Эбби Дрейк - Милые женушки

– Иди в постель, – позвал Стивен.

– Зачем? Секс разрешит мои проблемы?

– Да. Он всегда разрешает проблемы.

– Стивен!

Он похлопал по краю кровати:

– Иди в постель, милая. И скажи мне, что случилось.

Дана не могла не признать, что он был прав: оргазмы способны снять напряжение лучше, чем часы задушевных бесед. Ее злило это, потому что он был мужчиной и ему это было так понятно.

– Пойдешь? – спросил муж. – Тогда я прощу тебя за то, что ты ездила к Майклу за моей спиной, а ты простишь меня за то, что я это предугадал, у нас будет отличный секс и все придет в норму.

Так. Значит, Майкл рассказал ему, что она приезжала. Ей и на него тоже разозлиться?

– Почему это ты решил, что все придет в норму?

– Потому что я тебя люблю. А любовь побеждает все, разве нет?

– Ты и сам можешь с этим не согласиться. Когда я расскажу тебе все остальное.

– Что «остальное»? Ты убила Винсента Делано?

– Нет. А ты?

– Нет.

– Ты знал, что Сэм спит с Китти?

Он умолк, шокированный этим известием.

– Ну, нет. Я этого не знал.

Видя, как муж удивлен, Дана испытала минутное удовольствие, за что ей тут же стало стыдно. Потом Стивен сказал:

– Боже, неужели у этого парня такой плохой вкус?

Несмотря ни на что, она засмеялась.

Он потянулся к ней, а потом снова похлопал по постели:

– Иди сюда.

– Не могу. Как мы можем заниматься любовью, когда у меня перед глазами все время стоят Сэм и Китти?

Муж нахмурился:

– Ты права. В этом есть смысл.

– Стивен!

Он улыбнулся.

– Идешь? – На сей раз он попросил ненавязчиво.

И Дана сняла свой халат и пошла назад в постель, но не потому, что была такой уж хорошей женой, а потому, что она действительно любила этого человека, и иногда любовь побеждала все, хотя бы ненадолго.

Лорен коснулась маленьких складок, собравшихся у нее под подбородком, которыми никогда не займется доктор Грегг. Теперь их увидят все, она знала. Теперь, когда у нее больше нет ее «Микимото».

Кэролайн дала Лорен имя человека, который купил сапфиры ее матери, – Уоллас Эштон из Бреклин-Хайтс. После того как Лорен поссорилась с Бобом – после того как он пытался ее изнасиловать, – она ушла из дома. Она позвонила Кэролайн, спросила, как зовут этого человека, а потом выразила свои сожаления по поводу того, что не придет на праздник.

– И еще, – добавила Лорен, – не думаю, что мой муж убил Винсента. Передай всем, что мне жаль и что я буду на связи.

Она отправилась к мистеру Эштону, потом провела ночь в Коннектикуте, в гостинице «Омни», где-то на 95-м шоссе неподалеку от трассы.

Настало утро. Лорен почувствовала необычайный аппетит, который удовлетворила кофе, омлетом и датским пирогом с черникой в ресторане на девятнадцатом этаже. Она даже насладилась видом – а чего ей было не наслаждаться? Лорен наконец-то была свободна.

На ней была та же одежда, что и вчера на обеде. У нее была косметичка, которую она купила в магазине внизу. У нее был ее огромный «мерседес», который Боб мог и выследить, но она надеялась, что он не станет этого делать. Лорен даже сама его припарковала на ночь, отказавшись от услуг парковщика, чтобы сэкономить семнадцать долларов.

Нантакет ждал ее. И Лорен никогда больше не вернется в Нью-Фоллс.

Остаток жизни она проведет на крошечном острове, со ста сорока километрами пляжей и воспоминаниями о детстве, которые, хоть и спутанные, принадлежали ей.

Теперь ей осталось сделать только одно. Прежде чем уйти со стоянки, она включила свой мобильный телефон и позвонила Дори.

– Возвращайся домой к Джеффри, – сказала Лорен. – Он твой муж, у вас ребенок. Возвращайся и попытайся придумать что-нибудь. Если не сможешь – если правда не сможешь, – ты знаешь, где меня найти.

– Ты выглядишь потрясающе, – сказал Джек, и Кэролайн удивилась, потому что он уже очень долго не говорил таких слов.

– Спасибо, – ответила она и в последний раз оглядела себя с головы до ног в зеркало «Хадсон-вэлли-сентер». Кэролайн была рада, что сделала подтяжку, – как раз то, что надо к сегодняшнему вечеру. Подтяжка лица и «Версаче» – это хороший выбор. Последний на бретельках и с длинным разрезом до самого бедра. Как и обстановка, платье было приятного желтого цвета и было бы нелепо, если бы все дело заключалось в «похоти», как сказала Элиз. – Ты тоже неплохо выглядишь.

Муж улыбнулся кривой улыбкой, той самой, которая пленила ее сердце сто лет назад, когда у него было куда меньше денег, а она была более решительна. Тогда, наверное, она его любила.

Кэролайн отвернулась от него и оглядела зал. Через секунду двери растворятся и Нью-Фоллс хлынет внутрь. Столы были приготовлены, роскошные цветы свисали из ваз, свет был мягким. Оркестр из двенадцати музыкантов закончил настраиваться и теперь сидел со смычками наготове, ожидая, пока Кэролайн подаст сигнал. (Она попыталась добраться до того небольшого оркестрика, в котором когда-то играла Кондолиза Райс, но ей сказали, что «они такими вещами не занимаются». Ну и ладно.)

Вдоль стены выстроились официанты, облаченные в накрахмаленные идеальные белые рубашки. Они держали маленькие подносы с деликатесами: малина с бри в тесто филло, печеные оливки с сыром фета, грибные пиероги[52] с белыми орегонскими трюфелями.

Кэролайн не спала почти всю ночь, занимаясь организацией того, кто куда сядет. Раз Лорен и Боба не будет, а Иоланда придет неизвестно еще с кем, Кэролайн решила, что Делано можно посадить на место Халлидеев. Помимо прочего, это привлечет внимание к их столику и даст Кэролайн возможность выказать соболезнования вновь испеченной вдовушке.

– Хочешь, дам тебе монетку, только не будь такой задумчивой.

– Мои мысли стоят дороже, – сказала она с улыбкой.

– Я слышал.

Что Джек имел в виду?

– Она придет? – спросил он. – Элиз Делано?

Казалось, что ворот платья плотнее сжал ее горло.

Она остановила взгляд на официантах.

– Дочь Китти? – Сердце стукнуло раз, потом два.

– Вчера ко мне приходил некто по имени Пол Тобин. Я думаю, тебе знакомо это имя?

Кэролайн отступила от Джека. Она не могла позволить себе вспотеть в «Версаче», только не сейчас, только не сегодня.

Он пошел за ней к двери, туда, где они должны были стоять, король и королева Нью-Фоллс, приветствуя своих гостей, всех без исключения.

– Видимо, ты недооценила этого человека. Нам надо поговорить, Кэролайн.

– Не сейчас, – сказала она и сделала знак распорядителю, чтобы тот открывал двери.

Полилась музыка, задвигались официанты, улыбка каким-то невероятным образом все-таки оказалась на ее пухлых губах; такой улыбкой она овладела, еще когда была девочкой, а ее отец заставлял ее вести себя так, словно ее мать не валялась в кровати пьяная в стельку.

Стоя рядом с ней, Джек копировал ее улыбку. «Здравствуйте, – говорил он друзьям и незнакомцам. – Очень приятно видеть вас». Он прильнул к ее уху и прошептал:

– Тебе не идет сентиментальность, Кэролайн. Об этом мы тоже поговорим позже.

Она не могла сказать, была ли музыка, которую исполняли музыканты, той самой прелюдией, которую выбрала она. Она не знала, находили ли люди свои карточки, правильно ли двигался персонал. Было такое ощущение, что она словно переместилась в иное измерение, где было трудно слышать, говорить, думать.

А вот пришла Иоланда. На ней были розовые бриллианты, которые Винсент купил для нее. И розовое платье по фигуре – такое, которое обтягивало еще маленький, но уже чуть выступающий живот.

– Иоланда, – сказал Джек, потому что Кэролайн молчала. – Ты прекрасно выглядишь сегодня.

Вдова улыбнулась и погладила свой живот.

– Я решила, что пора показать Нью-Фоллс, что у меня будет ребенок от Винсента.

– Замечательно, – сказал Джек, но Кэролайн слушала его вполуха, потому что за Иоландой стояла Элиз – сногсшибательная Элиз, – одетая в бледно-желтое платье, совсем как Кэролайн. Она должна была догадаться, что эта девица придет с Иоландой. Она должна была догадаться, что они попытаются испортить ее вечер.

– Милое платье, – сказала ей Элиз.

– Элиз, – сказал Джек, когда странная парочка подошла к приемной черте, на которой стояли «король» и «королева». – Бог мой, как же ты выросла!

Тогда Кэролайн заприметила Дану со Стивеном и Бриджет с Рэндаллом. Она отошла от Джека и от традиций и пошла сквозь толпу, чтобы поговорить со своими единственными друзьями.

– Они сделали это, чтобы отомстить мне, – прошипела Кэролайн Дане и Бриджет, когда мужчины ушли в бар и дамам представилась возможность побыть наедине. – Чтобы подразнить меня.

– Ты имеешь в виду «нас», – ответила Бриджет. – Очевидно, что Иоланда и Элиз ненавидят всех и вся в Нью-Фоллсе.

– Где они сидят? – спросила Дана.

– С нами. Я решила проявить доброту и разместила Иоланду и ее сопровождающее лицо рядом со мной.

– О нет!

– Mondieu!

– Хуже всего то, что Джек все знает. Пол Тобин приходил к нему. Наверное, Тобин разозлился, что Китти на свободе и ему не удастся провести дело года.

– Это ужасно, – сказала Дана.

– Tres terrible, – отозвалась эхом Бриджет.

– А где Лорен? – спросила Дана.

– Они с Бобом поссорились. Они не придут. О, это все просто ужасает!

Затем драма переместилась ко входу, когда в дверь неожиданно вошла Китти.

На ней было светло-зеленое платье, которое они все уже видели – то ли в прошлом году, то ли в позапрошлом.

– Я надеюсь, можно купить билет у входа? – сказала она, нагло подходя к Кэролайн.

Холод охватил Дану с головы до ног.

– Китти, – ответила Кэролайн, приходя в себя, потому что, в конце концов, она же Кэролайн Мичем. – Не понимаю, зачем ты пришла, но это опрометчиво в любом случае.