Оглядев ее с ног до головы, незнакомец на хорошем английском произнес, обращаясь к слуге:

– Ну, определенно это не обед, который мы заказали. Вы, случаем, не забыли, что этот столик уже занят?

– Нам сказали, что Жан-Поль… – начала Джулия.

– Вы пришли туда, куда следует, – перебил незнакомец, но, заметив Габриэллу позади Джулии, произнес: – А-а-а…

Габриэлла приподняла брови на это его «а-а-а», но Джулия уже услышала голос Жан-Поля, раздавшийся из-за спины незнакомца:

– Мой милосердный ангел с бала! Какой приятный сюрприз, cherie! Присоединяйтесь к нам! Ор, будь так добр, сходи и узнай, что случилось с нашим заказом.

Ор рассмеялся.

– Я бы так и сделал, но твой ангел явился не один.

Джулия не смогла сдержать улыбки, заслышав о том, что сюрприз приятен, но, стоило Ору отойти в сторону, ее улыбка при виде Жана-Поля угасла.

– Господи! Что с вами случилось? – ахнула Джулия.

– Встретился с Джеймсом Мэлори.

– Когда? Неужели в ту ночь?

– Точно. Он настиг меня, когда я уже уходил с бала. Еще бы минута, и мне удалось бы улизнуть…

Жан-Поль, вздрогнув, умолк, когда рядом с Джулией встала Габриэлла.

– Господи! Неужели все наши предупреждения оказались тщетными? – окинув его взглядом, с неподдельным ужасом произнесла Габриэлла. – Может, мне самой надо было взять дубинку и избавить Джеймса от лишних трудов?

Жан-Поль криво улыбнулся.

– Твое сочувствие греет мне сердце, cherie.

– Помолчи-ка, – гневно воскликнула Габриэлла, а затем ткнула пальцем в сторону Ора. – Ступай со мной, Ор. Я хочу услышать, что тут у вас происходит, – уходя, она бросила Джулии: – Я скоро вернусь.

Но Джулия едва ли что-то слышала. Ее влекло к нему почти болезненное любопытство. Жан-Поль встал и выдвинул для нее соседний стул. Он был одет чересчур просто для отеля такого уровня: ни сюртука, ни галстука или шейного платка. Возможно, именно поэтому его усадили подальше, за отдельный, приватный столик. Или все это из-за его повязок? Когда Жан-Поль слегка наклонился, Джулия заметила верхнюю кромку бинтов, обвивавших его грудь. Над ними виднелись синяки. Мужчина поморщился. Джулия заметила, как скованно он двигается и опускается на свой стул. А его бедное лицо! Что же с ним сделали, если нос и почти всю левую сторону лица пришлось замотать бинтами?

– Вы сильно пострадали? – спросила она, сделав несколько шагов ему навстречу.

Джулия сделала вид, что не заметила выдвинутый стул. Она не должна садиться рядом с ним, по крайней мере, пока не вернулись его друзья.

Правый уголок его губ приподнялся в дерзкой усмешке.

– Честно говоря, не так плохо, как может показаться со стороны.

– Но у вас грудь перебинтована.

– В общем… в основном, синяки. Я боялся, что все куда хуже, но доктор заверил меня, что, будь ребра сломаны, боль была бы намного сильнее. Мэлори старался не бить в одно место дважды.

– Синяки, которые требуют перевязки?

– Это всего лишь предосторожность. Доктор опасается, что где-то кость все-таки могла треснуть. Кроме того, как ни странно, с повязкой мне гораздо легче дышать.

Джулия вздрогнула. Как же сильно его избили! Впрочем, учитывая, кто это был, Жан-Полю повезло, что он может ходить.

– Кажется, у вас сломан нос? – спросила Джулия, разглядывая забинтованное лицо.

– Безделица, – пожав плечами, ответил Жан-Поль. – Он уже был однажды сломан, и кость стала хрупкой. Обычно мне удается уклоняться от ударов в лицо.

Говоря это, мужчина широко улыбался, демонстрируя белоснежные зубы. Судя по его тону, раны действительно были не слишком серьезны, и Жан-Поль – отнюдь не новичок в кулачных боях. Это заставило Джулию задуматься, чем же этот человек занимается на досуге. Не имеет ли она дело с молодым повесой, завсегдатаем таверн с сомнительной репутацией или боксером, как младшие братья Мэлори, которые постоянно упражняются на ринге? Жаль, что Габриэлла ничего больше ей не рассказала.

– Неужели нужно столько бинтов для носа? – удивилась Джулия.

– Позвольте предположить, вы сестра милосердия?

Девушка засмеялась.

– Конечно, нет.

Его зеленые глаза весело заискрились.

– Ну, будь вы сестрой милосердия, я бы посоветовал вам не очень доверять лондонским докторам. У них ужасно странные, новомодные идеи! Врач хотел забинтовать мне все лицо. Но я наотрез отказался походить на мумию. Тогда он предложил приклеить мне к коже бинты рыбьим клеем. Премного благодарен, но нет, – Джулия улыбнулась его шутке. – По правде говоря, cherie, этот врач был более обеспокоен царапинами на моей щеке, а мой нос заживет, как уже бывало раньше.

– И не останется никаких шрамов?

– От царапин? Мне приятно ваше сострадание. Возможно, если вы станете навещать меня каждый день, я скорее пойду на поправку. В конце концов, вы мой милосердный ангел.

Джулия покраснела, осознавая, что не только христианское милосердие заставляет ее столь подробно расспрашивать о его увечьях. Просто она нервничает, потому что взяла на себя смелость явиться сюда. Разочарование также сыграло свою роль. Она надеялась, что сегодня узнает, как выглядит Жан-Поль. Эта мысль волновала ее по пути сюда, но из-за бешеной ярости Джеймса Мэлори и излишне усердного врача его лицо было так же трудно разглядеть, как и под маской.

И все же, несмотря на все эти бинты, Джулия поняла, что он довольно молод… лет двадцати пяти или около того… Сегодня маска не прикрывала его лоб. Джулия видела, что тот широк и чист. Брови оказались темными и густыми. Одна щека не пострадала. Весьма мужественная, волевая. Рот, как и в ту ночь, приковывал к себе ее взгляд. Он, как и прежде, легко улыбался, сыпал шуточками и кривился, при этом его усики изгибались. Бронзовый загар свидетельствовал, что он часто бывает на свежем воздухе.

– Вас не удивляет, что я нашла вас, хотя прежде не знала, что вы дружны с Габриэллой? – поинтересовалась Джулия.

– Я не гадаю, откуда берутся подарки, cherie. Присаживайтесь-ка сюда. Позвольте мне любоваться вашей красотой.

Он снова похлопал по стоящему рядом с ней стулу. Он что, придвинул его ближе?

Джулия осознавала, что делать этого не стоит, но скромно присела туда, куда ей указали. Из-за близости к нему девушку внезапно бросило в жар. Кажется, она снова покраснела.

Полное отсутствие хоть какого-то любопытства в этом человеке сбивало ее с толку. А может, дело в том, что сама она сгорает от любопытства, желая узнать о нем все, что только сможет.

– Джорджина не знает, что вы француз.

– Я не хотел, чтобы она превратно истолковала мои намерения, и поэтому старался общаться с ней на своем лучшем английском.

Джулия потупилась, прежде чем произнести:

– Она даже не знает вашего имени.

Жан-Поль рассмеялся.

– Я был бы в отчаянии, если бы назвал ей свое имя, а она так легко забыла его. Признаться, не помню, чтобы вообще его называл в ее присутствии. У меня мысли так путались… в точности как сейчас.

Ее щеки запылали еще сильнее… Или это она вся запылала? Джулия боялась, что не сдержится, и из ее груди вырвется нервный смех. Она не привыкла к подобным волнениям. Уж слишком они были всепоглощающими. Находиться наедине с ним само по себе было непристойным! Должно быть, так чувствуешь себя на тайном свидании с возлюбленным.

Ей не следовало отводить от него взгляд. Бинты отвлекали ее от сладостного волнения, заставляли сочувствовать его несчастью, а не предаваться фантазиям. Она вновь медленно подняла глаза, но ее взгляд остановился на его плече. Он повернулся, и волосы упали ему на плечо. Какие длинные!

Она со смехом указала на них пальчиком:

– Такова французская мода?

– Я предпочел бы не говорить о причине, по которой решил отпустить волосы. Это долгая история. Достаточно сказать, что мне это нравится.

– Но они почти такие же длинные, как мои! – воскликнула она.

– Серьезно? Распустите их, и мы сравним.

Теперь его голос вдруг стал с хрипотцой. Внутри нее все затрепетало. Сердце громко забилось в груди. Она явно теряла самообладание. Ей пришло на ум, что Жан-Поль, возможно, решил, что она явилась сюда на свидание с ним. И почему бы ему так не думать? Ей не следовало сюда приезжать…

– Мне пора, – порывисто произнесла Джулия, пытаясь подняться со стула.

– Нет, не надо! Моя боль унялась, как только я вас увидел!

Какой обманщик! Но Джулия невольно улыбнулась… А потом мужчина положил ладонь на ее руку, задерживая таким образом. Теперь она ни о чем не могла думать, кроме этого прикосновения.

– Ваша приятельница Габриэлла, – наконец произнесла она, – посчитала, что вас надо немного приободрить, но она, вижу, понятия не имела, в какой переделке вы побывали.

– Она слишком тревожится за меня.

– Полагаете, зря?

Жан-Поль усмехнулся.

– Будьте моим щитом, cherie. В вашем присутствии она не станет слишком сильно меня бранить.

Джулия засмеялась.

– У меня такое чувство, будто она…

У нее перехватило дыхание, когда мужчина, неожиданно подавшись вперед, едва ли не перегнулся через стул, на котором она сидела. И вдруг Джулия услышала пчелиное жужжание у себя над ухом. Инстинктивно девушка отстранилась, коснувшись щекой его груди, а Жан-Поль тем временем отгонял от нее насекомое. Она невольно услышала его стон – уж слишком он напряг свою покрытую синяками грудь. Жужжание пчелы утихло. По-видимому, он ее отогнал. Какой рыцарский поступок, если учесть ту боль, которую ему пришлось из-за нее вытерпеть!

– Спасибо.

Джулия отстранилась от него и увидела, что с его лица спала повязка.

– Она мне только мешала. Все равно ее собирались снимать сегодня днем, – улыбнувшись, заверил ее Жан-Поль, а затем наклонился поближе, чтобы она смогла сама все видеть. – Всего несколько царапин, верно? Я не выгляжу таким уж страшным?

«Нет, скорее излишне красивым», – пронеслось в ее голове.