— Значит, врач считает, что вы можете приступить к работе?

— Вот почему я…

Он замолк, хотя Джонна его не перебивала. Бросив саквояж на стул, он обошел стол. Сначала Декер не мог понять, в чем дело, но побелевшие костяшки ее рук бросились ему в глаза. Он посмотрел на ее лицо, снова опустил глаза, и на этот раз его взгляд скользнул по ее юбке. Ноги Джонны были скрыты, но он заметил, что одной ногой она на что-то опирается. Декер наклонился, чтобы рассмотреть, что случилось, и, не спросив у нее разрешения, приподнял подол платья.

Джонна одернула подол и попыталась отодвинуться. От этого движения ей стало еще больнее. Собрав все свое достоинство, она холодно поинтересовалась:

— Вы закончили?

Услышав этот тон, Декер выгнул бровь.

— Нет, — ответил он, — но вы — да.

— Что это значит?

— Я отвезу вас домой.

Джонна резко выпрямилась. Нога соскользнула со скамеечки и ударилась об пол. Девушке показалось, что сейчас она потеряет сознание от боли.

— Вы этого не сделаете.

Протест оказался довольно жалким, и она не удивилась, что Декер пропустил его мимо ушей.

Он поднялся, направился к двери и позвал секретаря таким тоном, что этот немолодой человек появился мгновенно.

— Вызовите карету мисс Ремингтон, — сказал Декер. — Она едет домой!

— Слава Богу! — воскликнул секретарь. Он бросил взгляд через плечо Декера и увидел, что Джонна смотрит на него сверкающим взглядом, как на предателя. Но сейчас ему это было безразлично. — Я хотел отправить мисс Ремингтон домой, когда она, прихрамывая, пришла сюда, но она отказалась. — Секретарь посмотрел на свое тщедушное тело, а потом не без зависти взглянул на Декера. — Лет двадцать назад я бы вынес ее на руках.

Джонна язвительно откликнулась:

— Двадцать лет назад мне было четыре года, мистер Кэплин. Меня любой мог унести на руках.

Сэмюель Кэплин выпрямился в полный рост, расправил узкие плечи и оскорбленно проговорил:

— И язычок у вас тогда не был таким острым. — Он опять посмотрел на Декера и добавил:

— Я с удовольствием вызову карету.

Декер оставил дверь открытой и повернулся к Джонне:

— Двадцать лет назад кто-нибудь должен был хорошенько вас выпороть. — И прежде чем она успела возразить, он подошел к ней и отодвинул ее стул от стола. — Обхватите меня рукой за шею.

— Мой плащ. — Она указала рукой на то место, где у двери висел ее плащ. Если бы не сильная боль, она не удержалась бы от улыбки. При других обстоятельствах она получила бы удовольствие, видя, как он утратил свое невозмутимое спокойствие. Этот момент стоило запомнить. Джонна позволила накинуть на себя плащ из темно-зеленого бархата, нетвердо стоя на одной ноге. — Моя шляпа, — сказала она. — Он снова прошел через всю комнату и подал ей такую же бархатную шляпу. Она надела ее, но ленты под подбородком завязал Декер.

— А теперь не обнимете ли вы меня за плечи?

— Мой ботинок, — сказала она. — Он под столом. Я сняла его.

— Это была ошибка, — сказал Декер. — И, думаю, вы уже поняли это. — Он достал из-под стола ботинок из черной замши со шнуровкой на боку. — Теперь вы не сможете надеть его и понесете в руках. — Он отдал ей ботинок и подставил плечо. — Если это все…

— Знаете, я ведь довольно тяжелая. А вы только что оправились от болезни.

Декер окинул стройную фигуру Джонны критическим взглядом.

— Мисс Ремингтон, даже в мокрой одежде вы почти ничего не весили. Ну-ка поднимайтесь на борт!

Больше Джонна не могла ничего придумать, чтобы оттянуть неизбежное. Кажется, ее рост не пугает Декера.

— Хорошо, — сказала она, вздыхая, — но вы не можете утверждать, что я…

Он без всякого усилия поднял ее, обхватив одной рукой за спину, а другой — под коленями. Декер отметил, что она совершенно естественно обхватила рукой его плечи. Ее вес, какой бы ни был, распределился равномерно, и Декер без труда отнес ее со второго этажа конторы «Морские перевозки Ремингтон» до поджидающей у дверей кареты. Кучер помог усадить Джонну в экипаж.

— Вы забыли ваши вещи, — сказала она и удивленно подумала, что задохнулась гораздо сильнее, чем он.

— Что? — Декер сидел напротив нее. Ушибленную ногу Джонны он положил себе на колени и поднял подол ее платья, чтобы как следует рассмотреть поврежденное место.

Она не могла отвести взгляд от его рук.

— Я сказала, что вы забыли ваши вещи.

— Заберу потом, — отозвался он рассеянно. Декер легко пробежал пальцами по распухшему месту. Даже сквозь чулок он разглядел, что кожа там стала лилово-синей. Почувствовав, как Джонна напряглась, он взглянул на нее. — Больно?

Девушка покачала головой. Действительно, она едва ощущала прикосновения его пальцев, но вид его рук, скользящих по ее телу, произвел сильное впечатление.

— Нет, больнее вы уже не сделаете.

— Вы можете пошевелить ногой?

Джонна повернула ногу, она уже знала, что может сделать такое движение.

— Ну вот. Сами видите, что она не сломана. Просто растянуты связки.

Она попыталась вытащить ногу из его рук, но Декер осторожно обхватил ее ладонями и стал покачивать у себя на коленях.

— Не убирайте ногу, — сказал он. — А когда мы подъедем к дому, я отнесу вас по лестнице до самой комнаты. Мы не станем останавливаться в вестибюле, чтобы вы сняли плащ и шляпу и начали давать указания миссис Девис или мистеру Дэниелсу ворчливым голосом. Мы не станем останавливаться в библиотеке, с тем чтобы вы могли там поработать, и мы не станем ждать доктора Харди, чтобы получить несколько капель опия.

— Я не имею привычки ворчать.

— Конечно, нет. Вы и не обязаны это делать, — улыбнулся Декер.

«Интересно, — подумала она, — что это означает?»

— Как это случилось? — спросил он.

Джонна ожидала такого вопроса. Она только не знала, как ответить на него. Насколько правдиво ей хочется рассказать?

— Упала, — ответила она.

Глаза Декера потемнели, и он уколол ее взглядом:

— Неужели ваше неуважение ко мне распространяется и на мои умственные способности?

Джонна вспыхнула. Она не привыкла, чтобы ей делали выговор.

— Нет, — мягко возразила она. — Я никогда не считала вас глупцом.

— Тогда ответьте на мой вопрос откровенно. Джонна поморщилась и от полученного нагоняя, и от неудачной попытки сесть поудобнее.

— Это произошло сразу же после того, как я вышла из экипажа, — начала она, откинувшись на спинку кожаного сиденья. — На один из кораблей переносили груз с повозок. Все было как обычно. Я почти не обращала внимания на происходящее, как вдруг лошадь одного из возчиков понесла. Она вырвалась из его рук и вместе с повозкой и грузом помчалась прямо на меня. Возчик бежал рядом, но не смог спасти положение. Разумеется, это глупость с моей стороны, но я не могла сдвинуться с места до последнего момента. Все мне кричали, конечно, но я словно не понимала, что они кричат. Я стояла и смотрела на лошадь. Затем я отшатнулась, или по крайней мере подумала об этом. Я слышала, как кто-то сказал, что на самом деле лошадь отбросила меня в сторону, но я не уверена, что так и было. Я только помню, что налетела на штабель упаковочных клетей, перевернула две и, ударившись о них, повредила себе лодыжку.

— А потом вы сделали спокойное лицо и отправились работать?

— Да, — просто сказала Джонна. По ее понятию, другого выбора и быть не могло. — Я не могла допустить, чтобы все узнали, что я ушиблась. — Она вспомнила множество встревоженных лиц, окружавших ее. Сколько из них видели, как она упала в воду всего лишь две недели назад? Она позволила помочь ей подняться, но от дальнейшей помощи отказалась. — Я не могла сдвинуться с места, — сказала она Декеру, — и чувствовала себя совершенной дурочкой.

Этим чувством и были продиктованы ее поступки, понял Декер.

— Возможно, это спасло вам жизнь, — сказал он. — Вы не пытались остановить лошадь. Если бы вы бросились в сторону, то вполне могли угодить прямо под копыта.

Джонна широко раскрыла глаза:

— Это мне не пришло в голову.

— А что случилось с возчиком?

— Не знаю.

— Он не подошел и не извинился? Вы имеете в виду, что возчик даже не пытался загладить свою вину?

Джонна посмотрела в окно кареты. Они огибали угол Бикон-Хилла, и она обрадовалась, что их поездка подходит к концу. Вопросы Декера беспокоили ее намного меньше, чем его взгляд, с которым он выслушивал ответы. Словно он понимал: то, что она говорит, не так важно, чем то, как она говорит. Казалось, он ждет, что она солжет или скажет не всю правду. Придав лицу свое обычное выражение, Джонна посмотрела на Декера таким же пристальным взглядом.

— Я полагаю, он был занят лошадью. Я, вероятно, уже была далеко, когда он успокоил бедное животное.

Декер не стал оспаривать ее предположение. Карета остановилась у подъезда, и Декер снял ногу Джонны с колен. Дверца экипажа открылась. Декер помог девушке встать, и она вышла из кареты с помощью кучера. Джонна стояла, опираясь на кучера, пока Декер не вышел из экипажа и не взял ее на руки. Без всяких подсказок рука ее обвилась вокруг плеч Декера. Он понес ее по дорожке, а кучер побежал вперед открыть дверь и сообщить об их приезде. Хотя Декер отстал от кучера всего на десять шагов, миссис Девис уже появилась в вестибюле к тому времени, когда Декер с Джонной на руках переступил через порог.

Джонна сунула незабытый ботинок в протянутые руки экономки, когда они проходили мимо. Декер, верный своему слову, не остановился и не дал Джонне снять шляпку и сбросить плащ. Не задерживаясь, он поднялся наверх и отнес Джонну в ее комнату.

Шаги идущей за ними миссис Девис раздражали его не больше, чем щенок, покусывающий за пятки.

Несмотря на все предосторожности Декера, глаза Джонны потускнели от боли, когда они добрались до ее спальни. Он усадил ее на кровать и помог освободиться от плаща и шляпки.

— Холодный компресс, миссис Девис, — сказал он. — И опий. Сильное растяжение.