— Осторожно, Джим, ты говоришь перед свидетелями. Назови что-нибудь для примера.

— Хорошо. Например, ты прекрасно штопаешь носки. И довольно прилично для девушки играешь в шахматы. И рядом с тобой мужчина чувствует себя уютно.

— И это все?

— Все, что сразу пришло в голову. Да, я забыл спросить: ты умеешь печь шоколадный торт, старомодный, с толстой шоколадной корочкой и нежной белой начинкой?

— Мне очень не хочется лишать тебя иллюзий, дорогой Джим, но, если ты заметил, в супермаркете большинство сухих смесей желтые, а не шоколадные.

— Ты действительно разочаровала меня, женщина. А я чуть было не попросил тебя сбежать со мной сегодня ночью, — рассмеялся Джим.

Хелен, следившая за этим шутливым диалогом счастливыми глазами, тоже рассмеялась. Отношения между Джимом и Глорией были теплыми, дружескими, и они щедро делились своим счастьем со всеми, кто был рядом. Однако, взглянув на Бена, Хелен увидела, что он сидит, сложив руки на коленях, лицо — вежливая маска, улыбка натянутая, механическая, без настоящей теплоты. Взглянув на свои часы, он поднялся:

— Извините меня, Хелен, мисс Тэрли, мистер Мэринг. Я должен бежать. Могу ли я воспользоваться телефоном?

— Конечно. Прямо там, около двери на столике, — показала Глория.

— Спасибо. — Бен подошел к телефону и, повернувшись спиной к трио за кофейным столиком, набрал номер. Затем заговорил отрывистым тихим голосом. Хелен встала, чтобы проводить Бена, и невольно услышала его слова:

— Это метрдотель? Говорит Бен Харви. Передайте мисс Лоренц, что я присоединюсь к ней через полчаса. Благодарю вас.

Глава 14

После того как Бен Харви поблагодарил Глорию и, повернувшись к Хелен, быстро поцеловал ее, пожелав спокойной ночи, в комнате воцарилась угрюмая тишина.

Джим Мэринг первым нарушил ее:

— Так вот он каков, великий Бен Харви? Я редко видел более холодную особь.

— Джим! — резко оборвала его Глория, показывая на Хелен, — подобные замечания можешь держать при себе.

— Ну, в нашем бизнесе есть такая поговорка: «Реклама делает аукцион».

— Пустяки.

— Ладно. Он друг Хелен, и я не буду обсуждать его. Но он ведет себя, словно принадлежит к «Четырем сотням»[5]. Пару раз я пытался вызвать его на разговор о рекламе, а он отвечал мне тремя-четырьмя словами. С каменным лицом, как будто ему смертельно скучно даже отвечать.

— Достаточно, Джим. Посмотри, что ты наделал — ты, большой клоун, из-за тебя Хелен плачет!

Хотя Хелен быстро отвернулась, конвульсивное подрагивание ее плеч и склоненная голова слишком красноречиво говорили о ее отчаянии. Глория укоризненно покачала головой и угрожающе поднесла палец к своему горлу. Джим, приняв кающийся вид, подошел, обнял ее и поцеловал, затем прошептал что-то, и она кивнула.

— И-извините. — Хелен взяла себя в руки и повернулась лицом к друзьям. — Конечно, я знала, что ему нужно бежать, чтобы работать… Но только… я так хотела, чтобы он вам обоим понравился.

— Тебе не надо было бы извиняться, если бы ты выбрала Роя, Хелен, — воскликнула Глория.

— Так, а теперь, кто говорит то, что не следует? — спросил Джим.

— Ну, мне все равно! Рой Миллигэн — настоящий джентльмен, и он считается с чувствами других людей. Может быть, он никогда не заработает столько денег и у него не будет такой важной работы, как у Бена Харви, но девушка всегда будет знать, как он к ней относится. Вот, я сказала, что хотела. И давайте забудем об этом. Как насчет равиоли и кьянти? И потом пойдем в театр. На комедию. Нам всем необходимо хорошо посмеяться.


В следующий понедельник Бен Харви не появился в редакции. Мэвис Лоренц, однако, пришла в девять пятнадцать, что было необычно рано для нее. Первое, что она сделала, это подошла к столу Хелен.

— Доброе утро, Хелен, — лениво проговорила она. — Бен ушел в отпуск. Он разбил его, так что его не будет только на этой неделе, а остальное он возьмет в следующем месяце. Вот данные для очерка о фирме «Одежда Вильямсона». Я хочу, чтобы ты начала прямо сейчас. Бен оставил шесть страниц для этого материала в ноябрьском макете.

— Понятно, мисс Лоренц. — Хелен изо всех сил старалась не показать разочарования, вызванного новостями Мэвис. Почему, спрашивала она себя, Бен не сказал ей, что собирается в отпуск? Если люди помолвлены, между ними не должно быть секретов.

Мэвис была элегантно одета, особенно для раннего утра. На ней было белое атласное вечернее платье с широким круглым воротником и короткими рукавами. Длинные серьги искрились в ее ушах. Белые туфли и шикарные перчатки такого же цвета дополняли ее туалет.

— У меня сегодня встреча в «Тауэр Свит» с Бонни Тондрелл, — сообщила она Хелен. — Ей всего двадцать два года, а она выиграла лыжные соревнования в Баулдере прошлой зимой. Мы можем сделать о ней очерк в декабрьском номере.

— Да, мисс Лоренц, — покорно отозвалась Хелен.

— Оказалось, что Бонни — племянница Стэна Вильямсона, главы фирмы «Одежда Вильямсона». Так что мы должны быть предельно внимательны к ней. К тому же у нее большие связи с производителями женской лыжной одежды, так что, когда я напишу о ней, она сможет привлечь к нам рекламу. В этом деле, Хелен, нужно использовать все средства.

— Полагаю, что так, мисс Лоренц.

— Именно так. — Насмешливая улыбка сопровождала слова Мэвис. — Именно так, но ты, например, вряд ли знаешь, как разговаривать с Бонни. Но я знаю. Родители Бонни погибли в авиакатастрофе над Андами, когда ей было только шесть лет, и с тех пор ее воспитывает Стэн. Он разведен, и у него нет детей. Так что Бонни его любимица, и она унаследует в свое время его фирму. Поэтому поить и кормить ее сегодня — это хорошее вложение на будущее. Вот что значит писать очерки о известных людях. Ее дядя Стэн купит пятьсот экземпляров этого номера, или меня зовут не Мэвис Лоренц.

— Да, мисс Лоренц.

— «Да, мисс Лоренц», — злобно передразнила Хелен Мэвис. — Как тебя вообще перевели сюда из приемной, никак не пойму. Но скоро я это выясню. Теперь впрямую займись этой статьей о Вильямсоне, слышишь? Пойдем в мой кабинет. Я хочу дать тебе кое-какие сведения.

Хелен, щеки которой пылали от оскорблений, встала и пошла за Мэвис в ее кабинет.

Мэвис открыла конверт, полный фотографий и рекламных документов, и швырнула их через свой письменный стол Хелен, стоявшей перед нею.

— Как следует просмотри все это, Хелен. Я хочу видеть первую страницу статьи до своего ухода сегодня, а ухожу я в четыре тридцать, так что постарайся.

— Я постараюсь, мисс Лоренц.

— Как следует постарайся, а я посмотрю, на что это похоже. — С этим прощальным выстрелом Мэвис высоко задрала голову, состроив мину, которую Хелен теперь уже знала и которая предназначалась для нее как для одной из «чужаков».

Стиснув зубы, Хелен взяла папку и начала работать, отключившись от остального мира, словно была на необитаемом острове.

Тем не менее Мэвис несколько раз выходила из своего кабинета, чтобы заставить Хелен сделать рутинные телефонные звонки, с которыми с тем же успехом справилась бы и ее секретарша. С непроницаемым лицом, полностью контролируя себя, Хелен держалась спокойно, умудряясь удовлетворить требования своей рыжей начальницы, затем снова углублялась в работу.

Она узнала, что Клод Делру, бывший французский журналист, в настоящее время работающий у Стэна Вильямсона менеджером по рекламе, пропагандирует в Штатах оригинальную модель платья, которое должно было стать гвоздем весенней коллекции Вильямсона. Платье предполагалось выполнить из дакрона и хлопка. Черный верх с максимально возможной мягкой линией шеи и плиссированная юбка с геометрическим черно-белым рисунком дополнялись шарфом, кокетливо завязанным у горла или надетым на голову. Предполагаемая цена этого платья внутри страны должна была составить примерно сорок долларов.

Фотографии платья действительно впечатляли, во всяком случае, Хелен, еще новичку в моде, оно казалось сногсшибательным. К двум из фотографий была прикреплена записка Бена Харви, который рекомендовал дать этим двум фото место на первом развороте, оставленном для статьи.

Бен также пометил, что необходимо обязательно написать о прошлом Стэна Вильямсона, довольно необычном. Стэн Вильямсон весьма успешно учился в колледже. В последний год учебы его группа подготовила музыкальное представление для того, чтобы собрать деньги. Участвовать должны были все, и режиссер в шутку поручил Вильямсону сделать костюмы. К счастью, у его матери оказался талант к моделированию и шитью, и она помогла сыну. В результате эти костюмы имели огромный успех.

Позже Стэн обнаружил, что ему нравится моделировать одежду для женщин, и основал собственную фирму. Некоторое время его мать была там главным модельером. После ее смерти Стэн Вильямсон стал сам заниматься этой работой. И наконец, прочитала Хелен, Клод Делру помолвлен с Бонни Тондрелл, и их свадьба планируется на декабрь.

Хелен отложила папку, вставила лист бумаги в машинку и начала печатать заголовок своей второй статьи для «Мод». Ей хотелось, чтобы Бен был рядом. Его доброжелательная критика помогла бы ей, совсем не то, что замечания Мэвис Лоренц. Но, как подчиненная, Хелен должна была делать то, что ей приказывали ее начальники, а Мэвис была ее начальницей. Хелен работала час, пока не удовлетворилась первыми несколькими абзацами, а затем пошла к Мэвис.

Мэвис подняла глаза от какого-то письма:

— Оставь это, я прочту после ленча. И вот что, Хелен, позвони в «Пиренеи» и попроси Рене Пузоля оставить мне столик на одного в двенадцать тридцать. И скажи ему, что я просто без ума от его шоколадного суфле. Никто в Нью-Йорке не делает лучшего.

— Хорошо, мисс Лоренц.

Мэвис снова подняла глаза, ее губы медленно изогнулись в довольной улыбке. Но в мед был подмешан уксус, когда она протянула: