к тебе. Если ты хочешь, чтобы все сработало, ты должен принять это.

Повернувшись к двери, я почувствовала гордость за себя. Я стояла перед древним, могущественным королем и не стала мямлить, а сказала то, что хотела сказать и…

Я почувствовала, как будто что-то тянет меня за руку, а потом я пролетела через комнату и с грохотом приземлилась на стол. Наши бокалы вместе со свечами и столовым серебром упали на пол.

Кинг схватил меня за шею и прижал к столу, лицом вниз.

— Миа, кем ты, блядь, себя возомнила, с кем ты, блядь, по-твоему, говоришь? А? Ты говоришь с человеком, которому насрать на то, что ты думаешь, и что ты хочешь.

Я вскрикнула от боли, когда он скрутил мои руки мне за спину и ткнул меня лицом в стол.

— Отвали, Кинг!

— Сэр? — обратился к нему официант, очевидно, прибежавший, заинтересовавшись шумом.

— Отвали, — рявкнул Кинг. — Или я тебя прикончу.

— Помогите! — закричала я.

— Ээээ… позовите меня, если вам что-то понадобится, сэр, — сказал официант и исчез в кухне.

Этот сучара не пошевелил для меня даже пальцем.

— Не уходи! Помоги мне! — снова закричала я.

— Я сам помогу тебе, сучка. — Кинг сильнее сжал мою шею и стал задирать сзади мое платье.

Я почувствовала, как подол моего платья задрался уже до бедер, обнажив мои черные кружевные стринги. Я надела их сегодня на случай, если я бы смогла набраться смелости и пройти через это.

— Не надо, Кинг.

— Закрой свой рот! Я должен был сделать это еще при нашей первой встрече.

Он стянул вниз мои трусики, а я не могла поверить в то, что он сделал это. Злобный ублюдок никогда не найдет спасения от его проклятия, но, возможно, он никогда этого и не хотел. Человек, который хотел любви, никогда бы такого не совершил. Никогда.

— Нет, Кинг! Или я клянусь, что…

— И что ты сделаешь? Проклянешь меня снова, ты, сучка? Ты не сможешь снова причинить мне боль, потому что ты — никто! — взревел он.

Я вскочила в постели вся в поту, плача и задыхаясь.

Ох! Божечки! Божечки!

Я схватилась за розовую полупрозрачную ткань ночной сорочки, которая едва прикрывала мою грудь. Не была я ни в каком ресторане, и тем более, слава Богу, не была изнасилована. Я лежала на роскошной кровати Кинга, в его дворце на Крите.

— Насладились сном, мисс Тернер?

Я заскулила, а Кинг устроился поудобнее в кожаном кресле в углу комнаты. Он был одет в джинсы и белую льняную рубашку, расстегнутую на пару верхних пуговиц и демонстрирующую его загорелую накаченную грудь. На его полных губах играла лукавая усмешка, а я в свою очередь чувствовала, как мое лицо пылает от ярости.

— Ты… ты…

— Это не я, — он поднял руки ладонями ко мне, будто бы сдаваясь. — Во всем виноват твой извращенный мозг, а я просто наблюдатель.

Кинг откинулся в кресле, пытаясь скрыть улыбку.

— Хотя, я должен признать, что у тебя грязные, очень грязные мыслишки.

Если бы я могла убить его взглядом! Как я этого хотела. Божечки, как я тебя ненавижу!