– Давай!

Она звякнула колокольчиком, стоящим на столике. Через пару минут шторка, наполовину прикрывавшая вход в наш «кабинет» отлетела в сторону и к нам скользнула официантка, но Ольга вдруг привстала, вглядываясь за её спину. Села.

– Девушка, рассчитайте! Только быстренько. И штору плотнее задёрните…

Та кивнула, попятилась, и в это же мгновенье мягкий, вкрадчивый голос заставил Боярскую вздрогнуть:

– Олля, вэй! Я думаль – какой светлий ангель видёт миня сюда? А это сам сюдьба!

Я обернулась. И конечно сразу его узнала! Лет пятьдесят. Лохматые брови, тонкие, капризно изогнутые вниз губы и глаза с ленивым прищуром… Как его там – Камаль? Кемар?.. Камар! Точно!

При костюмчике. На шее, вместо галстука, шёлковый платок, завязанный объёмным узлом.

Не успели мы с Ольгой опомниться, как он уже подплыл. Зацепился за меня внимательным взглядом, и в то же время, подхватив кисть напряжённо застывшей Боярской, осыпал её поцелуями. Я машинально сунула руки под бёдра и уставилась в стол. Но не тут-то было.

– Милля, девюшка каторый карасиф как нэба, вэй! Я гавариль щто буду плакаль если не увидель тибя снова? Я плакаль, Милля, семь диней и ночей! Карасивый девюшка всигда такой жистокий! Ммм! – Всё те же пафосные речи и театральные жесты…

Он протянул руку, предлагая и мне подать ему свою – для поцелуя, но я всё так же смотрела в стол и тупо вежливо улыбалась. Узнал. Господи, как? И даже имя запомнил. С другой стороны – я то его тоже узнала. Машкова, блин…

Я бросила быстрый взгляд на Боярскую. Она смотрела с прищуром то на меня, то на Камара.

– Девюшки, щто хотель? Щербет, рахат-лукум? – Камар возвёл руки к потолку: – Знаю! Кулюбника и щампанский, да? Кулюбника только вчира из Турция, вэй, вкусный как пацилуй любимая женщина! – Для наглядности чмокнул собранные щепотью пальцы. – Девюшки, сию секунда!

– Камар, не стоит! – охладила его пыл Боярская. – Спасибо. Мы поужинали и к тому же уже уходим. Спасибо, но…

Он всплеснул руками и присел на край дивана, всем видом демонстрируя обиду. Ольга сделала вид, что не замечает этого.

– Расскажи лучше, откуда ты здесь? Я слышала – уехал на родину? И вроде бы, даже, с концами?

– Вэй, Олля! Карасивий женщина – вот мой родина! Жистокий родина, Олля! Капризний! – с укоризной покачал головой и повернулся ко мне: – Милля, моя нэба, как диля? Гиде твой падружка Элля?

Я вежливо улыбнулась и пожала плечами.

– Вэй, скиромний девюшка – бальзам в сердци мущини!

– Камар, мы пойдём, – настойчиво сказала Ольга и привстала.

– Эээ, женщина! – вдруг строго воскликнул Камар и так зыркнул на неё, что я испугалась. – Сядь! Ти думаль Камар мальчик? Э? Хатель улибалься ему, хатель на хуи пасыляль? Ся-я-ядь! Калиян вас угощай и… – махнул рукой, давая понять, что после того, как выкурим его угощение, сможем свалить.

– Только чистый, Камар, без травки, – обречённо согласилась Ольга. – Серьёзно. Я за рулём, а Люда… беременная.

Что?! От неожиданности я даже голову подняла.

– Вэ-э-эй… – потянул он, глядя на меня с недоверием. – И мюжь есть?

– Есть. – Уверенно сказала я и глянула, наконец, ему в глаза. – И я его люблю.

– Э-э-э… Зачем ти пришёль, Милля? Ти разбиль мине серице! – мотнул Камар головой и вдруг воскликнул: – Всё! Кулюбника! Вкусний, турецкий кулюбника, щто би ти помниль, Милля, какой харощий чилавек Камар Гюлер!

И закричал на своём языке, обращаясь куда-то в зал. Шторки второго из занятых «кабинетов» распахнулись и оттуда, в клубах дыма, с радостным воплем вывалился ещё какой-то то ли турок, то ли араб. Они двинулись навстречу друг другу и примерно в центре зала встретились, обнялись. Камар, жестикулируя, указывая на нас с Ольгой что-то эмоционально восклицал.

– Пошли, – скомандовала мне Ольга и подхватила свою сумку.

– А… мы же не заплатили?

– Пошли! И не смотри на них.

Глядя в пол, мы обошли их по большой дуге. Камар окликнул нас, мы проигнорировали. Зато возле выхода из зала, навстречу нам поднялись два сурового вида мужика. Пройти мимо них – ну… с таким же успехом можно было бы попытаться выйти через стену. Ольга растерянно остановилась, я врезалась в неё… И в это время Камар что-то коротко крикнул и мужики послушно разошлись по сторонам.

– Милля! – крикнул мне Камар.

Я обернулась. Он послал мне воздушный поцелуйчик и рассмеялся.


Сев в машину, Боярская первым делом закурила.

– Ну и? Откуда же ты с ним знакома? – стряхнула пепел в приоткрытое окно.

– А ты?

– Пха!.. Я-то тут кого только не знаю, а вот ты… Целкой, говоришь, Денису досталась? Ну-ну… – она нервничала. Движения были суетливыми, мелкими, взгляд бегал.

– Дурацкий намёк, Оль, потому что я с этим Камаром не знакома! Один раз в жизни видела, ровно три минуты, на улице. Подружка представила, так, случайно.

– И что там у тебя за подружка? Ты, я смотрю, блин, девочка-то с секретиками, м? – затянулсь.

– Так, Оль… Я тебе говорю – не знакома я с ним! И только попробуй Денису херни наговорить!

– Стоп, стоп, стоп! – она вскинула руку с зажатой между пальцами сигаретой. – Я никому ничего говорить не собираюсь. Ты – как хочешь. А я точно нет. – Затянулась, помолчала. – Но давай-ка я сначала расскажу тебе кто это, чтобы ты понимала, о чём речь. И раз уж ты его, типа, не знаешь да? – Бросила на меня пытливый взгляд, словно пытаясь подловить на вранье. – Вот этот ресторан, Шафран – я говорила, что раньше он был весьма крут? Так вот тогда им владел Камар. А это, чтобы ты понимала, примерно с восемьдесят пятого по девяносто первый годы, ну то есть, совсем не то, что сейчас. Сейчас что угодно можно открыть, а тогда… Частный ресторан, да ещё и такого формата… Хм… – Задумчиво затянулась. – А ещё и менты его не то, что не трогали – сами тут зависали. Ну, не рядовые, конечно, а начальство… – Помолчала. – Помнишь, я говорила, что танцовщицы тут нормально зарабатывали, особенно на приватах? Ну так вот там, в этих кабинках, за задёрнутыми шторками, можно было не только танец, так сказать вблизи посмотреть, но и присунуть танцорке побыстрому. Поговаривали, что Камар лично пробовал каждую девочку, прежде чем принять на работу… И при этом, недостатка в желающих попасть на эту должность не испытывал. Восемьдесят пятый, заметь. В нашем-то Мухосранске! Усекаешь масштаб?

Я не усекала. Я вообще не верила в то, что такое возможно. Какое-то кино про итальянскую мафию, блин.

– Так это что, бардель под видом ресторана был?

– Ну… Можно и так сказать. – Ольга сделала последнюю затяжку и, выбросив окурок в окно, завела машину. – Хотя, скорее что-то вроде закрытого клуба. А в девяносто первом Камар неожиданно продал свою золотую курочку какому-то залётному фраеру и свалил на родину! Вроде бы с концами, во всяком случае, больше о нём ничего не было слышно. Сначала все охренели, поговаривали, что его тут кто-то по-крупному прижал, а потом просто забыли, что был такой Камар Гюлер и всё. С глаз долой – из бизнеса на хер, как говорится… Но не суть. Интересно то, что четыре года его не было и вот, на тебе – нарисовался…. – Создавалось впечатление, что она уже не со мной разговаривает, а просто думает вслух. – И это, конечно, может ни хрена не значить, но всё равно интересно… А ты когда, говоришь, познакомилась с ним?

– Я с ним не знакомилась!

– Ой, ну ладно, – нетерпеливо скривилась Боярская, – ты меня поняла! Когда?

– В январе.

– Угу…

Она думала, а я смотрела на неё украдкой и чуть ли не ревела от отчаяния – она была классная. Вот такая – сосредоточенная на каких-то серьёзных, недоступных мне вещах, она выглядела такой, какой я впервые увидела её тогда на базе: профессиональной, важной, востребованной. Стильная, ухоженная и умная. Не красотка, в моём понимании, но сексуальная. И сейчас я видела, что она реальная боевая единица в команде Дениса. Возможно, он и ожидает от неё подвоха, но и просто так лишиться тоже не может. Она нужна ему. Не красивая задница и молодые сиськи, которые приятно мять в ладонях – а она сама, с её опытом и умением быть стервой. Возможно даже, что она для него незаменима.

– Интересно, – прячась от тоскливой зависти, прервала я её задумчивость, – а ты-то сама откуда в теме? Да ещё и в таких подробностях. Не танцовщицей, случайно у него работала?

– Ой, ой, давай, поостри, ага… – фыркнула Боярская. – Интересно, что ты скажешь, когда узнаешь, что я работала у него в бане? Ну, язви, чего ж ты? – Глянула на меня. – Да, представь себе, в бане! Там, знаешь ли, как и в любом бизнесе, тоже нужен бухгалтер! Недалеко от Шафрана была общественная баня, которую он примерно в те же годы превратил в турецкую: перестроил, переоборудовал с нуля. При том, что формально она продолжала принадлежать муниципалитету, улавливаешь?

– Намекаешь на волосатую лапу?

– Скорее на высокую крышу.

– Ну, получается, кто-то из администрации? Кому ещё подвластна муниципальная собственность?

Она пожала плечами.

– Смотря, как обстряпать. Если, например, устроить тяжбу между районами города на предмет обязательств технического обслуживания объекта, то под шумок можно наложить временный запрет на его эксплуатацию, и тогда он, фактически, становится невидимкой. И делай с ним, что хочешь… Если есть большие друзья в нужных кругах, конечно. А такие тяжбы знаешь, кто стряпает?

– Ну… Арбитраж?

Боярская кивнула.

– Ладно, допустим, что Камар крутой чувак, и он вернулся в город, – продолжила я. – И даже, предположим, у него есть большие связи, и он снова хочет войти в ресторанный бизнес, или там, в банный… И что? С чего ты позеленела-то, когда его увидела?

– Как подружка поживает, та, которая тебя с ним познакомила? – вопросом на вопрос ответила Ольга. – Давно её видела?

– На днях. А что?

– А она откуда его знает?

– Понятия не имею.

– Ну, если вдруг исчезнет, я бы начала поиски с Камаровских шлюх.