Стася Андриевская - Милаха

Денис появился в Белокаменке вечером того же дня, что и реклама вдоль дорог. Уставший какой-то, даже заторможенный. Костяшки пальцев сбиты в кровь. У меня тут же тревожно заколотилось сердце – дрался? Где? С кем? Почему? Но он вёл себя так, словно ничего не произошло, синяков на лице, каких-то ран или ещё чего-то вроде не было.

Четыре дня его не видела, жутко соскучилась – по серьёзным, пытливым глазам, по пахнущим табаком щекам, по крепким объятиям и его нетерпеливому желанию. Сама хотела его, как больная! Кажется, дали бы мне волю – я бы занималась сексом с утра до ночи и с ночи до утра, и, причём, каждый день… Может, весна так действовала? Но скорее всего бесконечные мысли о Денисе, воспоминания былого и фантазии, как это будет, когда он появится снова. Запасалась красивым бельём, держала в загашнике его любимый пятизвёздочный «Арарат» и украшала комнату свечками… Но по факту, мы обычно дорывались друг до друга сходу, и нам было не до кружевных труселей, не до выпивки и романтики… Вот и в этот раз – на кухонном столе. Разве плохо?

А потом, даже не поужинав, и ни словом не обмолвившись о рекламе, он весь вечер то читал какие-то бумаги, то разговаривал по телефону, словно меня в квартире не было.

Наконец, встал на пороге комнаты и, прислонившись плечом к косяку, и принялся молча разглядывать меня. Неспешно, пытливо, словно выглаживая взглядом… Поигрывал при этом скулами и трепетал ноздрями – почти как тогда, когда смотрел на свои новые машины. Любовался. И это было чертовски приятно. Кинула на него игривый взгляд, улыбнулась. Он подошёл сзади, зарылся пальцами в мои волосы.

– Что пишешь, писатель?

– Эссе. Ну, по литературе задали.

– По литературе? – фыркнул. – Делать вам нечего. А что с профильными у тебя?

– Да вроде нормально.

– Вроде или нормально?

– Нормально.

Хотя если честно, терпеть всю эту бухгалтерию мне было всё сложнее и сложнее. Как бы это сказать… стимула не было!

«Олимп» всколыхнул городишко. Создавалось впечатление, что подавляющее большинство женщин вообще впервые услышали слово «фитнес» и, почуяв в нём какую-то магию, ринулись в клуб за волшебными пилюлями. Кому от целлюлита, кому от животика, кому от задницы… А ещё, я каждый раз передавала Нинке целые списки заявок на форму из немецкого каталога, Нинка же всучила мне два журнальчика с чудо-кремчиками и специальными штанами для похудения. И «мои девочки» снова заваливали меня заявками, набирая кремы впрок – для себя, для подруг и для подруг своих подруг… А я получала с этого проценты. А ещё – немалую зарплату за переполненные, буквально битком набитые залы. Теперь у меня была не одна группа три раза в неделю, а по две – пять раз, и, вдобавок к ним – я сама тренировалась у Галины Николаевны, а уж она драла с меня! Как говорится, назвалась груздем – полезай в кузов. И я старалась, понимала, что речь идёт о поступлении на тренерские курсы, предусмотренные контрактом с Зойкой, а там, на этих курсах – спортивные нормативы, и надо бы не облажаться. Ну какой уж тут аудит и бухгалтерия, правда?

– Я узнал, на базе вашего техникума действительно будет открываться филиал Московского института коммерции. Бюджетных мест вообще не планируется, но, говорят, спрос и на платное огромный, даже не смогут взять всех желающих. – Потёрся Денис щекой об мою макушку. – Но ты уже в списках, радуйся. Правда на второй курс не получится, придётся с первого начинать.

В груди противно заворочалось возмущение. Не то, чтобы я была против вышки, но… Он же даже не спросил моего мнения, просто договорился, а мне осталось только выполнять!

– А Ленка?

Он усмехнулся, и, подцепив ладонями подбородок, заставил меня поднять лицо. Заглянул сверху:

– А тебе какая разница? – Сказано было сухо и предельно понятно – дальше не лезь. Но, изучив меня задумчивым взглядом, всё же добавил: – И её пристрою, конечно. Сначала хотел в Москву, но если она здесь, под боком, умудряется грязи найти, то уж там и подавно вляпается. Это с ней няньку отправлять что ли? Не хер делать. Пусть тут сидит.

– Ну… Мы могли бы с ней вместе в Москву поехать? В одной общаге поселиться.

Дразнила. На самом-то деле, никуда бы я от него не уехала, даже если бы попытался заставить. Он сгрёб меня в охапку, выжимая из рёбер воздух. Прижался губами к уху:

– Что, надоел? Сбежать хочешь?

Вроде шутил, но что-то такое в голосе… Угрожающее. И в то же время безумно приятное. Я извернулась – носом к носу, глаза в глаза, и шепнула в губы:

– Не дождёшься!

Он немного помедлил и отпустил. Без поцелуя. Сел на соседний стул, побарабанил пальцами по столу.

– Видел рекламу. – Помолчал. – Мне казалось, ты поняла условия, на которых я разрешил тебе всё это?

– В смысле? А что не так-то?

– Нет, в целом очень даже. Я, например, когда её увидел, сразу понял, что на хер все дела, но если сегодня до тебя не доберусь, яйца звенеть будут. Приехал, как видишь. Несмотря на то, что пришлось планы менять. – Поднял на меня тяжёлый взгляд. – Улавливаешь?

– Ну… Не совсем.

– Хорошо, объясню доступно, – сложил руки на столе, поиграл скулами, пристально глядя мне в глаза. – Мне не захотелось рвануть в Олимп и купить абонемент в качалку, Милах. Но мне очень захотелось трахнуть девочку с рекламы. Всё.

Я почувствовала, как заливаюсь краской. Грубо, обидно, но да… доступно. В носу тут же защипало, и комната подёрнулась дымкой слёз. Денис их видел, но не отреагировал.

– И всё о чём я думал на протяжении дня – а у меня сегодня было дохренища важных встреч! – так это о том, что теперь каждый мудак в этом городе будет на тебя дрочить. Так понятно объяснил?

Я молчала.

– А теперь включи мозги и представь только – тебя ведь будут узнавать на улице! Каждая тварь! Да ты такую кобелиную свадьбу за собой соберёшь, что… – помолчал, качая головой. – Твою мать, Милах, ты думаешь, я сейчас почему такой спокойный? Нервы крепкие? Или мне, в принципе, похер? М?

Я пожала плечами и быстренько, чтобы за один раз все, шмыгнула соплями.

– А ни хрена подобного! Просто перед тем как ехать сюда, я заскочил в зал на Ленина, и почти час херачил грушу. Чтобы знаешь… тебе случайно больно не сделать. Ты меня вывела, конечно. Что теперь предлагаешь, дома тебя запереть?

А вообще, ничего такого на той фотке не было. Там даже форма-то не та откровенная, в которой я вела тренировки. Так, милый золотой купальничек, очень даже прилично закрытый, да к тому же с небольшой юбочкой. Ну, объёмные гетры на голеностопе. На ногах – телесные колготки в сто двадцать дэн – блестят так, как будто я в лосинах! Ну вообще ведь ничего намекающего на секс! Что могло его так возмутить? Поза?

Твою мать…

Конечно поза. На фото я сидела на копчике, чуть откинувшись назад и упираясь руками за спиной. Ноги подняты вверх, натянуты стрункой – милота и красота. А вот стоит их раскрыть, раскинуть в стороны – и получится точь в точь как тогда на стиральной машинке, как в половине случаев на подоконнике, и даже в кровати. Или всего лишь пару часов назад на кухонном столе. Я знала, что эта поза сводит Дениса с ума, одна из его любимых, пожалуй. Но твою мать, Денис, ракурс-то совсем другой! На рекламе я сижу боком, и выглядит всё очень даже скромно…

Хотя… Возможно его напрягло то, что на этой же рекламе стоял качок в костюме гладиатора? И если бы я развела ноги, ракурс для него вышел бы тот самый. Но я же этого парня даже не знаю – модель какая-то приглашённая! То ли Юра, то ли Паша – мне даже не интересно! К тому же и фоткали нас порознь, а потом уже как-то соединили в одной картинке!

– Денис… Мне кажется, ты преувеличиваешь. Нет, ну правда! Там просто движение из моей программы заснято, на приводящие мышцы бедра. Что такого-то? Это же фитнес. А если бы ты видел, как мы на тренировке раком стоим, когда задницу качаем – вообще запретил бы мне этим заниматься? Но, блин, это сейчас на волне! За этим будущее оздоровительной физкультуры! Нет в этом ничего ужасного!

– Какими ты словами умными разговариваешь! Вот, – схватил со стола мою тетрадь, потряс ею, – по бухучёту бы так, или по аналитике!

Непробиваемый, блин.

– Может, мне ещё и паранджу надеть?!

– Скажу надеть – наденешь! – Вскочил с места, прошёлся по кухне. – Короче… Эта реклама не годится. Буду с Зойкой говорить – пусть меняет.

– Денис…

– Всё, отбой! Не обсуждается.

Ленка отошла от зависти довольно быстро – уже через пару дней. И её как обычно тут же кинуло в другую крайность:

– Слушай, а как там у вас, просто приезжаешь, и сразу идёшь на занятие, или заранее записаться надо?

Теперь уже я напряглась.

– Тебе зачем?

– Тоже хочу быть Олимпийской богиней! – рассмеялась она. – Да ладно, чего ты? Я же не прошусь нахаляву, я абонемент возьму. Ты по каким дням работаешь?

– Лен… Вообще мест нету сейчас! Просто яблоку упасть некуда, серьёзно.

Она посмотрела на меня так, что я поняла – не верит. Подозревает, а то и просто видит – я не хочу, чтобы она пришла. Я не выдержала, отвела взгляд:

– Лен, серьёзно. Весной всегда большой наплыв.

– Ага. У тебя ж стаж-то, охренеть какой, ты ж всё знаешь об этом, да?

– Да причём тут это? Я видела как на аэробику у нас тут на Ленина, народ ходил. Перед Новым годом, вначале весны и перед летом всегда толпа. А зимой и осенью тишина. К тому же, ты представляешь, где этот Олимп находится? Тебе минимум полчаса туда ехать, полчаса оттуда, а ещё надо дождаться автобуса, а ещё влезть в него! Вот и представь: ты вся в потная, лицо красное, руки-ноги трясутся… А тут тебе на Ленина – десять минут пешком, по проспекту, по свежему воздуху! Нет, ну ты, конечно, сама решай, но, правда, я просто смысла не вижу.

Ленка задумалась. Брезгливо сморщила нос:

– На Ленина, это ты наш стадион имеешь в виду? Там же доисторическое всё! Могу себе представить какие там условия.