– Мы всего тридцать лет, как открыли свои границы для посещения консулов и туристов. Ранее наша страна была запрещённой для посещения, и мы не вели никаких войн, переговоров и абстрагировались от остального мира. У нас по телевизору показывали только наши новости, а интернет был ограничен на территории Альоры.

– Ничего себе. То есть, до этого никого здесь не было, кроме своих? – ужасаюсь я.

– Да. Были только мы и королевский двор. А с приходом к власти нового короля построили новый город, вы его видите прямо сейчас. Как и большинство людей, высланных когда-то за пределы страны, смогли вернуться к своим родным и близким. Мы благодарны королю за то, что он сделал для нас.

– Хм… я уточню. Это построено за тридцать лет? – указывая головой на шумящий город внизу, спрашиваю его.

– Да. У нас есть старый город и новый. Старый располагается на побережье, именно оттуда началось строительство нашей страны. Именно эта часть континента осматривается лучше всего со сторожевой башни замка, как и береговая зона. Конечно, на месте нового города и раньше были дома, но из-за того, что они располагались на возвышении, часто стены не выдерживали, происходили обвалы, порой случались и оползни, и всё дело в плохом фундаменте. Так как мы не могли использовать более твёрдые материалы из-за их недостатка на нашей земле и возможности приобретения их у других стран из-за отсутствия дружеских отношений с ними, то это место выглядело ужасно тридцать лет назад. Да и знаний у нас не было столько, как сейчас. У нас были только свои учителя, а я застал время, когда к нам были приглашены искусствоведы из Италии, историки из Англии, архитекторы из Франции и Испании. Король выделил деньги на реставрацию и строительство, чтобы альорцы, наконец-то, жили хорошо и безопасно в своих домах. Это было ужасно по рассказам мамы. Мы богаты, по сравнению с другими странами, но потратить деньги не на что, как и золото. Улучшить жизнь нельзя было, пока король не услышал свой народ. И мы ему благодарны.

– Хм, раз он настолько щедр, то почему столько запретов для туристов, к примеру? Нельзя даже к замку подойти и хотя бы немного узнать историю его происхождения. Думаю, любой новый человек в этой стране захочет именно этого.

– Туристы – это… хм, – Полье прочищает горло и прячет взгляд.

– Это кто? Люди, которые везут в вашу страну деньги и хотят их здесь оставить, но вы им это не даёте? И вы, помимо этого, не развиваете туристическую сферу, чтобы людям было здесь интересно, и они чувствовали себя комфортно? Ваш король открыл границу, но забыл о том, что сюда приезжают люди и тратят деньги в отелях, чтобы получить что-то взамен. А в итоге они получают кофе за пятнадцать евро и никаких условий для развлечений, – усмехаюсь я.

– Вам не нравится наша страна, мадемуазель? – В голосе Полье звучат злые и обиженные нотки.

– Она прекрасна. Хотя я скупа на эпитеты и, вообще, не особо люблю графоманию, но с виду она прекрасна. А вот прекрасна ли она изнутри? Я не думаю. Я заметила, что здесь люди одеты очень даже дорого. Этот ресторан, как и другие в новом городе, забит под завязку, есть немного развлечений. Это всё красивый фасад для туристов, которые бывают здесь проездом. Природа – это не ваша заслуга, как и не вашего короля. Это природа. Дар планеты. Человек может её загубить или же пока попридержать, используя ресурсы. Но, а что дальше? Вы открыты только тридцать лет. О вашей стране даже в «Википедии» ничего нет. Откуда туристу знать, что можно, а что нельзя. Что он получит и что стоит его внимания? Так ли добродушен король, или же это просто бизнес? И раз вам всего тридцать лет в открытом мире, то есть ли у вас гарантии безопасности? Нет. Как ты говоришь, вы богаты, а деньги любят все. Вскоре, если ваш король не наладит дружеские отношения со всеми странами, особенно с нашей и с Китаем, то у вас будет война. Думаешь, в большом мире все такие же… хм, добрые, как вы? Нет. Везде люди выживают. Обычные люди. Они не могут позволить себе хорошую одежду, потому что им сначала нужно получить образование. Так что, красота природы и внешний лоск Альоры ещё ничего не значат.

Полье мрачнеет, и ему явно не нравится то, что я говорю. Но это правда. Я ещё не полностью переварила услышанное, но уже могу сделать много выводов об их короле и будущем, если этот человек не научится вести политические интриги и выживать в них. Это королевство молодое для всего мира. Пока здесь все улыбаются, но что будет, когда сюда повалят люди, жаждущие наживы и глупости. А последнего здесь хоть отбавляй.

– Вы сказали про статью, мадемуазель. Вы журналистка из Америки? – Сухой тон не сулит ничего нового. Шумно вздыхаю и передёргиваю плечами. Врага себе нашла, а ведь всё было так хорошо. Относительно, конечно, но стоило вовремя закрыть рот. С этим у меня порой огромные проблемы.

– Я редактор в одном научном журнале. Не волнуйся, я здесь не для того, чтобы искать ваши минусы, и была бы рада найти плюсы. Наш журнал публикует статьи со всего мира о новшествах по направлениям в медицине, психологии и технологий. Это не жёлтая пресса. Наша задача состоит в том, чтобы познакомить людей с неизвестным для них. Так же мы пишем и о путешествиях. Но я лишь редактор, и сама не участвую в написании статей к выпускам. Я только довожу их «до ума». Это проблема? Здесь журналистов не любят, так?

– Журналисты часто появляются у нас, и мы всегда ограждаем королевскую семью от злости и зависти.

– Ну, завидовать здесь нечему. А что до злости… Уж совершенно точно в данный момент я злюсь на то, как глупо поступила, когда согласилась выйти замуж за человека, не намеревавшегося довести дело до конца. Меня не волнуют ваши дела и какие-то страхи. Мне своих достаточно. Так что расслабься, мне просто интересно, куда я попала не по собственному желанию. Я люблю изучать что-то новое и, раз застряла здесь на четыре недели, то неплохо было бы узнать об ограничениях. Никому не хочется сидеть в тюрьме, – говорю, натягивая улыбку, и допиваю своё вино.

– Я обновлю вам бокал. Но если вы не желаете второе блюдо и наелись первым, то советую прямо сейчас отлучиться в туалет, мадемуазель. – Подмигивая мне, Полье поднимается из кресла и достаёт бутылку вина из ведёрка, стоящего рядом со столом.

– Это очень своевременно. Спасибо, я провела с тобой время намного лучше, чем в одиночестве. Передай мои искренние благодарности шеф-повару, но что-то живот прихватило. Американка, чего уж там скрывать. И Альора мне нравится. Хотя бы тем, что здесь есть хорошее вино и забытая искренность. Успехов с Эльмой. – Поднимаюсь из кресла, кивая Полье.

– Я сейчас вернусь.

Он понимает, что я не вернусь.

Не торопясь, прохожу мимо столиков и быстро выскакиваю на улицу, пока девушка, встречавшая меня, болтает с каким-то мужчиной. Он явно нравится ей, раз она не заметила мою не особо-то грациозную тушу.

От выпитого вина я чувствую себя более расслабленно, чем раньше. Мне повезло, что я оказалась здесь раньше гиен большого мира. Мне жаль, что в будущем эту страну могут попросту разграбить. Это печально, ведь в комфорт этих людей вложено столько сил. Но, с другой стороны, это не мои проблемы. Я туристка, и волноваться о людях, которые всегда улыбаются, не в моей компетентности. Да и желания нет. Хотя будет что рассказать Инге и Меган, как и посоветовать быстрее приехать сюда, пока всё это не разграбили и не загрязнили.

Иду по ярко освещённой главной улице нового города, отмечая, что высоких домов здесь нет, и строить их не планируется. Мне нравится такое решение. Двухэтажные домики смотрятся намного колоритнее и лучше, чем серые, безликие многоэтажки. Америка – один сплошной бетон.

Оказалось, что если, действительно, идти по главной улице, то быстро оказываешься у фонтана в старой части города, а оттуда не так и далеко до отеля. Эльма, видимо, специально дала мне неправильное направление, чтобы отомстить за расспросы и возмущения. Никакой коммуникабельности с клиентами. Хотя я тоже не люблю их, но раз вызвалась открыть свой отель или работать в нём, то придётся терпеть таких, как я. А скоро подобных неприятных личностей будет очень много. Как же они бедненькие выживут?

Тихо смеясь из-за своих мыслей, открываю калитку дома и замечаю, что наружный свет не горит. Я не знаю, должен ли он, вообще, гореть, но фонари имеются. Разбитые. Вау, первый серьёзный минус. Почему-то этот факт мне нравится. Не всё у них так прекрасно, как они хотят. Не бывает идеальной страны, бывают идеализированные мечты, в которые верят люди и сами же рождают зависть и злость. Всё просто. Только люди виноваты во всём.

Хмурюсь, смотря в тёмный холл.

– Эльма? – Мой голос раздаётся эхом по безлюдной гостинице. Вчера, да и когда я уходила, свет горел. Может быть, пробки вышибло? Ещё один минус в копилку фантазий альорцев.

Пожимая плечами, поднимаюсь на второй этаж и иду по тёмному коридору. Некомфортно, но в моём доме из-за соседей, которые одновременно решают постирать, послушать музыку и что-то ещё сделать, зачастую выбивает пробки, и приходится вызывать электрика. Система не выдерживает и даёт сбой.

Я вижу полоску света от фонарей, находящихся на другой стороне улицы, которая исходит из моего номера, и точно помню, что закрывала номер. Медленно подхожу к двери. Она приоткрыта.

– Прекрасно, если уж копаетесь в чужих вещах, могли бы это делать не так явно, – громко произношу, толкая дверь. Шарю рукой по стене и щёлкаю выключателем. Ничего не происходит. Мои глаза привыкают к свету с улицы, и я озадаченно смотрю на полный кавардак в моём номере. Всё перевёрнуто, словно здесь табун прошёлся.

Какое гостеприимство, однако.

Обнимая себя руками, прохожу по комнате, ногой отшвыривая перевёрнутый стул. Я не вижу своей сумки с вещами. Хорошо, что деньги и документы были при мне.

– Какие же вы, чёрт возьми, дружелюбные, я просто тащусь от вас! Эльма! – кричу, со злостью распахнув дверцы шкафа, и не нахожу свою сумку. А в ней был телефон. Пусть и старая модель «Эппл», но это моя связь с миром.