Джоанна Линдсей - Мой единственный

Может ли быть, что этот человек хотел о чем-то предупредить? Ричард насторожился. Только нетитулованный дворянин или простолюдин стал бы прибавлять к имени Ричарда «лорд». Люди, находившиеся невысоко на социальной лестнице, предпочитали выполнять все желания графа. Впрочем, он всегда знал, что, если им снова доведется встретиться, отец может использовать против него его старые прегрешения. Когда он их совершал, ему хотелось, чтобы отец от него отрекся. В юности Ричард не понимал, что сам дает отцу дополнительный рычаг, с помощью которого тот сможет заставить его выполнить условия брачного договора.

Пока он не особенно волновался. Возможно, присутствие судейского в доме – всего лишь совпадение. Ричард не собирался здесь задерживаться. На этот раз он не одинок. Где-то здесь должен быть Чарльз. Брат сказал, что повезет сына в гости к дедушке только завтра утром. Прежде у брата никогда не хватало храбрости вмешаться, но теперь он самодостаточен. А еще Ор, когда развлечется со служанкой и не обнаружит Ричарда на месте, первым делом будет искать его в Уиллоу-Вудс. По разгрому, учиненному в номере, он поймет, что друг покинул гостиницу не по доброй воле.

Что вообще Мильтон может с ним сделать? Снова изобьет? Ничего нового. Прикажет запереть в комнате, угрожая посадить в настоящую тюрьму? Но кража перстня у родных вызовет в суде лишь смех, если до суда вообще дойдет. Кроме того, ему помогут сбежать отсюда задолго до того, как угроза сможет воплотиться в жизнь… Возможно, этой ночью он уже будет свободен.

Больше всего его волновали слова Джулии, что никто не станет спрашивать его согласия на брак. В поместье у Мильтона найдется, по крайней мере, один священник, который выполнит любой приказ графа. Но Джулия сейчас возвращается в Лондон. Уйдет не менее суток, а то и двое, чтобы привезти ее в поместье. Ричард был твердо уверен, что, узнав о причине, по которой ее зовут в Уиллоу-Вудс, девушка спешить не станет. А он и подавно задерживаться здесь не собирался.

– Знаете, отец, вы могли бы попросить меня о встрече, а не тащить сюда, схватив за глотку.

– Мы оба знаем, что бы ты ответил, – сухо отозвался Мильтон.

– Возможно. А что если я вернулся домой, чтобы попросить у вас прощения?

Выдержав непродолжительную паузу, Мильтон произнес:

– Серьезно?

Ричард не смог заставить себя ответить утвердительно, пусть даже это могло дать ему свободу.

– Нет, но вы могли хотя бы попробовать узнать наверняка, прежде чем посылать за мной своих тупоголовых лакеев. Ведь, реши я пойти на мировую, подобный прием наверняка заставил бы меня изменить первоначальные намерения. Но вы всегда поступали так: или избивали детей, или платили кому-то, чтобы…

– Хватит! – побагровев, перебил его Мильтон.

Ричард вскинул брови.

– Не желаете, чтобы судья знал, какой ужасной была моя жизнь под крышей этого дома? Но вы правы, отец. Мы оба знаем, что между нами никогда не будет примирения. Какой смысл было привозить меня сюда?

– Надо платить по счетам. Ты в состоянии отдать огромные игорные долги, которые взвалил на мои плечи? Я до сих пор выплачиваю их герцогу Челтеру. В свое время он очень меня выручил, избавив чуть ли не от долговой тюрьмы. Однако теперь он постоянно мне об этом напоминает.

Ричард молча смотрел на отца. Проклятые негодяи все же добрались до графа и потребовали заплатить карточные долги. Почему же Мильтон не отказался от своего непутевого сына?

– Вы глупец, если заплатили кредиторам, а не отказались от меня, – произнес Ричард.

– Значит, ты намеренно проигрался, чтобы заставить меня отречься от тебя?

– А какой выбор оставила мне ваша жестокая тирания? – спросил Ричард. – И сейчас еще не поздно отречься от меня. У вас есть свидетель. Можно сделать все в соответствии с законом.

Мильтон отрицательно покачал головой.

– Это ничего не решило бы. Ты был несовершеннолетним. За все твои поступки в ответе был я. Как я понимаю, твой ответ – «нет»? У тебя нет денег, чтобы возместить мои потери?

– Конечно, нет.

– Следовательно, ты не против сочетаться браком и таким образом заплатить долги?

– Дьявол! Нет!

– Сами видите, – сказал Мильтон, обращаясь к судье. – Даже не раскаивается в том, что преднамеренно пытался пустить семью по миру. Он не желает возместить убытки единственным доступным ему образом, – граф издал глубокий вздох. – Прошу, Эйбел, оставьте меня ненадолго наедине с сыном. Я не исполню своего родительского долга, если в последний раз не попытаюсь вразумить его, прежде чем приступить к более решительным мерам.

Ричарду это очень не понравилось, но он все же надеялся, что до воплощения этих «решительных мер» в жизнь у него в запасе еще есть время. Мильтон глуп, если вообразил, что Ричард возьмет в жены навязанную графом девушку. Или отец собирается добиться своего любым способом? Это очень беспокоило Ричарда. Не для того он бежал из Англии, чтобы отец в конечном счете одержал победу.

Граф оперся на письменный стол и скрестил руки на груди, ожидая, когда за уходящим закроется дверь. Он выглядел не столько разозленным, сколько сбитым с толку.

– Никогда тебя не понимал… – начал он.

– Вы никогда не пытались меня понять.

– Я оказал тебе услугу, заключив договор с Миллером. Ведь этим я обеспечил тебе состояние и благополучие.

– Не спросив моего мнения, – напомнил ему Ричард.

– Тогда ты был совсем мальчишкой и не мог здраво рассуждать, а тем более понять, что тебе во благо. А теперь ты ведешь себя настолько глупо, что готов из упрямства отказаться от всего, лишь бы насолить мне.

– У меня перехватило дыхание, – саркастически хмыкнул Ричард.

– И ты еще смеешь надо мной насмехаться! Пока ты отсутствовал, все здесь переменилось самым драматическим образом. Пять лет назад с Джеральдом Миллером приключился несчастный случай, сделавший его недееспособным, без каких-либо шансов на выздоровление. Таким образом, его единственный ребенок, твоя невеста, управляет всем его состоянием. Ты вернулся вовремя, чтобы успеть этим воспользоваться. От тебя требуется только ответить утвердительно во время церемонии бракосочетания, и ты станешь мужем одной из самых богатых девушек Англии. Доступ к ее значительному состоянию упрочит наше положение в обществе, а также увеличит власть нашей семьи, не только мою и твою, но также твоего брата и племянника.

– Они состоят в родстве с герцогом Челтером. Для них подниматься выше просто некуда.

– Состояние Челтера сократилось.

– Но он по-прежнему богат.

– Далеко не так богат, как Миллеры! – воскликнул Мильтон, а потом глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки, прежде чем продолжить. – А еще герцог всегда относился к нам, как к бедным родственникам.

Ричард вопросительно приподнял брови.

– К нам? Вы хотели сказать «к вам»?

Мильтон заскрипел зубами.

– Ты вообще меня слушаешь? Понимаешь, что стоит на кону? За эти годы достаток Миллеров вырос просто астрономически! Такое богатство не может оставить безучастным даже короля! Он нас заметит, а потом мы легко сможем добиться, чтобы нам даровали новые титулы вместе с землями, которые им сопутствуют.

– Не о нас идет речь, отец. Это не вам придется жениться на ведьме, которую вы терпеть не можете.

– Я женился так… – проворчал Мильтон, – на твоей матери.

Ричард не мог этому поверить.

– Именно поэтому я не видел от вас ни любви, ни отцовской привязанности, ни даже доброты, пока был ребенком? И все из-за того, что вы ненавидели свою жену? И теперь вы желаете навязать ненавистный брак мне? Такой же мерзкий, полный взаимной ненависти брак, каким был ваш? Почему вы никогда прежде об этом не говорили?

– Ты был ребенком, – процедил сквозь зубы Мильтон. – Дети обычно обходятся без объяснений.

– А этот ребенок не обошелся. С самого моего рождения вы пытались заставить меня жить так, как хочется вам. Но это моя жизнь, отец. Я проживу ее так, как решу сам, приведет ли это меня к добру или нет. Это мне решать. Я не собираюсь жениться на Джулии Миллер.

Мильтон снова побагровел от гнева: таким Ричард привык видеть отца.

– Мне следовало бы знать, что все попытки урезонить тебя ни к чему не приведут. Ты ужасно упрям и глуп, – сквозь зубы ответил граф, а потом крикнул: – Эйбел!

Прежде чем дверь распахнулась, Мильтон распорядился:

– Уведите его.

Образ Ричарда все еще стоял перед внутренним взором Джулии. Она едва понимала, что вместе с Реймондом приехала на постоялый двор в соседнем городке. Они могли бы ехать и дальше, еще не стемнело, но Джулия устала не меньше, чем кузен, и поэтому оба проснулись только утром.

Ей пришлось несколько раз стучать в дверь номера Реймонда прежде, чем раздался его голос:

– Я не встану с кровати! Домой поедем завтра!

– Нет, сегодня! – крикнула в ответ кузина.

Джулия любила своего кузена, но в такие моменты, как сейчас, он ей не нравился. Он был бездельником и прожигателем жизни и годился лишь для того, чтобы сопровождать ее в поездках, когда в этом возникала надобность. При этом следовало заранее сообщать ему о предстоящей поездке. Реймонд страдал от вечного безденежья. Он получал солидное содержание, но транжирил деньги на женщин и проигрывал их в карты. Она много раз пыталась уговорить кузена стать более ответственным, чтобы оправдать хотя бы часть денег, которые на него тратятся. Но Реймонд находил бесчисленное количество отговорок, чтобы избегать всякого рода работы. По крайней мере, он был прекрасным наездником и всю дорогу проскакал с ней рядом, пусть даже постоянно жалуясь.

Раздраженная тем, что они проспали и поздно выехали, пребывала в прескверном расположении духа. Образ Ричарда преследовал ее. Казалось, что она пытается убежать от него. Длинные волосы, которые были в моде пару столетий назад, не умаляли его мужественности. Напротив, они придавали ему вид дикаря, особенно когда Ричард приходил в ярость. Он был так сердит! Все из-за того, что поцеловал ее… погодите… и сам же обвинил ее, хотя не она это начала. С другой стороны, поцелуй был изумительным. Он разжег в ней пламя страсти. А еще она не могла не думать, что же могло произойти, доведи он начатое до конца…