– Ни в коем случае, но, если начистоту, твоя помощь мне не помешает.

Ор кивнул и тоже принялся укладывать свои вещи. И даже не спросил, почему он боится, что собственный отец выйдет на его след. Такая сдержанность была поистине поразительной.

Ричард решил еще немного рассказать о своем прошлом.

– Это долгая и неприятная история, Ор. Пусть я теперь самодостаточный человек, но мой отец не примет это в расчет. Он идет напролом, не стесняясь в средствах, лишь бы добиться своего. Мой отец – Мильтон Аллен, граф Менфорд.

– Значит, ты аристократ, как Мэлори?

– Да, но я – второй сын в семье и не унаследую титула. Моего отца, хоть он и не бедствует, в богачи записать тоже никак нельзя. Непустые карманы – вот самое лучшее определение. Будучи бездушным тираном, он решил обменять судьбу своих сыновей на деньги.

– Это не редкость. Люди часто наполняют деньгами свои сундуки с помощью выгодной женитьбы.

– Согласен, но в наше время родители, как правило, считаются с желаниями своих детей. Мне и брату должны были позволить самим выбрать себе жен, пусть и с учетом критериев родителей. Но отец ни о чем нас не спрашивал. Он просто поставил нас в известность, что мы обручены, еще до того, как мы повзрослели. Чарльзу, как наследнику титула, предстояло сочетаться браком с представительницей еще более знатного рода. Он сделал блестящую партию, женившись на дочери герцога. При обычных обстоятельствах сыну графа на такое надеяться не стоит, но Кэндис, девушка, с которой обручили Чарльза, обладала настолько непривлекательной внешностью и дурным нравом, что герцог Челтер не смог спихнуть ее никому даже после трех сезонов. Кэндис из тех, кого называют истеричками, а еще она постоянно жалуется и хандрит. Поначалу многие желали породниться через нее с герцогом, но ее скверный характер отпугнул всех претендентов. Дело так и не дошло до алтаря, а в обществе часто шутили о количестве расторгнутых с ней помолвок. Герцог с радостью ухватился за предложение моего отца, пусть даже невеста была на четыре года старше. Они сочетались браком за два года до моего бегства, а супружеская жизнь Чарльза превратилась в настоящий кошмар, как и следовало ожидать с самого начала.

– Ты уехал, чтобы избежать брака, навязанного тебе отцом. Почему же твой брат так не сделал?

– Старшему сыну есть что терять. А еще он не такой бунтарь, как я. Пусть поначалу Чарльз рвал и метал, проклиная свою судьбу, но в конечном счете, брат подчинился воле отца. Он хочет однажды стать графом. Боже! Помню, я так злился на него за это. И куда завело Чарльза его смирение? Он сочетался браком с женщиной, превратившей его жизнь в сущий ад. Из-за нее он стал запойным пьяницей. После свадьбы, сдается мне, я и дня не видел его трезвым.

– Думаешь, с тобой случилось бы то же самое? – спросил Ор.

– Шутить изволишь? Я это точно знаю. Признаюсь, я всерьез опасался, что убью свою невесту, если только она меня не опередит. Мы возненавидели друг друга с первого взгляда.

– Почему?

Глава четырнадцатая

Ричарду пришлось задуматься над вопросом Ора. С самого рождения ни ему, ни брату не позволялось ничего решать самим. Игрушки, собаки, друзья, одежда, даже прически выбирал отец, а не они. Граф был не просто строг, в своих владениях он был настоящим тираном, помешанным на дисциплине. Ричард не помнил, чтобы хоть когда-то любил отца. Брак по договоренности стал всего лишь наихудшим проявлением отцовского самодурства. Граф пытался влиять на все стороны жизни своих сыновей. Именно из-за отца Ричард возненавидел свою невесту еще прежде, чем ее увидел.

Молодой человек пытался вспомнить их первую встречу, что было нелегко. В памяти всплывали лишь негодование, неприязнь и злоба.

Первые четыре года помолвки они даже не были знакомы. Когда за месяц до их встречи отец наконец заявил сыну, что ему предстоит жениться на деньгах, Ричард решительно воспротивился. Это было весьма смелое заявление для десятилетнего мальчишки, и за такую дерзость Ричард понес строгое наказание. В тот день отец сломал о него трость, которую использовал для наказания своих детей. Ко времени встречи с невестой синяки и рубцы еще не успели сойти. Возможно, сам того не осознавая, он перенес на Джулию часть той неприязни, которую испытывал к отцу.

Но по-настоящему Ричард поднял мятеж в пятнадцать лет, когда он и его негодяйка-невеста пообещали поубивать друг друга. Он рассказал отцу обо всем и попросил его разорвать брачный договор. Мильтон лишь рассмеялся, услышав жалобы сына.

– Если эта девчонка тебе не по душе, забудь о ее существовании после рождения наследника, а лучше – двух. Совсем несложно, верно? Именно так я и поступил с твоей мамашей, упокой, Господи, душу этой ведьмы.

Ричард совсем не помнил мать. Она умерла через год после его рождения, но Чарльз с горечью рассказывал брату, как часто и шумно ссорились их родители. Очевидно, их тоже поженили против их воли.

Понимая, что отделаться от этого ненавистного брака никак не удастся, разве что граф от него отречется, Ричард решил проиграться вчистую, так, чтобы это пошатнуло финансовое состояние отца. Вот только особого успеха достигнуть не удалось. Трудно было отыскать желающих сесть за карточный стол со столь юным игроком, но когда Ричарду все же удалось отыскать парочку непутевых прожигателей жизни и вчистую им проиграться, никто из них не осмелился требовать возвращения долгов сына у его отца, ибо граф был пэром королевства. Напротив, они были очень любезны, обещая ждать столько, сколько потребуется, пока у Ричарда не появится требуемая сумма. Прошло два года, прежде чем Ричард понял, что ему придется бежать из Англии, иначе он потеряет свободу.

Его воспоминания о том дне в Уиллоу-Вудс, когда родители привезли Джулию, чтобы познакомить с женихом, были смутными. Ричарду запомнилась лишь причиненная ею боль. Трудно такое забыть. А ведь тогда ей было всего пять лет!

Она шла по широкой лужайке позади особняка. Ричард в это время развлекался тем, что бросал палку своей собаке, а та приносила ее обратно. Джулия не поднимала головы, так что он не мог видеть ее лица. Должно быть, она притворялась стеснительной. Белокурые косички, перевязанные розовыми ленточками, спадали на ее худенькие плечи. Маленькая шляпка без полей была украшена белыми и желтыми искусственными цветами. Бело-розовое платье было сшито из самой лучшей ткани, какую только можно купить за деньги. В этом он был уверен. Маленький ангел… Так бы решил всякий, не загляни он в глаза этому маленькому чудовищу.

Он знал, что родители наблюдают за ними с террасы. Отец крикнул ему оттуда, сообщая о прибытии Миллеров. Граф, помнится, кипел от гнева, когда Ричард не соизволил тут же вернуться в дом. Пришлось послать девчонку к нему. Ричард, старался вести себя вполне вежливо, несмотря на неприязнь, вызванную тем, что его заставляют жениться на туго набитом кошельке.

Высказал ли он свое негодование вслух? Ричард не помнил, но девочка поразила его, когда неожиданно разревелась. Он не мог взять в толк, что на нее нашло… Скорее всего, он ничего не сказал… Однако плач девочки длился не более минуты, а затем она, сжав кулачки, набросилась на него. Один удар пришелся в пах, похоже, не специально, и Ричард упал на колени. Теперь они находились на одном уровне. Джулия еще раз ударила его по больному месту, но на этот раз вполне осознанно. С тех пор между ними вспыхнула война.

Отец девчонки, находясь в совершеннейшем расстройстве чувств и смущении, ринулся вниз по ступенькам спасать его от дочери, но она уже успела разбить жениху до крови губу, и тот со стоном корчился на земле. Девчонка визжала, что не желает выходить замуж за проклятого Аллена. Ее мать, багровая от стыда, потеряла дар речи.

Джеральд Миллер повернулся к Мильтону и заявил:

– Пожалуй, из этой затеи ничего путного не выйдет.

Но Мильтон презрительно фыркнул, встретив обеспокоенный взгляд расстроенного отца девочки, и заверил его:

– Дети есть дети. Помяните мое слово, повзрослев, они даже не вспомнят об этом неприятном случае. Отступать поздно. О помолвке уже объявлено. Ваша дочь извлечет из нее пользу еще до брака. С того момента, как подписан договор, она получает доступ в высшее общество. У вас еще есть время научить ее хорошим манерам прежде, чем они снова встретятся.

Подобное поведение было типично для отца Ричарда. А вот Джеральд Миллер был крайне недоволен. С тех пор он не раз пробовал уговорить графа разорвать брачный договор, а однажды даже предложил выплатить обещанное приданое в обмен на свободу дочери, однако алчность Мильтона к тому времени только усилилась. Имя Джеральда Миллера часто появлялось в газетах в связи с новыми сделками, покупкой недвижимости и прочими успешными предприятиями. Некоторое время Ричард тщетно надеялся, что Джеральду удастся расторгнуть договор, но тот опасался вреда для своей деловой репутации, а также скандала в обществе, который ужасно расстроил бы его супругу, поэтому всякий раз отступал.

Если Джулия и усвоила какие-то светские манеры, то никогда не демонстрировала свою воспитанность в его присутствии. У Ричарда до сих пор оставался шрам на ухе после того, как девчонка пыталась его откусить. Нос был изуродован на всю жизнь: когда Джулия его сломала, Ричард испытывал столь сильное унижение, что не решился обратиться за помощью к врачу. Эти встречи были, слава Богу, не особенно частыми, но юноша постоянно помнил о том, что ему придется взять себе в жены это маленькое чудовище ради того, чтобы граф заполучил огромное приданое невестки и опосредованный доступ к состоянию Миллеров. Почему, черт его побери, он сам не захотел жениться на ней, если уж на то пошло?

Однажды, во время очередной попытки освободиться от ненавистной помолвки, Ричард посмел напрямую спросить об этом отца.

– Не говори глупостей, мой мальчик, – упрекнул граф сына. – Сам видишь, как отец ее любит. Он не согласился бы выдать девчонку замуж за мужчину, который старше его самого.