Именно в это время произошла одна смешная история. Мы сидели в баре, и друг Свена спросил, как я себе представляю хороший секс. Я спокойно ответила:

— Ну, позажиматься, потом петтинг, первый раз орально, второй раз в позе наездницы, а в третий — в старой доброй миссионерской. А потом вместе принять душ.

Друг тогда расхохотался и заказал Свену стакан молока за свой счет — «Чтобы форму не терял».

В конце концов, прожив некоторое время вместе, мы полюбили обниматься, и нам нравилось, что мы не всегда хотим друг от друга секса, и не приходится под всякими предлогами прятаться в чулане в доме наших друзей, чтобы позаниматься там любовью между пылесосами и зимними ботинками, в то время как все остальные веселятся на вечеринке.

Но довольно скоро и эта фаза сестринско-братской любви закончилась, и она поймала нас. Скука. Мне все стало безразлично, даже его нежный девчачий изгиб талии и большой рот со столь умелыми губами. Мы ходили в старые студенческие кафе, закрывались там в туалет е и занимались сексом, стоя у стены, но я постоянно думала: «Мы это делали и раньше, и тогда я возбуждалась больше». Наверное, Свен чувствовал то же самое, потому что он все реже стал подмигивать мне, чтобы вызвать меня в соседнюю комнату или затащить в дом. Я любила его, как и раньше, но мне не хватало остроты ощущений, напряжения, неуверенности в том, что у нас получится все, что мы пытаемся сделать. Я заметила, что стала раздражительнее, равнодушнее, а этого я ни в коем случае не хотела. Но что же делать — мне уже под сорок, и я не пенсионерка, а ведь даже они занимаются сексом. Серьезно, я недавно прочитала в журнале «Шпигель», что сорок процентов женщин в возрасте от 75 до 79 занимаются сексом и получают от этого удовольствие. В конце концов, я стала раздумывать над сложившейся ситуацией. В другом журнале я натолкнулась на статью, которая покорила мое воображение. Речь в ней шла об агентстве измен. Агентство было достойным на все сто процентов. Там находили людей, которые не хотели испортить отношения со своими партнерами, но искали новых острых ощущений. Достаточно было заполнить анкету, указав свои предпочтения, и гарантированно получить партнера, который исполнит все именно так, как захочешь. Честно говоря, я потекла, уже просто читая эту статью, и решила взглянуть на это агентство.

Если я и ожидала чего-то в стиле привокзальных заведений, то очень ошиблась. Помещение выглядело скорее как банк — очень благородно, очень профессионально. Симпатичная женщина скандинавского вида подала мне кофе и прошепелявила с северным акцентом:

— Тибе сибя расслабить нуфно, и фее полуфица. Другая взяла мою анкету, в которой я несколько неопределенно написала, что хочу эротического приключения с широким простором для фантазии, ноне жесткого траха. Кроме того, я указала свои желания во внешности будущего партнера. Он должен быть стройным, желательно светловолосым, лучше всего с серыми глазами, не слишком высоким и с выбритым телом.

Через некоторое время мне позвонили из агентства и сообщили, что запланировали для меня свидание. Шепелявящая скандинавка сказала, что это очень милый мужчина, выглядящий чувственным фантазером. Я обрадовалась. Обменявшись SMS, мы договорились с ним о встрече в зале ожидания аэропорта. Свен пошел гулять с друзьями: он и не заметит, что меня нет дома. Я решила предложить незнакомцу сыграть в игру и сбросила ему SMS, что оденусь проституткой. Он пришел в восторг и решил нарядиться небогатым торговцем. Я возбудилась, как в прежние времена, и оделась почти неприлично: черные чулки-сеточки, туфли на высоких каблуках, облегающее платье из стретча, которое я когда-то купила в секс-шопе, но никогда не надевала, по тому что оно казалось мне слишком обычным, и плати новый парик Ногти и губы я выкрасила в темно-красный цвет, почти черный, и вышла из дому.

— Что, кисонька, — усмехнулся таксист, — к следующему клиенту едешь?

Я рассмеялась и попросила отвезти меня в аэропорт. В зале ожидания людей было немного. Я села у барной стойки и забросила ногу на ногу, чтобы всем были видны мои подвязки. Я смотрела, как садится «Боинг», и не заметила, как он подошел. Мужчина был застегнут на все пуговицы, а в руках держал дипломат.

— Сколько? — спросил он, и я повернулась.

Ни один мускул не дрогнул на моем лице. Это был Свен, хоть я его едва узнала. Свои пышные волосы он с помощью геля зачесал назад и надел прикольные очки в стиле семидесятых. Словно предохранительные стекла для автомобиля на лице. Он тоже даже не улыбнулся.

— Триста, — сказала я. — Минет включительно.

Он кивнул, оплатил мой напиток и отвел меня в гостиницу при аэропорте. На глазах у всех он демонстративно положил руку мне на Попку. Я не сопротивлялась, а в свою очередь положила ему руку на пах, когда он заполнял формуляр на комнату. В гостиничном номере мы продолжали играть клиента и проститутку. Он называл меня «лапушка» и дал мне себя обслужить. Нам обоим понравилось.

Когда он уснул, я подумала, что же будет дальше. Как бы то ни было, мы оба поймали друг друга на попытке измены. Но Свен не стал делать из этого трагедии. Наоборот, он загорелся идеей и стал придумывать новые истории. У модного стоматолога, своего приятеля, он взял ключ от кабинета и переспал со мной как с пациенткой. В другой раз он сыграл роль мальчика по вызову, которого я сняла у вокзала. Он приходил домой в одежде почтальона, в то время как я в одном лишь передничке пекла торт. Я назначила встречу у него на работе, представившись его клиенткой, и мы занимались сексом на его рабочем столе. Мы изобретали целые сценарии, которые потом разыгрывали. Но все сценарии заканчивались одинаково — покрытые капельками пота, мы лежали на смятых простынях.

И когда Свен сегодня надевает черный костюм для подводного плаванья и говорит мне «Я Бэтмен, а ты, Женщина-кошка, можешь бежать куда хочешь, я тебя все равно поймаю», я даю ему единственный подходящий ответ, прежде чем спрятаться в темной квартире: протяжное, полное ожидания «Мяяяяу».

Сказки Рапунцель

Каждый день около двенадцати Рапунцель выходит из своей башни и спускается на площадь. В башне семь этажей, и принадлежит она строительному кооперативу, а так как Рапунцель студентка, то она довольна низкой ценой за жильё. Кроме того, отсюда недалеко до университета, и, что очень важно, прямо под башней для студентов находится маленькая площадь, на которой стоят ларьки со всем, что нужно Рапунцель. А нужно ей немного, так как обычно она покупает только морковь, свеклу или капусту и относит все это обратно в башню. Рапунцель не просто вегетарианка, она боится всего, что не может увидеть целиком. Если бы она могла купить целую свинью, она бы ее, может быть, и съела, но кусочек филе или заячье горлышко она есть боится. Она всегда представляет сказочных чудовищ, с которых могли срезать этот кусочек мяса. Так как Рапунцель с детства верит в сказки, она боится превратиться в то существо, которое съест. Она видит, как ее локоны Белоснежки спадают на волосатые бедра, как у нее вырастает четыре ноги с копытами лани. Останавливаясь перед рыбным прилавком, она видит себя русалкой с голой грудью, подмигиваю щей матросу, видит, как сгорает от страсти, обреченная на вечный холод, так как ее мальчишеское тело от талии превращено в рыбий хвост, который не принесет ей удовлетворения. Поэтому она предпочитает есть редиску и одуванчики, потому что если она превратится во что-то подобное, то это не так страшно.

Рапунцель не только заботится о своем здоровье, она очень прилежна в учебе. Ее можно было бы прозвать Знайкой — она учится целый день. Даже выходя за покупками, она берет с собой книжку и утыкается в нее своим белым остреньким носиком, ожидая, пока зеленщик, внешне напоминающий редьку, взвесит ей продукты. Она бормочет глаголы и грамматические формы, словно учится ведовству. Зеленщик-редька, каждый день наблюдающий за тем, как она бормочет, показывая своими лебедиными руками на хрустящие овощи, никогда не может понять, какой язык она учит, но это его и не интересует. Ее учеба не интересует и еще одного человека — мясника, чей ларек находится неподалеку. Как только Рапунцель подходит к зеленщику, мясник расправляет плечи, проводит рукой по своим густым волосам, напоминающими львиную гриву, и становится в позу принца.

Пока она покупает продукты, читая книгу, он раздумывает о ее стройном теле и груди в форме редиски, о том, носит ли она лифчик и раскроется ли ее щелка, как перезрелый персик, если он осторожно раздвинет ее большим пальцем, как раздастся чмокающий звук и перед ним заблестит нежная фруктовая мякоть, и он сможет слизывать капающий сок, касаясь языком ее сладчайшей из тайн.

Но до этого никогда не дойдет, потому что Рапунцель не обращает внимания на мясника. Она его просто не видит. Она возникает как эльф, бормочет свои формулы и снова исчезает.

Мясника это сводит с ума, и он решает ее подразнить, чтобы обратить на себя ее внимание.

— Эй, ты, синий чулок! — кричит он, когда она приходит в следующий раз. — Вытащи-ка носик из книжки, у меня для тебя есть свежее мяско.

При этом он задирает штанину до колена и показывает ей свою сильную икру драконоборца. Рапунцель на секунду поднимает голову, румянец заливает ее бледное лицо, и она возвращается в свою башню, в которую у мясника доступа нет. Если бы перед башней были заросли из колючек, он прорубил бы себе дорогу, но ему нужен код двери, а кода у мясника нет. Он думает, что все дело в зеленщике-редьке, что она предпочитает этого продавца одуванчиков. Что он вставляет в ее нежную персиковую ложбинку свою морщинистую морковку. Что он ласкает ее редиски, а она слегка покусывает его сливы. Мяснику становится плохо от ревности.

На следующее утро он выставляет ей напоказ свои широкие плечи и кричит:

— Синий чулок, купи-ка чеснок!