— Потому что не умею ждать!

— Так научись или оставь ее в покое! Найди более сговорчивую девушку!

Он скривился. Посмотрел куда-то в сторону.

— Так не пойдет. Ее хочу!

— Как дите малое, честное слово. — Я схватилась за голову. — Владик, а тебе никто не говорил, что не всем желаниям суждено сбываться? Она тебя не хочет, и ты ничего не можешь с этим поделать.

— Это она тебе сказала?

— Да!

Влад продолжал смотреть в стену. Когда я уже решила, что разговор закончен, он снова сконцентрировал внимание на мне.

— Так даже проще. Не нужно ее жалеть.

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что я давал ей шанс сделать все правильно.

— Что?!

— Что слышала, Марин.

— Влад, Влад… — Я подошла к нему, села на другой стул и придвинула его так, чтобы наши колени соприкасались, и он был вынужден смотреть на меня. — Есть вещи, которые нельзя делать никогда. В том числе принуждать к чему-либо девушку. Просто нельзя!

— Почему, Марин? — спросил он с неподдельным интересом. — Если я могу и хочу?

Это была его чертова любимая фраза, которую я, даже не заметив, подцепила, как послушный попугай, на многие годы. «Потому что хочу и потому что могу» — временами эти слова казались мне самоуверенными, но иногда — понятными и логичными.

— У нее есть семья! — выдвинула я аргумент, не до конца веря, что мы вообще обсуждаем эту тему. — Тронь ее — и будут проблемы!

— У нее есть мать, которая зарабатывает копейки и живет в общежитии, и две младшие сестры. — Он посмотрел мне прямо в глаза. — У нее никого нет, Марина.

Я отшатнулась от него в испуге. Намек был прозрачен: за нее некому вступиться в случае реальной опасности.

— Откуда ты все это знаешь?

— Навел справки.

Подонок справки наводил… Он придумал план и проверял, будут ли последствия.

— Влад! — Я взяла его лицо в ладони, и он даже не пытался сопротивляться. — Она же ничего плохого тебе не сделала!

Он по-прежнему смотрел мне в глаза так пристально, что это почти причиняло боль.

— Она меня унизила.

— Ни черта подобного! — прошипела я сквозь зубы, убирая руки от его лица. — Ты сам все придумал. Влад, послушай меня. Если ты так хочешь с ней встречаться, то…

Он засмеялся. Его забавляло, что я так переживаю.

— Марина, я с ней переспать хочу.

Никогда не была любительницей пошлых фраз, но в тот раз проглотила и это. Я понимала, что, если ничего не предпринять, могут быть страшные последствия. Откинувшись спинку стула и не отводя взгляда, я сказала:

— Я видела, что тебе она нравилась. По-настоящему, не так, как другие девушки. Мой тебе совет: не дави на нее. Потерпи еще месяц, и она сама все сделает, как надо, и тебе не придется рисковать. Поверь, она все сделает сама, добровольно. Иначе… ну зачем тебе эти проблем, Влад? Подумай, вдруг твой отец узнает?

Влад, казалось, задумался, и меня это не могло не порадовать.

— Ты же говорила, она не хочет меня больше видеть, — выдал он аргумент.

— Захочет. Пригласи ее на свой выпускной вечер.

— Допустим. А если она откажется?

— Не откажется, — заявила я, в тот момент совершенно не отвечая за свои слова. Но я была уверена, что сделаю все возможное ради достижения поставленной цели. — Но и ты мне обещай, что не сделаешь ничего, о чем потом будешь жалеть.

— Обещаю, Марин.

Печальная ирония судьбы: свое обещание он сдержал, ведь жалел не он — жалела я, что уговорила девушку прийти к нему на вечеринку. Правду люди говорят: благими намерениями…

Глава 5

Я поджидала Матильду у школы после ее выпускного экзамена.

— Приходи к нему на эту долбанную вечеринку! — Это была моя первая фраза.

Матильда посмотрела на меня, как на умалишенную.

— Ведь он же тебе ничего плохого не сделал, верно? — продолжала я. — И приятель твой в порядке. Почему бы тебе не пойти на вечеринку, особенно если она станет одной из последних?

Она замялась.

— Он обо мне спрашивал?

«Попалась!» — хмыкнула я удовлетворенно. В голосе девушки я услышала все: надежду, желание, страх и снова надежду. Влад нравился Матильде гораздо больше, чем она пыталась показать. И даже публичное избиение ее приятеля не охладило юное девичье сердце.

Матильда была пугливой, как заяц, и очень смышленой для своих лет, но даже ее не обошли стороной стереотипы, насажденные культурой китча. Той самой культурой, в которой смазливые богатые мальчики с замашками плохишей идеализировались.

— Конечно, он о тебе спрашивал. — Я закивала головой, как болванчик.

— Почему он сам ко мне не пришел?

Я задумалась: действительно, почему?

— Может, думал, что ты ему откажешь? С учетом всего того, что случилось.

— Понятно.

«Глупая девчонка, которая морочит мне голову, — подумала я тогда. — Ты строишь из себя недотрогу, а сама только и ищешь путей, как бы снова его увидеть, несмотря на его неоправданно жестокий поступок».

Помню, в эту минуту я сильно разочаровалась в Матильде. Она стала еще одним подтверждением незыблемого правила: Влад может получить любую девушку, стоит ему только захотеть.

После нашего с Матильдой разговора я позвонила Владу, и он по моей подсказке встретил ее у школы. Я этого не видела. Слышала лишь в пересказе, что они поцеловались, помирились, и она согласилась прийти на вечеринку. Чем не счастливый конец, не так ли?

Ту вечеринку я помню поминутно. Как Матильда вошла в дом, как Влад ее обнял и поцеловал, как сияли глаза этой влюбленной дурочки.

«Ну и куда делать та трусиха из кафе, которая Влада даже видеть не хотела», — думая я с иронией, попивая вино. Вино было хорошее, оно мгновенно ударило мне, не привычной к алкоголю, в голову.

Вокруг сновали гости. Они переодевались в купальники и выходили к бассейну, возле которого уже были установлены дополнительные лежаки и стол с прохладительными напитками. В доме были слышны звуки музыки, взрывы смеха, плеск воды и визги прыгающих в бассейн людей.

Влад тоже показался мне другим: он глядел на свою девушку с таким обожанием, что мне хотелось заплакать, ведь ни на кого он раньше так не смотрел. В голове пронеслись картинки их свадьбы, рождения детей.

Я почувствовала себя лишней, никому не нужной. Глупой, толстой, некрасивой подружкой, которой посчастливилось быть в компании по-настоящему интересных людей!

Ко мне подошла Маша.

— Мне кажется, на этот раз у него все серьезно.

Я повернулась к Маше, и она увидела мои заплаканные глаза.

— Ох, Маринка! — Подруга обняла меня. — Я не знала, что ты его…

Я тоже не знала, пока не увидела, как он ее целует. Пока не поняла, какая это боль — видеть, как любимый человек целует другую.

— Я в порядке. — Мой голос прозвучал, будто со стороны: бодро, уверенно. — Нужно взять еще выпить.

Через полчаса пожаловали новые гости — друзья Влада из клуба. Одному из них я давно нравилась. Мы иногда перебрасывались шуточками. Мне это внимание льстило, но не более, я даже имени его не помню.

Влад познакомил этих ребят с Матильдой. Веселье продолжалось. Из динамиков лилась заводная латиноамериканская музыка вперемешку с саундтреками из сериала «Сплетница», который был очень популярен, когда мне было шестнадцать. Кому-то из гостей очень понравилась одна из песен, и он поставил ее на повтор. Все, что случилось потом, происходило под звуки мелодии theBravery «Believe». Ненавижу эту песню настолько, что помню наизусть каждую проклятую строчку.

По дому сновали симпатичные девушки в купальниках, которых парни провожали голодными взглядами. Матильда и Влад куда-то исчезли, и я воспользовалась этим, чтобы зализать собственные раны. Зашла в пустую комнату и забаррикадировалась изнутри. До меня доносились звуки песни: “Something'salwayscoming, youcanhearitintheground. It swells into the air with the rising, rising sound”.

Иногда сложно не верить в своеобразные знаки судьбы. Ведь я же ничего не придумала. Именно эти слова и эта мелодия стали фоном событий того дня. Почему в тот вечер никто не включил Бритни Спирс или, например, раннее творчество Леди Гаги? Ведь тогда я бы не переживала. А может, наоборот, даже в самой глупенькой песенке отыскала бы глубокий смысл?

Я подошла к окну, из которого открывался вид на город. Прекрасный, в общем-то, город, если не углубляться в детали. Я планировала прожить в нем всю жизнь, но тогда у меня возникло чувство, что я хочу куда-нибудь убежать. Куда угодно, лишь бы подальше.

Я прислонилась к стене и медленно сползла вниз. Закрыла глаза и заплакала. Я казалась себе очень взрослой и несчастной — такой, какой и положено быть героине мелодраматичных сериалов.

Зазвонил телефон Это была Маша. Я сбросила вызов, но она продолжала трезвонить. Мне было плевать: я плакала.

Мне понадобилось двадцать минут, чтобы взять себя в руки. Я поправила макияж, высморкалась и вышла из комнаты… И сразу поняла: что-то не так.

По-прежнему звучала заводная музыка, и людей было много, но шепот… Непонятные переглядывания между гостями, слишком тихие разговоры, лукавые смешки. Я проследила, куда смотрят гости, и поднялась по знакомой в мельчайших подробностях лестнице на второй этаж. Мне навстречу шел Саша. Он буквально силком тащил за собой Машу в том направлении, откуда я пришла. Увидев меня, мой друг застыл как вкопанный.

— Не ходи туда, — выпалил он.

— Почему? Что там такое? — спросила я.

— Он и мне не говорит! — возмутилась Маша. Она была взволнована. — Да что с тобой происходит? Почему ты такой злой?

— Саш, что случилось? — спросила я шепотом.

Я видела, что Саша пытается придумать ответ. Но прошла минута, две, у него ничего не получилось, и тогда он просто схватил Машу за руку и потащил дальше. Впервые моя подруга даже не пыталась сопротивляться — поняла, что это не тот случай.