Стася Андриевская - Милаха

– Вот! – рявкнул вдруг Денис и резко вскинул руку. – Вот из-за этой, блядь, порнографии, все проблемы! И я тебя предупреждал! – врезал по рулю.

Я глянула, куда он указал, и тут же потупилась – реклама Олимпа. Как раз одна из тех, старых, которую почему-то так и не заменили на новую.

– На хер… – гневно бормотал Денис, бросая быстрые взгляды по зеркалам. – Не хер делать. К ебеням всё поснимаю… Контракт, ага, блядь. Щас! Так я не понял?.. – Последний вопрос был явно не про Олимп. Денис, чуть подавшись в мою сторону, всматривался в боковое зеркало. – За-ши-бись… Поздравляю, Милах. Пока ты не видишь, твой водила, катает в твоей тачке тёлок!

Я тоже уставилась в зеркало. Двумя машинами сзади действительно ехал серебристый внедорожник, но лично я не была уверена в том, что это «Паджеро» и тем более не стала бы утверждать, что мой. Стёкла тонированные и у них, и у нас, видимость хреновая, так что можно различить только два силуэта не передних сиденьях. Но чтобы ещё и понять, баба там или мужик? Как?!

Однако Денис, охреневая и вполголоса матерясь, сбавил скорость, вынуждая Макса, если это был он, конечно, невольно догонять нас и даже, следуя за потоком движения, неминуемо встать бок о бок рядом. Но в последний момент, серебристый внедорожник вдруг рванул со средней полосы в поворот, подрезав при этом какую-то тачку в крайнем правом. Загудел сигнал, завизжали тормоза… И глянув на удаляющуюся задницу загадочной машины, я тоже наконец увидела «родной» номер.

– Вот сучёныш, а… Нет, ты видела? – Денис просто охренел. Казалось, сейчас рванёт следом, но он только схватился за сигареты и вдруг рассмеялся. – Вот говнюк! Чуть не врезался ведь! Да он за всю жизнь мне её не отработает! Говнюк… Ну ничё. Разберусь… До моего приезда ничего ему не говори, ясно? Пусть думает, что я его не видел.

– А потом что?

– А ты как думаешь?

– Ну… Я против того, чтобы ты бил моего водителя!

– Чего-о-о? – рассмеялся он.

– Чего ты ржёшь, я серьёзно! Это мой водитель и машина моя… – глянула на него как можно выразительнее: – Ведь моя?

Он аж поперхнулся от такой наглости, но спорить не стал:

– Ну-у-у… Твоя, да.

– Вот и всё! Если тебе прям надо, припугни его как следует, но бить нельзя, ясно?

– Зашибись, – прекратил смеяться Денис. – Баба в штабе – хуже обезьяны с гранатой, слыхала такое? Ты его испортишь, Милах! Серьёзно говорю, с ними так нельзя. Уже, вон, смотри, что творит! При мне ему даже в голову такое не пришло бы, потому что знал бы, чем грозит!

– А Виталю ты тоже бьёшь?

– Виталя, чтоб ты понимала, всю жизнь шишек КГБшных возил. У него с дисциплиной – круче, чем в армии. А Максимка твой – распиздяй интернатовский. Разницу чуешь?

– Всё равно! – заупрямилась я. – А ты лучше это… – замялась, не зная как сказать.

– Чего?

– Да, ладно…

– Нет уж, говори, раз начала!

– Ну… Это правда, что моя тачка оформлена на Боярскую?

– Чего-о-о? С хера ли? Я на Боярскую я вообще никогда ничего не оформлял, а уж теперь и подавно. А откуда информация?

Я, тут же забыв даже о том, что хотела обнаглеть и попросить оформить тачку на меня, обалдело ткнулась затылком в подголовник:

– Вот овца!

– Понятно, – усмехнулся Денис. – Женская дружба, да?

– Угу… Интересно, про Холмика она тоже наврала?

– А что с ним?

– Да замуж он её зовёт, представляешь?

Денис неожиданно напрягся: соскользнула с лица улыбка, брови сползлись в кучу. Рассеянно засуетился взгляд.

– А она?

И я вспомнила просьбу Боярской, и её уверенность в том, что эта новость озаботит Дениса.

– Она, скорее всего, согласится. Но не сейчас, а когда дела у тебя выправятся.

Конечно, я могла бы и не говорить этого, но я и так уже наворотила своими умозаключениями… Пусть сами теперь разбираются. Вот только его реакция неприятно задела за живое.

– А ты, я смотрю, расстроился? Ревнуешь её?

– Не начинай, ладно? Ещё что-то обсуждали?

– В Польше у неё люди какие-то есть, говорит, тебе было бы выгодно с ними завязаться.

– Да… – рассеянно кивнул Денис, – это я помню. Может и завяжемся. Сейчас только с землёй окончательно разгребусь.

– Каким образом? Там же всё мутно?

– Вот этим и воспользуюсь. Нашлись добрые люди на голову выше всех наших вместе взятых, которые готовы переиграть эту схему с подложными бумажками, только теперь нахлобучивать будут – угадай кого? Правильно, наш муниципалитет. За то, что землю, ещё с начала века по всем документам принадлежащую Епархии, переоформили в хозназначении и, используя в личных целях, выставляли на торги. Неплохо ребята нарыли, да? Что значит – Московский уровень! За это им и Базу отдать не жалко. Только теперь получается, что я как бы и не возвращал эту землю церкви. Вышло так, что она и так ей принадлежит, а я просто… как бы напомнил. Только бабла выкинул прорву, а мог бы на строительство пустить… Но, на то воля Божья. Буду просто генеральным подрядчиком и меценатом.

– И тебя не посадят за подлог?

Он рассмеялся:

– Как? Я ж теперь с пострадавшей стороны получаюсь.

***

По телефону говорил громко, можно сказать, на повышенных тонах, но при этом часто похохатывал.

– …Какая, на хер, беременность, Зой? Да клянусь! … Ну просто заболела девчонка, бывает… Да откуда я знаю – съела что-то не то! Угу… Ну да, разбежался! Ага… … Так, ты хочешь, чтобы она на конференцию поехала? А какие тогда претензии? … Ну ничего, телевизор им включила и всё. – Рассмеялся, долго слушал, кидая иногда «ага» и «угу»… – … Да ещё и не такое разгребал, угу… Да вот уже, часиков через шесть… Угу… … Не знаю, не уверен… …. А это тебя не касается, Зой! – Рассмеялся. – А то как же! Угу… Ладно, ты давай Милаху мне в целости и сохранности туда и обратно, а потом уж обсудим. Угу. Спасибо. Давай!

Появился на пороге зала.

– Вот и всё. Ничего ужасного с твоими клиентками не случилось. Эта ваша Галина Анатольевна за тебя приглядывает там.

– Николаевна.

– Да без разницы. Я вот знаешь, что подумал: а ведь я из Италии опять через Москву рвану. Можно было бы там пересечься. – Посмеиваясь, понаблюдал мой безумный танец счастья. – Только не обещаю, Милаш. Как карта ляжет. Ты звони по всем вопросам Медку, я его тут за старшего оставлю.

– Спасибо, что не Боярскую!

А Денис как-то странно улыбнулся и поволок меня в спальную.

И уже только когда я провожала его ночью, поднывая, что он обещался уехать ровно в два, а сам уезжает в половине, воруя у меня ещё целых полчаса счастья, он небрежно так обмолвился, что ещё за Боярской заезжать… Мол, как раз в два часа и двинут из города.

Я сначала впала в ступор, думала – ослышалась.

– В смысле… За кем заезжать?

– Милах, не начинай, а? Это просто работа.

– Но ты… ты…

И взорвалась, вдруг, накинулась на него, молотя кулаками по плечам:

– Ты не говорил мне об этом! Ты! Ты специально не говорил… Ты… Ты…

Он скрутил меня, чтобы не рыпалась, попытался поцеловать на прощание, но я выворачивалась, отворачивалась и обзывалась. И даже в окно ему махать не стала.

А уже через полчаса ревела белугой, проклиная себя в том, что ду-у-ура… Ну дура же! Но Денис уже уехал, и поздно было шептать ему на ушко о любви, как планировала ещё с самого утра, поздно было наслаждаться сладкими прощальными поцелуями. Поздно дарить ему ощущение спокойного тыла, куда он может вернуться в любой момент и отдохнуть от любых невзгод.

Кстати, интересно, а что у меня у самой-то с тылом? Есть он?

Так уж вышло, что за всё досталось Максу.

Утром он изо всех сил старался держаться как ни в чём не бывало, но взгляд всё равно отводил. И если бы не вожжа, что попала мне под хвост, я, конечно, сделала бы так, как просил Денис – промолчала о том, что мы видели его вчера… Но сейчас хотелось рвать и метать, и делать какие угодно глупости, лишь бы Денису наперекор. Да что там наперекор – хотелось даже собрать манатки и уйти. Так чтобы приехал, а меня уже нет, и никогда больше не будет! Не отпустит он, ага… Да кто его спросит? Пусть грызёт локти, что упустил!

Господи, как это глупо-то, а… Детский сад какой-то. Какой там уйду – я не сделаю этого, даже если в этой поездке Денис заделает Боярской ребёнка. Дожилась. Твою мать, как больно-то даже думать об этом, а!

– Ну и как тебе? Удобно, правда? – вместо привычного «привет» рявкнула я, плюхаясь на своё место и с трудом сдерживаясь, чтобы сходу не перейти на мат.

Макс засуетился, сделал вид, что проверяет что-то там под рулём.

– Привет. Ты о чём?

– А то ты не знаешь! Надеюсь, хоть не плечевуха с трассы?

И вдруг представила Боярскую, что едет сейчас на переднем сиденье джипа, там, где ещё вчера сидела я и, возможно, Денис поглаживает её ляжку… А возможно и не ляжку. Знаю, чего уж там. На заднем сиденье его танка тоже полно места, чтобы трахаться с комфортом… И меня накрыло.

– Ты, блядь, охерел, Макс! – В горле встал ком, готовый прорваться слезами, и единственный способ этого избежать – орать на Макса. – Я тебя на улице подобрала, когда ты грёбанную Приму курил, на ведре ржавом ездил! Я, блядь, охереть какие бабки тебе плачу и от Дениса крышую, а ты трахаешь в моей тачке баб, да ещё и гоняешь так, что чуть не разбил её в хлам! Ты сука, Макс, ты блядь, долбанный дебил!.. – Но слёзы всё равно подступали. – Тварь неблагодарная! Козёл ты вот, кто! Ты, сука, ты… ты…

Подавилась комом в горле до реальной тошноты, рванула дверную ручку, выскочила на улицу. Согнулась пополам… Но ничего. Только наконец-то прорвало слезами. Хлопнула со всей дури дверью, так, что в воздух взвились перепуганные голуби, и ломанулась, куда глаза глядят.

– Люд! – крикнул мне вслед Макс, но я не обернулась. – Лю-ю-юд!

Хлопнула дверь. Макс догнал меня, подстроился под быстрый шаг и пошёл рядом.