— Если ты думаешь, что твой острый язычок меня испугает, то меня это только заводит, — заговорщицким шепотом сообщил он мне. — Так что можешь продолжать, Ки-ра, — он протянул мое имя, словно пробуя его на вкус. — Мне очень хочется тебя поцеловать.

— Укушу, — пригрозила я. — Но можешь загадать желание, Назарчик.

Он дернулся.

— Ненавижу, когда кто-то перекручивает мое имя.

— Я запомню, — серьезно кивнула я, а потом вредно дополнила. — Назарчик.

— Вот зараза, — в глазах мужчины вспыхнули незнакомые мне огоньки. — Но да бог с тобой, — он склонился ко мне, губами мазнул по шее. Я тяжело задышала.

Черт!

Почему если мужик хорош собой, баснословно богат, предположительно, умен и вообще выглядит как идеальная кандидатура для построения отношений, он обязательно окажется каким-нибудь козлом? А если он обладает более-менее нормальным характером, то все остальное хромает на все ноги вместе?

На мужчин мне не везло. Ко мне либо клеились какие-то придурки во время интервью, причем придурки женатые, либо пытались предложить мягкую романтику, три ромашки в год и поцелуи под луной одногодки. Второе меня не устраивало. Не то чтобы я не хотела мягкой романтики, но… Мне надо было решать такое количество проблем! Зарабатывать на съемную квартиру, отбиваться от матери и ее заботы. Ну какие ромашки? Какие прогулки по двенадцать часов подряд по городу? У меня просто не было на это времени! А еще меньше у меня его было на женатиков и желающих развлечься на ночь-другую.

И что теперь? Я одинока, у меня под вопросом работа, а какой-то журнальный красавчик, у которого в запасе кроме брата-миллиардера явно есть неплохой бизнес и огромная самоуверенность.

— Ну я ж тебе нравлюсь, — прошептал Назар, горячим дыханием обжигая мне кожу. — И тебе выгодно согласиться. Ты всегда можешь послать меня к черту во время выполнения желаний, — он отпустил мое запястье, вместо этого опустив ладонь на колено. — Я ж не попрошу ничего противозаконного. Никаких убийств, воровства, заказных статеек или, — рука поднялась повыше, к кромке юбки, — принуждения. Я хороший. Честно-честно.

— Ты паразит, — искренне промолвила я.

— Если что, — он поднял на меня взгляд, — мы сможем договориться по поводу желаний, которые тебе сильно не понравится.

Я закатила глаза.

— Ладно, — вздохнула. — Я согласна.

— Вот и замечательно, — кивнул он, неохотно отстраняясь. — Тогда я иду вытаскивать карту памяти…

— Ага.

— А ты исполняешь мое первое желание.

2

— И какое же у тебя будет первое желание?

Мужчина не спешил отвечать. Он лениво прошествовал к камере, покрутился над ней, нашел наконец-то паз, из которого следовало добывать карточку. Я не знала, действительно ли Назар вводил какой-то пароль — оставалось только беспомощно наблюдать за тем, как он добыл крохотную, как наносимка, карту памяти и продемонстрировал ее мне. А после этого добыл из кармана свой мобильный телефон и просто сунул предмет под силиконовый чехол.

— Здесь она будет в целости и сохранности, — довольно отчитался мне Исаев. — А что до первого желания, то все просто. Я собираюсь путешествовать… Примерно до числа двадцатого января. Это путешествие ты проведешь со мной.

Я с сомнением посмотрела на Назара.

— Меня вышвырнут нафиг с работы.

— Ну, во-первых, с твоей журналистской работы тебя уже вышвырнули. Потому что у моего братца взять интервью ты, увы, не смогла. Во-вторых, твой работодатель на данный момент я, а я уж точно не собираюсь увольнять тебя за наше совместное путешествие… А в-третьих, я могу проехаться до местного элитного поселка и передать эту штучку брату. Он будет просто счастлив…

— Ты говорил, — проворчала я, — что мы сможем обсуждать желания и доводить их до приемлемого для меня состояния!

— Это желание не обсуждается.

Мне хотелось швырнуть в него чем-нибудь потяжелее. Но, взвесив все за и против и подумав, что мне уж точно не понравится сидеть в тюрьме за какое-нибудь непредумышленное убийство или даже просто за нападение на человека, все-таки сдержалась.

— Хорошо, — вздохнула я. — Я согласна с тобой путешествовать. Первое желание засчитано?

— Будет засчитано, когда попутешествуем. Нам с тобой сегодня выезжать, между прочим.

— Сегодня? А когда?

— Сейчас.

Я уставилась на него, как на ненормального.

— Я без вещей!

— Да? А я думал, это шуба, а не естественная волосатость…

— Дебил!

— Я могу и обидеться, — пригрозил Назар.

— На правду, — фыркнула я, — не обижаются. — У меня с собой только то, что на мне! И вот эта сумка! — я встряхнула ею. — Каким это образом я могу без всего поехать…

— Ну ты же взяла с собой документы?

Я скривилась. Что ж, да. Я действительно взяла с собой документы.

— И загранпаспорт у тебя наверняка есть…

— Он дома, — предупредительно воскликнула я.

— Тогда мы заедем к тебе домой, — примирительно вздохнул Назар. — Минут на пять. И вот что ты за эти пять минут успеешь собрать, то и будет.

— Полчаса.

— Десять минут, и можешь даже не торговаться.

Я прикинула себе, что за такое время смогу собрать. Ну что ж… По крайней мере, сменное нижнее белье, какую-то одежду удастся прихватить. В любом случае, это лучше, чем ничего. Путешествовать в одном комплекте белья с незнакомым мужчиной, в платье и в шубе, принадлежащей начальнице, было совсем уж неправильно.

— Мне надо вернуть вот это, — наконец-то вздохнула я. — Моей руководительнице.

— Скинем ей деньги на карту. Поживет без шубы. У меня нет столько времени.

— А у меня нет столько денег!

— У меня есть… О, ты умеешь смущаться! — весело воскликнул Назар и предложил мне руку. — Пойдем, моя дорогая? Нас ждет с тобой неблизкий путь и одно очень приятное путешествие. И я просто уверен в том, что мы оба получим от него несказанное удовольствие!

Я оперлась о его локоть, едва удержавшись от очередной колкости, и гордо зашагала следом за мужчиной. Он прикрыл дверь, не озаботившись тем, чтобы запереть ее на ключ, и решительно потащил меня в боковой коридор. Протестовать я не стала, догадавшись, что мы выходили через черный вход. Что ж, тем лучше. Чем меньше людей меня здесь увидит, тем меньше проблем я создам своей сестре Кате.

Назар спешил, но все же позволил мне нормально спуститься по ступенькам, а не зарыть где-нибудь носом. С равнодушным видом он выслушал от меня адрес, открыл дверцу автомобиля, самого дорого из всех, в которых мне доводилось ездить, дождался, пока пристегнусь, и только тогда обошел машину и сел сам.

— Ты решил побыть джентльменом? — вопросительно изогнула брови я.

— Скорее надсмотрщиком. Мне не надо, чтобы ты внезапно решила ускакать в пургу, аки лань.

— Пурги нет, и я видела неустойку в том договоре.

— Обычно разнообразных акиланей не пугает неустойка.

— Это ты общался с неправильными ланями. Я не миллиардерша, — отметила я. — И собираюсь выйти из этой ситуации обладателем нормальной работы, а не внушительного кредита.

Назар только хмыкнул и завел машину.

По пути он, кажется, нарушил все, что только можно было нарушить, но доехали мы достаточно быстро. Я с облегчением принялась выбираться из машины и увидела, что мужчина тоже пошел за мной.

— А ты куда?! — возмутилась я. — Подожди здесь!

— Ну уж нет, — решительно покачал головой Назар. — Я иду с тобой. Не хватало еще, чтобы ты в своей квартире забаррикадировалась.

Черт! Не то чтобы я собиралась… Но там же настоящий бардак!

Мой бедненький подъезд Назара, судя по всему, не впечатлил. Он несколько брезгливо покосился на нецензурную надпись на стене, но ничего говорить не стал. Не воняет — и на том спасибо! А придурки, любящие увековечивать себя, выписывая «тут был Вася» черным граффити на свежевыкрашенной стене, встречаются в домах любого класса. Просто у нас нет камер, с помощью которых их можно было бы поймать, писателей этих.

— И ты тут живешь? — поинтересовался Назар, пока я ковырялась ключом в замочной скважине.

— Снимаю квартиру, — кивнула я. — Слушай, у меня не очень убрано…

— Ничего страшного, — усмехнулся он. — Я как-нибудь переживу форменный бардак. Пережил же этот подъезд.

— Эй! Это нормальный дом, — проворчала я. — Ты просто придираешься. Слишком много хорошего у тебя было в жизни, мажорчик, чтобы оценить всю прелесть возможности сбежать от родителей хоть куда!

— Алкоголики, тунеядцы, наркоманы?

— Экономист и профессиональная Снегурка. Папа вообще не пьет, да и мама… Ну, вино по праздникам? Это считается?

— Это не считается, — успокоил меня Назар. — Ты серьезно стесняешься своих родителей?

Я вздохнула. Заперла за ним дверь, швырнула сумку на стоявшую на входе тумбочку и сняла наконец-то совсем надоевшую мне шубу, в которой было, между прочим, не очень-то и удобно.

— Я не стесняюсь своих родителей, — зло отозвалась я, поняв, что пауза затягивается. — Просто я не хочу, чтобы они лезли в мою жизнь и пытались перекроить ее по-своему, так, как им удобно! Папа у меня вообще хороший, но у него мягкий характер. А мама прет как танк! Не удивлюсь, если она мою младшую сестру выдаст замуж за какого-то дурака, который маме самой приглянулся своей послушностью, и поселит ее в доме с киевской пропиской! Тьфу! — я решительно прошла мимо Назара и распахнула шкаф. Если ему нравится любоваться на комплекты нижнего белья и женские колготки, пусть смотрит. — Я съехала, как только мне стукнуло восемнадцать. И не жалуюсь. Но у самостоятельности есть побочка.

— Мои родители тоже не сладкий пряник, — протянул Назар, плюхаясь на диван. Он даже не удосужился разуться, и теперь снег, тая, грозился оставить пятна на моем старом цветастом ковре. Его, впрочем, давно надо было отправить в химчистку… — Всю жизнь нас сталкивали лбами с братом в надежде, что вырастет два настоящих мужчины.