Рона Шерон - Мой грешный пират

– Бикара! – крикнул Людовик своему секретарю. – Поди сюда, бестолковый писака! Где коммюнике, которое я получил два дня назад из Милана? Принеси его мне! – приказал он, но Бикара уже положил перед ним бумагу. – Ага, вот она! – Король протянул бумагу Чезаре. – Надеюсь, ты умеешь читать? Узнаешь витиеватую подпись внизу?

У Чезаре задрожали руки при виде зловещего документа. Знак Рака, вытисненный на почтовой бумаге, был хорошо ему знаком. Он принадлежал графу Таллию Канкри, по прозвищу Восьминогий Краб, миланскому адвокату и председателю совета. «Сбор в Лукке, в следующем месяце, Тайный совет в полном составе, созываемый не кем иным, как…» Чезаре в сердцах чертыхнулся. Часть, где описывалось прекрасное состояние здоровья проживающего в Тоскане его якобы покойного кузена, была не самой худшей. Мало того, что ублюдок воскрес из мертвых, он еще собирался вернуть себе Милан!

– Таллий Канкри лжет! – пискнул Чезаре. – Стефано мертв!

– У Таллия Канкри нет оснований для лжи, – возразил Людовик, наградив Чезаре презрительным взглядом.

– Есть. Я наследник! Он хочет видеть меня мертвым, чтобы самому сохранить то, что украл с дружками у Стефано, и удержать власть!

– Ты не наследник и не принц, но почти покойник!

Глухой ко всему от свалившегося на него несчастья, Чезаре выругался.

– Это все эта английская дрянь! Сивая стерва, которую он взял в жены! Это она спасла его!

– Какая такая английская жена? – удивился Людовик. – Стефано женился на англичанке?

Мозг Чезаре снова заработал.

– Стефано женился на хорошенькой белокурой внучке герцога Делламора, личного советника королевы Анны и посланника по особым поручениям.

Наступила тишина.

– Не могу поверить! – Людовик вскочил с трона. – Стефано никогда бы не женился на англичанке после того, как высокомерно отверг всех французских принцесс, которых я предлагал ему! Ему бы только гоняться за женщинами сомнительного поведения!

– Уже нет, ваше величество, – возразил Чезаре. – Он в постели с альянсом.

Глаза Людовика выкатились из орбит.

– Спеться с английскими псами? С этим двуличным предателем Савойским?

– Похоже, что так, ваше величество, – вкрадчиво заметил Чезаре.

– Вот дьявол! – Людовик мерил шагами комнату, кипя от возмущения. – Отказываюсь верить! После своего шестнадцатилетия Стефано был вечной занозой, но он не Иуда.

– Но его величество приказали его казнить. Может, он обиделся?

– Он разозлил меня! – проворчал король. – Менее чем за год вывел из строя десять моих фрегатов, самых лучших! Видит Бог, это было уже чересчур! Один – время от времени еще куда ни шло, но десять за одиннадцать месяцев!..

– Понимаю, – вздохнул Чезаре, – что заставило его величество подписать ему смертный приговор.

– Смертный приговор! Смертный приговор! Если бы я хотел его смерти, то послал бы кого-нибудь более искушенного, чем ты! Кого-нибудь, кто мог довести дело до конца! – На лице короля отразилось горькое разочарование. – Я обожал этого шалопая! Как любой король обожает пройдоху, который обыгрывает его за карточным столом, открыто флиртует с его фаворитками и обращается с ним без должного почтения. И каждый раз, когда я предлагал ему герцогство во Франции, должность адмирала на флоте, чего только не предлагал, он лишь смеялся мне в лицо, заявляя, что у него хватает ума не соваться в политику. И что не потерпит над собой суверена. Теперь я вижу, что он коварный приспешник Савойского. Эгоистичные, неблагодарные, ничтожные шакалы, вот кто они оба! Как хорошо подойдут им роли Брута и Марка Антония.

– Я могу закончить свою миссию, ваше величество? – сказал Чезаре. – Могу сделать так, чтобы Стефано не вышел из зала, где будет проходить совет.

– Я и не подозревал, что у тебя тайная связь с Тайным советом Милана.

– У меня хорошие связи с отдельными его партиями, ваше величество, с теми, кому есть что терять, если Стефано будет объявлен герцогом.

– И ты можешь заручиться их готовностью сотрудничать?

– Уже сам факт получения этого послания свидетельствует, что по крайней мере один человек в совете не желает менять одного хозяина на другого. А полное сотрудничество совета я могу гарантировать, если его величество поручит мне возглавить великую армию его величества в Милане. Армия Орсини, находящаяся сейчас под моим командованием, уже покинула пределы Рима и встала лагерем у южных границ Эмилии. Они ждут моего приказа, сир.

– Я всегда знал, что ты подлец, Чезаре, способный предать свою страну, семью, честь, но никогда не думал, что ты повернешь брата против брата, – сказал Людовик с отвращением. – К моему величайшему сожалению, настали времена, когда я вынужден нанять такого подлеца, как ты, чтобы обеспечить стабильность на моих территориях в Северной Италии. – Он уставился на Чезаре, надеясь увидеть на его лице ухмылку или услышать неумный ответ, который удержал бы его от принятия неприятного решения. Но чуда не случилось. – Убери принца Миланского, – объявил он, – и я поставлю тебя на его место.

Чезаре просиял.

– Благодарю вас, ваше величество. На этот раз я вас не подведу.

Он начал усердно раскланиваться, буквально подметая галстуком мраморный пол королевского кабинета. Людовик презрительно скривил губы.

– Позаботься, чтобы Стефано не уничтожил тебя, Чезаре. Возможно, совету он придется больше по душе, чем ты, и они провозгласят его герцогом. В конце концов, это пустая формальность. Эта привилегия и без того принадлежит ему.

Чезаре улыбнулся.

– Как говорят в Риме, тот, кто входит в конклав папой римским, выходит кардиналом. Там, откуда я родом, аналогичные правила справедливы и для герцогов.

– Но давай в качестве предосторожности пригласим его английскую жену на весенний бал в Версаль. У тебя четыре недели. Надеюсь, ты проведешь все… элегантно?

– Отличная идея, ваше величество! Я немедленно пошлю приглашение с нарочным.

А про себя подумал: Роберто. И с глубоким поклоном удалился.

– Пусть другие господа боятся, – ухмыльнулся Людовик. Хорошо смеется тот, кто смеется последним или, на худой конец, последним цитирует подходящий случаю афоризм. Однако работа есть еще и для добродетельных. – Бикара! Пиши письмо. Итак, как мы начнем? – Он уставился на сорокакаратный изумруд на своем мизинце. – Ага! Придумал: «Достойному герцогу Делламору, и пр. и пр… имеем наше королевское удовольствие принять вашу светлость на традиционном весеннем бал-маскараде, который состоится в Версале первого числа апреля месяца…»

Роберто хорошо знал свое ремесло: за неделю до исполнения миссии нужно примелькаться. Изучить маршруты и расписание, слиться с окружением до такой степени, чтобы стать практически невидимым. Составить план и ждать, когда представится подходящий случай.

И этот случай представился. Утром в день собрания Тайный совет прибыл с большим антуражем гвардейцев, слуг, возничих и шумной сворой собак графа Гонзага. Вместе со слугами Роберто вошел на кухню, в то время как господ проводили в частные покои, чтобы отдохнули и освежились. План его был прост. Он дождется, когда все напьются, затем по черной лестнице поднимется в покои герцогини. И уйдет незамеченный.

Аланис нашла Эроса в спальне. Он сидел в кресле, раскинувшись, и лениво играл кинжалом.

– Надеешься сегодня поразить вельмож своими алжирскими фокусами?

Она вошла, шурша шелком, бирюзовый цвет которого так шел к ее глазам и светлой коже. Высокая, стройная и грациозная, она дразнила его взор, как запретный плод. Эрос улыбнулся.

– Метанием кинжалов? – Отложив клинок, Эрос подошел к ней и обнял. – Нет, любимая. Я надеюсь поразить их одним старинным итальянским трюком. Он называется «игра в доверие».

– Звучит пугающе. Обещай, что будешь осторожен.

– Я всегда осторожен.

Ее взгляд затуманился тревогой.

– Не всегда. Помни, что графам нельзя верить.

Эрос криво улыбнулся и подмигнул.

– Не беспокойся. Мне тоже нельзя доверять.

Аланис рассмеялась, хотя считала иначе. Наблюдая последние недели, как он методично готовил свою армию, она поняла, почему солдаты боготворили землю, по которой он ступал. Эрос был строгим, но внимательным, благородным и надежным. Он мог, несмотря на нескончаемый дождь, раздеться до рубашки и учить молодых солдат фехтованию и другим формам ближнего боя.

– На собрании не может быть никаких неожиданностей. Все продумано до мельчайших деталей. Но обещай мне оставаться в своей комнате, пока я не приду к тебе.

– Я что, непослушный ребенок, которого нужно держать под замком?

В глазах Аланис блеснуло выражение обиды, и она хотела уйти, но Эрос поймал ее за руку.

– Не делай из меня тирана. Я не прячу тебя под замок, но пытаюсь защитить. Эти графы в долгу передо мной. Они на все пойдут, чтобы избавиться от меня и тебя… – Он сжал ее в объятиях и прошептал в ухо: – Ты моя слабость, Аланис, пожалуйста, скажи, что не будешь выходить из комнаты.

– А ты придешь ко мне, как только они разъедутся? – спросила она сердито, заставив его улыбнуться.

– С кем же еще делить мне свои победы и поражения, как не с моим лучшим другом?

– Я запрусь в комнате, как хорошая девочка, и буду ждать твоего возвращения.

– Нагая. – Он коснулся губами ее губ своими, и в этот момент в дверь требовательно постучали. Ругнувшись, Эрос отпустил ее и крикнул: – Войдите!

Вошел Беркардо с письмом на серебряном подносе. Сломав печать, Эрос бегло ознакомился с содержанием послания. В воздухе запахло грозой.

– Черт! – Скомкав листок, Эрос швырнул его в огонь. – На южной границе Милана стоит лагерем Орсини.

Аланис и Бернардо встревоженно переглянулись. Преданный слуга до службы у сына был доверенным человеком герцога Джанлуччо.

– Кто такой Орсини? – спросила Аланис.

– Влиятельная римская семья, пять братьев и сестра. Эту стаю десять герцогств не устроят. Проклятый Чезаре! Я как будто все предусмотрел. Савойский – в Вене. Вандом – в Мантуе. Но, похоже, Чезаре разбередит этот пчелиный рой.