– Черт! Жаль, что у меня нет вагины, тогда бы меня здесь тоже кормили.

Трентон ничего не ответил.

– Бишоп приходил?

– Нет, – сказала Хейзел с набитым ртом.

Кэлвин покачал головой и вышел за двойные двери, вероятно направляясь в «Пей Вей». Зазвонил телефон, и я ответила, не переставая жевать:

– «Скин дип тату»…

– Э… а Хейзел занята? – спросили низким, но женственным голосом, как у меня.

– Она с клиентом. Могу я узнать ваше имя?

– Нет. Вообще-то… да. Скажите ей, звонила Алиша.

– Алиша? – переспросила я, глядя на Хейзел.

Та стала беззвучно материться и показывать средние пальцы в направлении телефона.

– Да, – с надеждой отозвалась девушка.

– Та самая Алиша?

– Полагаю, что да. – Девушка усмехнулась. – Так она подойдет к телефону?

– Нет, но она оставила для вас сообщение. Алиша, иди на хрен.

Трентон и Хейзел замерли, а на другом конце провода на несколько секунд воцарилась тишина.

– Что вы сказали?

– Иди на хрен! – отчетливо проговорила я и повесила трубку.

Отойдя от шока, Хейзел и Трентон разразились хохотом и ржали до тех пор, пока не начали задыхаться и утирать слезы. По щекам Хейзел потекла тушь. Девушка нагнулась и достала салфетку из коробки возле компьютера. Промокнула глаза и похлопала меня по плечу.

– Мы с тобой поладим. – Она направилась в свой зал, указывая на меня большим пальцем. – Не упусти ее, Трент. Она то, что тебе нужно.

– У нее есть парень! – крикнул ей вслед Трентон, пристально глядя на меня и улыбаясь.

Несколько мгновений мы так и стояли, обмениваясь улыбками, но потом я выпрямилась и взглянула на часы.

– Мне пора. Нужно прочитать главу перед сном.

– Я бы предложил свою помощь, но я не слишком силен в учебе.

Я перекинула через плечо красную сумку:

– Все потому, что в универе у тебя на уме были вечеринки и девушки. Возможно, сейчас все иначе. Тебе стоит пойти на курсы.

– Не знаю, – сказал он, поворачивая кепку козырьком вперед.

Он несколько раз покрутил ее из стороны в сторону, обдумывая мои слова, будто не рассматривал такой вариант до нынешнего дня.

Как раз в этот момент зашли трое шумных гогочущих студентов. Даже не будь они пьяными, для нас, местных, не составило бы труда распознать приезжих. Двое парней, вероятно первокурсники, приблизились к стойке, следом шла девушка в розовом сарафане и высоких ботфортах. Трентон взглянул на нее, и она поправила волосы.

– Джереми проиграл пари, – сказал один из парней. – Ему надо сделать тату Джастина Бибера.

– Не могу поверить, что вы заставляете меня это сделать. – Джереми опустил голову на стойку.

– Мы уже закрылись, – сказала я.

– Деньги у нас есть. – Парень открыл бумажник. – Я вам такие чаевые дам, что у вас крышу снесет.

– Мы закрылись. Извините.

– Клей, ей не нужны твои деньги, – ухмыльнулась девушка.

– Ей нужны мои деньги! – Клей подался вперед. – Ты ведь еще работаешь в «Ред дор», так?

Я лишь молча посмотрела на него.

– Значит, вторая работа… – словно что-то обдумывая, проговорил Клей.

– Ладно тебе, – скривился Джереми. – Пойдем отсюда.

– Могу предложить неплохую подработку. За одну ночь получишь столько, сколько здесь за месяц.

– Соблазнительно… но нет.

Но не успела я закончить, как Трентон схватил Клея за воротник:

– Она что, похожа на шлюху?

Я уже видела этот взгляд: именно так Трентон смотрел, намереваясь выбить из кого-нибудь дух.

– Эй, полегче! – сказала я, вылетая из-за стойки.

Глаза Клея округлились от страха. Джереми положил руку Трентону на плечо. Тот медленно опустил взгляд на ладонь парня:

– Ты умереть сегодня решил?

Джереми тут же отрицательно покачал головой.

– Тогда, братишка, не трогай меня.

В приемную примчалась Хейзел, но напуганной не выглядела: ей всего лишь хотелось посмотреть представление. Трентон пнул дверь и вытолкнул Клея на улицу. Парень приземлился на пятую точку, потом с трудом поднялся на ноги. Их спутница неторопливо вышла из салона, поглядывая на Трентона и накручивая на палец длинный золотистый локон.

– Кайли, не обольщайся. Это тот псих, из-за которого пару лет назад погибла девчонка.

Трентон кинулся к двери, но я встала у него на пути. Возбужденно дыша, он тем не менее притормозил, а Клей поспешно скрылся в своем сияющем черном внедорожнике.

Пока компания покидала стоянку, я держала руку на груди у Трента. Он по-прежнему учащенно дышал и трясся от ярости. Его взгляд чуть не прожег дыру в автомобиле.

Хейзел крутанулась на каблуках и без единого слова удалилась к себе.

– Я не убивал ее, – тихо произнес Трентон.

– Знаю. – Я похлопала его по плечу, потом достала из сумочки ключи. – Ты в порядке?

– Ага.

Однако по мутным глазам было видно, что вовсе он не в порядке. Я прекрасно знала, что такое окунуться в неприятные воспоминания. Даже более года спустя одно лишь упоминание об аварии накрывало Трентона с головой.

– У меня дома есть бутылка виски «Краун» и колбаса. Давай так напьемся, чтобы нас тошнило сэндвичами.

Трентон слегка улыбнулся:

– Звучит потрясно.

– Еще бы! Идем. Хейзел, до завтра!

Трентон проследовал за мной до квартиры, а там я направилась прямиком к бару.

– «Краун» с колой или чистый? – крикнула я с кухни.

– Чистый, – сказал он у меня за спиной.

Я аж подпрыгнула от неожиданности.

– Боже, как ты меня напугал!

– Извини. – Трентон выдавил улыбку.

Левой рукой я подбросила бутылку в воздух, поймала правой и налила двойную порцию в два стакана.

– Классно иметь личного бармена. – Улыбка Трентона стала чуть шире.

– Странно, что я еще не разучилась. У меня было слишком много выходных. Когда в среду выйду на работу, то, наверное, не обнаружу прежних навыков на месте.

Я передала ему виски, и мы чокнулись стаканами.

– За «Краун».

– За сволочную жизнь, – сказал Трентон, и его улыбка погасла.

– За выживание, – провозгласила я, поднесла стакан к губам и запрокинула голову.

Трентон сделал то же самое.

Я взяла у него пустой стакан и налила новую порцию.

– Мы хотим напиться так, чтобы языком еле ворочать или чтобы молиться на унитаз?

– Как пойдет.

Я передала ему стакан, взяла бутылку и повела Трентона к дивану. Затем подняла свой стакан:

– За вторую работу!

– За то, чтобы проводить больше времени с классными людьми.

– За братьев, которые делают твою жизнь невыносимой.

– За это я тоже выпью, – сказал Трентон и опустошил стакан. – Я обожаю своих братьев. Что угодно для них сделаю, но иногда мне кажется, будто я единственный, кому есть дело до отца, понимаешь?

– А мне иногда кажется, будто я единственная, кому нет дела до моего.

Трентон перевел взгляд с пустого стакана на меня.

– Он старой закалки, – пояснила я. – Не спорить. Не высказывать своего мнения. Не плакать, когда он лупит маму.

Трентон напрягся.

– Сейчас он этого уже не делает. Но раньше бывало. Цеплялся к нам, детям, понимаешь? Чтобы она осталась. Чтобы по-прежнему любила его.

– Черт побери, это ужасно.

– Твои родители любили друг друга? – спросила я.

– Безумно. – На губах Трентона появилась легкая улыбка.

– Здорово, – тоже с улыбкой ответила я.

– Ну а что… теперь?

– Все ведут себя так, будто ничего не было. Он сейчас стал получше, так что тот, кто не хочет забывать, как долго она по утрам собиралась, потому что приходилось маскировать синяки, – тот считается плохим. Короче говоря, плохая – это я.

– Не надо так думать. Если бы кто-нибудь обидел мою маму… пусть даже отец… я бы никогда его не простил. Он хотя бы извинялся?

– Ни разу. А следовало бы. Перед ней. Перед нами. Всеми нами.

На этот раз Трентон сам протянул мне пустой стакан. Я налила ему, и мы вновь произнесли тосты.

– За верность, – сказал он.

– За побег, – сказала я.

– За это я выпью, – согласился Трентон, и мы одновременно выпили.

Я подтянула колени к груди, опустила на них голову и посмотрела на Трентона.

Тень от красной бейсболки падала ему на глаза. Они с братьями были похожи как две капли воды, а четверо младших могли запросто сойти за близнецов.

Трентон притянул меня к себе за футболку и крепко обнял. Я заметила на внутренней стороне его левой руки надпись «Диана», а чуть пониже, более мелким и наклонным шрифтом – «Макензи».

– Это…

– Да. – Трентон развернул руку, чтобы взглянуть.

Мгновение мы сидели в тишине, потом он заговорил:

– Все эти слухи – брехня, ты же знаешь.

Я выпрямилась и замахала руками:

– Я знаю, знаю.

– Просто я не смог вернуться, ведь все смотрели на меня так, будто я убил ее.

Я покачала головой:

– Никто так не думает.

– Родители Макензи думают.

– Трент, им нужно найти крайнего. Козла отпущения.

Телефон Трентона зажужжал. Он поднял его, глянул на экран и улыбнулся.

– Намечается жаркое свидание?

– Это Шепли. Сегодня у Трэвиса бой. В «Джефферсоне».

– Хорошо, – сказала я. – Когда ночью назначается бой, в «Ред дор» бывает пусто.

– Правда?

– Тебе это неизвестно, потому что ты ходишь на все бои.

– Не на все. Сегодня я не иду.

Мои брови взметнулись от изумления.

– Я найду занятие получше, чем смотреть, как Трэвис в очередной раз кому-нибудь всыплет. К тому же мне известны все его приемчики.

– Да уж. Уверена: всему, что он знает, научил его ты.

– Только трети. Мелкий проныра. Пока мы с братьями росли, то колотили его так часто, что он запомнил все приемы, лишь бы увернуться от кулаков. Теперь он может побить всех нас, вместе взятых. Неудивительно, что никто ему не соперник.

– Я видела, как вы с Трэвисом дрались. Ты победил.