Лина Мур - Мимолётный Альянс

– Не один. С тобой, Реджи. Только с тобой…

Дин проводит ладонью по моей щеке. От этого прикосновения внутри всё сжимается в ожидании продолжения. В свете полной луны, отражающейся в его глазах, я теряю здравый смысл. Его дыхание касается моих губ, сердце набирает обороты…

– Мадемуазель?

Подпрыгиваю на месте, и дурман исчезает так же быстро, как и появился. Чёрт. Всё моё тело покрыто мурашками и не от холода, а от удовольствия первого поцелуя с ним.

– Мадемуазель? Вы не притронулись к закускам. Вам не понравилось? Уже готово основное блюдо.

– Я… оставила место именно для него. Спасибо, – прочищая горло, выдавливаю из себя улыбку.

Моё сердце снова бьётся, словно ожило на пару минут. Плохие воспоминания. Дурные. Ненужные. Болезненные.

Официанты в их дорогой форме быстро убирают закуски со стола, а вместо бутербродов появляется куча неизвестных мне приборов и…

– Это что такое? – Отклоняюсь назад, когда Полье пытается завязать на моей шее чёртов слюнявчик. Я клянусь, это самый настоящий слюнявчик для детей! Ладно, он белоснежный и на нём вышит герб страны, видимо! Но это слюнявчик!

– Чтобы вы не испачкались, мадемуазель. Разве у вас так не принято? – изумляется Полье. Хмуро смотрю на слюнявчик, а потом на парня. Может быть, и принято, но я не ходила в дорогие рестораны. Давно не ходила и понятия не имею, как там принято есть.

– У нас… хм, всё иначе. Это же не способ меня высмеять или же как-то задеть, верно? – тихо уточняю.

– Что вы, мадемуазель, мне голову оторвут, если я вас обижу. Вы у нас знаменитость. Американцев до вас здесь раньше никогда не было, поэтому мы хотим сделать всё, чтобы произвести на вас впечатление…

– Боже мой, – прикрываю глаза от такой ужасной информации. Полье пользуется случаем и быстро набрасывает на меня слюнявчик, а кто-то другой хватает мои волосы и поднимает их.

– Да что же это…

– Вот и всё.

– У нас это могут расценить, как насилие, и посадить в тюрьму или присудить приличную моральную компенсацию, – бубню, пытаясь ослабить узел на шее.

Поднимаю голову на Полье, застывшего в ужасе.

– Забудьте, – закатываю глаза. Парень напряжённо кивает мне. Этого ещё не хватало. Кроме того, что я популярна, теперь буду ещё и монстром. Прекрасно. Час от часу не легче.

Через несколько секунд музыка становится очень торжественной, словно сейчас в зал войдут королевские особы. С интересом выглядываю из-за высокой спинки кресла, и мой рот приоткрывается.

– Да вы издеваетесь.

Полье торжественно несёт лобстера на огромном подносе, с одного боку от него везут тарелку с водой и лимоном, с другого соусы и свежие овощи с зеленью. И вся эта делегация придурков направляется ко мне.

Можно, я сбегу прямо сейчас, а?

И я готова рвануть, но трое парней уже окружают мой столик.

– Двухкилограммовый королевский лобстер для нашей гостьи из Америки.

Вокруг раздаются аплодисменты. Скатываюсь ниже по креслу, и снова щёки горят. Инга будет в восторге, когда я расскажу ей об этом. Она будет хохотать года два над тем, как её младшей антисоциальной, грубоватой и абсолютно некоммуникабельной сестре подложили огромную свинью в виде главной роли в этом цирке. Ничего ей не скажу.

– Ну же, мадемуазель, попробуйте. Ромье очень старался, – с улыбкой говорит Полье.

– Хм, давай уточним, идёт? Это бесплатно, да? То есть я уже прикинула, сколько стоят лобстер, закуска, вино и, вообще, всё это. И для меня это чересчур дорого. Я не могу себе это позволить, поэтому хочу знать точно – мне придётся за это платить?

– Эм… нет, мадемуазель. Разве вас не предупредили, что это подарок для вас и вашего… простите, я не хотел вас огорчать. Я… Эльма сказала, что этот наглец вас бросил в день свадьбы. Как же это не по-мужски, если мне позволено давать оценку его действиям. И вы правильно сделали, что приехали к нам. Нельзя позволять какому-то мерзавцу менять ваши планы. Мужчины здесь абсолютно другие, мадемуазель. Они чтят женщину, как свою мать, и никогда не позволят себе обидеть или оскорбить её. Мы…

– Может быть, тебе рупор дать, а то не все видят дырки в моём нижнем белье?

Хуже уже было, так что просто сижу и обтекаю. Дерьмо.

– Ох, я… простите, мадемуазель, просто… Я… в общем, ужин за наш счёт. Хотите, я помогу вам с лобстером?

– Хочу. Я понятия не имею, с какой стороны к нему подойти, так что ввиду того, что ты выложил всю мою подноготную всем гостям этого ресторана, то да, должен мне помочь.

Парень покрывается красными пятнами и хватает щипцы.

– Мне жаль, мадемуазель. Я не хотел.

– Забей. Итак, значит, ты знаешь Эльму?

– Она… мы встречаемся.

– Потрясающе, – язвительно прыскаю от смеха. Полье расплывается в улыбке. Эй, я вроде бы его оскорбила. Здесь что, интонацию не понимают?

– Да, она для меня самая лучшая девушка в городе. Мы вместе учились, и в скором времени я приведу её сюда для особенного ужина. Эльма рассказала мне про вас… не только мне. Не злитесь на неё, она просто очень общительная, и её все любят. Городок у нас маленький, поэтому… я, наверное, должен предупредить – ваша история уже не сенсация.

– Вау, какие же вы все сплетники. Кровь часто портите туристам? – ехидно интересуюсь.

– Это как? Портить кровь? У нас чистая вода, и её можно пить прямо из-под крана. Хороший выбор фруктов и овощей, морепродуктов и мяса. Всё экологически чистое. На нашей земле нет заводов, загрязняющих природу. Мы сами всё выращиваем и ловим, у нас даже есть фермы по разведению рыбы, чтобы не истреблять её в привычной среде обитания и тем самым увеличить её популяцию. От этого кровь портится?

Секунду смотрю на парня, а он несёт весь этот бред совершенно серьёзно. Меня пробирает смех. Хохоча, откидываюсь на спинку кресла, и даже слёзы выступают. Необъяснимые придурки! Боже мой, что это за цирк уродов-то?

– Вы смеётесь, это так хорошо. Вы красиво смеётесь, мадемуазель.

От его слов я уже хрюкаю и хватаюсь за живот.

– Парень, иди ты уже… отсюда… боже мой, – выдавливая из себя слова, отмахиваюсь от него.

– Приятного аппетита, мадемуазель. Скоро принесу вам второе горячее блюдо…

– Что? – Мой смех обрывается.

– Какое второе блюдо? Я и это не съем.

– Запечённый ягнёнок с чечевицей. Он потрясающий, мадемуазель. Это самое популярное блюдо на королевских ужинах.

– А можно отказаться? Я, правда, не съем. Посмотри на меня, я же не такая большая. Если я съем, то вам придётся убирать мои кишки и лёгкие, потому что меня разорвёт от переедания. Я лопну, а это не самое приятное зрелище. Даже больше, я испорчу здесь всё своей кровью и кишками. Это будет сложная работа для уборщика. Так что не стоит нарываться на разрыв моего кишечника.

Полье бледнеет, а потом его губы начинают подрагивать. Он прикрывает рот ладонью в белоснежной перчатке и кашляет, подавляя смех.

– Вы не такая, какой вас описала Эльма. Вы смешная, и у вас очень интересное чувство юмора, как в американских фильмах. Странное немного и кровавое. Мне нравятся ваши фильмы.

– А какой она меня описала?

– Хм, не хочу вас оскорбить…

– Поверь, после того как меня кинул жених перед алтарём, меня вряд ли что-то может оскорбить. Да и осмотр моего нижнего белья в самом дорогом ресторане я тоже пережила. Так что, выкладывай.

От моих слов парень широко улыбается и кивает.

– Мрачной, неразговорчивой, недовольной, высокомерной, наглой и странной.

– Оу. Ну, она попала в пять из шести. Похвально. Ей нужно поучаствовать в лотерее, точно сорвёт куш. Только ошиблась с высокомерной. Я обычная американка, с ипотекой и своими проблемами. А так, браво.

– И я вас не обидел?

– Не-а. Зачем обижаться на правду, не так ли? Я не особо умею заводить новые знакомства, да и мне это неинтересно. Но почему высокомерная? Я даже поблагодарила её за завтрак. Неужели, нужно было оставить чаевые?

– Из-за того, что вы возмущались отсутствию такси и были раздосадованы неоправданно возвышенными ожиданиями, – подсказывает Полье.

– Хм, – жуя восхитительного лобстера, прикрываю глаза от удовольствия. Инга обзавидуется. Меган будет пищать от восторга. Боже, как же вкусно.

– Не хочешь присесть? – предлагаю я.

– Мне нельзя…

– А если это приказ важной гостьи, и она обидится, если ты этого не сделаешь? Мало того, она напишет статью в журнале о том, какие вы здесь все невежливые, раз хотите, чтобы гостья взорвалась от обилия еды.

– Тогда мне ничего не остаётся, как выполнить приказ, – усмехаясь, Полье располагается напротив меня.

– К слову, это мой первый. Вы лишили меня девственности, – указывая вилкой на лобстера, признаюсь я.

– Что? Вы… святой Иосиф. – Полье снова прикрывает ладонью рот и тихо смеётся.

– Это правда. Я бы никогда не смогла себе такого позволить, так что благодарю, и передайте мои восхищения повару. Это чудесно. Видишь, я даже слова подбираю и вспоминаю все позитивные эпитеты.

– Нет, вы всё же такая странная. Вы всегда говорите то, что приходит на ум? У вас так можно?

– А у вас нельзя? Пусть я не совсем красноречива, но зато честна. Это мой первый и последний улов. Так что… – пожимая плечами, отпиваю вино.

– У нас всё строже. Хотя и не запрещено свободно выражаться, но есть ограничения.

– И что же нельзя? Это так, на всякий случай, чтобы я не ляпнула лишнего.

– Обсуждать королевскую семью. Говорить плохо о королевской семье. Негативно отзываться о ней. Писать ей возмущения. Передавать сплетни из замка и…

– Вот они вас на цепь посадили. Ты уж прости, Полье, но это диктатура, и вскоре люди могут поднять бунт.

– Ох, нет, мы любим королевскую чету. Благодаря им мы стали… наша страна открылась.

– Как это открылась?