– Если бы для меня это было важно, чего, несомненно, быть не может, тот факт…

– Вы смеете дерзить мне! – с угрозой в голосе произнес граф.

– Нет, конечно…

Джулия запнулась. Она поняла, что он ее запугивает. Что за тон! Господи! Как юный Ричард мог выносить жизнь под крышей этого дома и противостоять отцу даже ценой жестоких побоев? Однажды он говорил ей об этом и даже пытался обвинить ее в одной из таких порок. Джулия не сомневалась, что его часто избивали. Стань граф ее опекуном, она, вполне возможно, тоже сбежала бы… Нет, ни за что… Опекунство дало бы ему полную власть и над Джеральдом, а она ни за что на свете не оставила бы отца на милость мерзкого графа.

При этой мысли она расправила плечи, выпрямилась и попыталась исправить положение:

– Да, я готова с вами поспорить. Я понимаю, почему вы готовы солгать, лишь бы как можно дольше затягивать это невыносимое положение…

– Как вы смеете! – завопил он.

Щеки старика налились кровью.

Джулия вздрогнула, обрадовавшись, что между ними стоит тяжелый письменный стол. Что на нее нашло и заставило оскорбить пэра королевства? Будь она мужчиной, дело обязательно закончилось бы дуэлью.

– Извините, – поспешно произнесла она, – с моей стороны это несколько неучтиво, но…

– Вы столь же непочтительны, как Ричард! До чего же вы похожи друг на друга…

Сравнение с Ричардом не особенно ей понравилось, но, похоже, ее извинения немного успокоили графа: тот лишь презрительно фыркнул. Пожалуй, сейчас было самое время уйти, раз уж она снова позволила гневу управлять собой. Прежде Джулия готова была предложить графу деньги в последний раз, если его нельзя будет урезонить. Поверенные еще не вернули власть над капиталами в руки отца, но этот грубиян не заслуживал ни единого пенни, поскольку держался за брачный договор куда дольше, чем следовало.

– Я желала решить дело мирно… В любом случае все кончено, – заявила Джулия.

– Серьезно?

– Да. Я была готова исполнить свою часть этой мерзкой сделки, но Ричард категорически против. Он достаточно взрослый, чтобы отвечать за собственные решения, поэтому до алтаря дело не дойдет.

Граф презрительно фыркнул.

– Вы к алтарю даже не приближались, пока… но через семь месяцев…

– Простите, но через семь месяцев будет на четыре года дольше, чем следовало бы. Если вы немедленно не представите мне жениха, я больше не намерена ждать. Я официально отказываюсь от каких-либо обязательств, связанных с брачным контрактом. Я приехала к вам из вежливости, чтобы сообщить, прежде, чем это станет известно широкой публике.

– Понятно, – ледяным тоном произнес граф. – Вы позволите вашему отцу, еще не до конца оправившемуся от болезни, столкнуться с подобного рода скандалом только потому, что не желаете подождать несколько месяцев до венчания?

– Отец уверил меня, что выдержит любой шторм, – сухо ответила Джулия.

Граф спрятал лицо в ладонях, а когда через мгновение убрал руки, в нем произошла разительная перемена. Даже в его голосе вдруг послышалось неподдельное сострадание.

– Вы должны понимать, что отец говорит вам только то, что вы хотели бы услышать, ведь он любит вас. Но я почитаю своей обязанностью предупредить вас, ради вашего же блага, что случится, если вы разорвете помолвку. Это дурно скажется не только на вас и вашей семье. Скандал разразится столь огромный, что может самым плачевным образом повлиять на состояние коммерческих предприятий Миллеров. Это очень расстроит вашего отца, что, в свою очередь, негативно скажется на его выздоровлении. Вы действительно хотите взять на себя вину за новый недуг отца? Не знал, что вы столь эгоистичны, девушка!

Джулия с трудом перевела дыхание. Этот мерзавец столь искусно прикрывает угрозы притворным сочувствием! Она знала, что граф ужасно жаден, но сваливать на нее вину, чтобы манипулировать ею…

Яростно сверкнув бирюзовыми глазами, Джулия произнесла:

– На каком основании вы желаете еще семь месяцев отсрочки? Я уже сказала, что виделась с Ричардом на прошлой неделе, и он вполне уверенно заявил, глядя мне в лицо, что не собирается жениться. Как вы можете повлиять на него, чтобы он передумал? Если не желаете мне все объяснить, милорд, нам больше нечего обсуждать!

Она блефовала. Граф вполне ясно дал понять, что не разорвет проклятый контракт и через целую вечность. Она не посмеет рисковать здоровьем отца.

И все же граф на этот раз ответил ей:

– Уговаривать Ричарда нет никакого резона. Ему нужно доказать ложность его убеждений. Его ждет наказание за долг, который он преднамеренно заставил меня выплатить, и за воровство, которое он совершил перед своим бегством. Это наказание могло быть легким, подобно шлепку по руке… будь он человеком рассудительным, однако сын, как обычно, предпочел упорствовать. За это его ждет суровое наказание.

Джулия понятия не имела, что Ричард совершил какие-то преступления, пусть даже столь мелкие, как можно было предположить со слов графа, но все же высказала свое предположение:

– Боже! Не хотите же вы упечь в тюрьму собственного сына?

– В тюрьму? – граф одарил ее снисходительной усмешкой. – Наши тюрьмы – пансионы по сравнению с колониями для каторжников в Австралии, куда он сейчас направляется. Похоже, вы недовольны, пусть даже и утверждаете, что ненавидите его?

Граф злобно улыбался, пристально всматриваясь в ее лицо. Джулия с трудом сохраняла видимость спокойствия, не желая, чтобы собеседник заметил, как она встревожена.

– Меня заверили, что уже через несколько недель он станет молить вернуть его домой, – продолжал граф, качая головой. – Жизнь на каторге – ужасно трудна. Готовьтесь к свадьбе, мисс Миллер. Уверяю вас, Ричард будет рад выполнить свои обязательства и жениться на вас. Таковы условия его освобождения. Только в этом случае я позволю ему вернуться.

Глава двадцать шестая

Почти всю дорогу в Лондон Джулия пребывала в состоянии полнейшего шока. Когда она наконец обрела способность мыслить ясно, то поняла, что у лорда Аллена не было никаких законных прав отсылать сына в британскую колонию для осужденных преступников. Людей ссылали туда только по постановлению суда. Графу наверняка пришлось использовать свои связи, чтобы обойти закон. Она и сама может поступить так же, вот только единственные знакомые ей лорды, способные дергать за веревочки так, как ей нужно, были отец Кэрол и Джеймс Мэлори. Кэрол упоминала, что в этом месяце отец уплыл за границу.

Поэтому Джулия, не заезжая домой, первым делом постучала в дверь столичного дома Мэлори. Хотя девушка уже немного оправилась от душевного потрясения, она все же испытывала немалую тревогу. Время имело большое значение, если Ричарда похитили в тот же день, когда они в последний раз виделись. С тех пор прошло уже более недели. Граф, по-видимому, знает, что корабль с каторжниками уже вышел в море. Следует остановить судно и освободить Ричарда, прежде чем случится непоправимое. Если судно отплыло сразу же после его пленения, прошла уже почти неделя.

Она надеялась найти супругов Мэлори одних, чтобы иметь возможность без помех изложить суть дела, но, когда дворецкий проводил ее в гостиную, Джулия уже у двери услышала голоса, некоторые из которых явно с американским акцентом. Джулия надеялась, что Джеймс дома, а не пытается избежать общения с родственниками жены.

И тут до ее слуха донеслось:

– Я всю неделю рыскал по той части страны, вынюхивал, расспрашивал людей, помешал брату Ричарда отправиться с сыном в поездку, попросил его самым тщательнейшим образом осмотреть весь дом, что он и сделал. Ричарда в особняке нет. Я даже проверил тамошние тюрьмы. Ума не приложу, что теперь делать, Габби. Он пропал, просто растворился в воздухе.

Джулия узнала голос Ора, друга Ричарда, и вошла в комнату как раз в тот момент, когда он закончил. Джеймс тоже сидел в гостиной. Его лицо, как всегда, ничего не выражало. Джорджина и Габриэлла с расстроенными лицами сидели на диване. Габриэлла, судя по всему, была встревожена не на шутку. Дрю стоял за спинкой дивана, положив руку на плечо супруги. Бойд и Ор устроились на диване напротив.

– Мы знаем, что он не уплыл бы, не уведомив нас заблаговременно, – сказала Габриэлла Ору, – следовательно, он может быть где-то здесь, надо только понять, где именно. Говоришь, он ненавидит отца и поэтому никогда не рассказывал нам о нем?

– И ненавидит свою невесту. Неудивительно, что он не хотел сюда возвращаться.

Джулия вздрогнула. Очевидно было, что Ор успел что-то сообщить собравшимся относительно ее непростых отношений с Ричардом. Это несколько осложняло предстоящий разговор. Как бы там ни было, а последующее стало для нее неприятной неожиданностью.

– С ней следует поговорить. Предоставляю это вам.

– Не думаешь же ты… – начала Габби, но Ор ее перебил.

– Она была там в тот день, а в номере остались следы борьбы. Мне кажется, что его силой уволокли с постоялого двора. А еще она угрожала его убить!

– Господи! Я сказала это в сердцах! – брезгливо сообщила Джулия, чем привлекла к своей персоне всеобщее внимание. – Я бы ни за что такого не сделала.

Джеймс первым опомнился от удивления.

– Так невеста – это вы? Ну да, конечно, пропавший жених и все такое прочее… Какая поразительная ирония судьбы!

Пришедшая в себя Габриэлла нахмурилась и спросила у Джулии:

– Но почему вы делали вид, будто не знакомы, если всю жизнь были обручены?

– На балу он был в маске и назвался Жан-Полем, – напомнила Джулия.

– А… ну да! – воскликнула Габриэлла и тут же спросила. – Может, вы знаете, что с ним случилось?

– Знаю.

– Хвала небесам!

– Благодарить меня нет причин, – мрачно молвила Джулия. – Я только что вернулась из сельского поместья его отца. Я ездила сообщить графу, что разрываю брачный договор, поскольку разговаривала с Ричардом, и мы, как взрослые люди, пришли к взаимному согласию, что этому браку не бывать. Граф же заверил меня, что через семь месяцев Ричард изменит свое мнение, и мне следует готовиться к свадьбе. Я ответила, что не собираюсь ждать более ни месяца. Тогда он принялся грозить испортить репутацию моей семьи. Я полагала, что он блефует, говоря о семи месяцах, поэтому тоже принялась блефовать и заявила, что, если не услышу вескую причину, по которой Ричард может изменить свое первоначальное решение, я поступлю по-своему. Ему пришлось мне все объяснить. Он упомянул о каких-то мелких правонарушениях, за которые Ричард должен понести наказание, и…